Из жизни собак и минотавров - Михаил Кривич

Один раз мы с Трошей: прыгали из стратосферы на одном парашюте с прохудившимся куполом, мчались по трассе «Формулы-1» на «феррари», высадив на ходу из машины самого Шумахера – на извинения не было времени, карабкались по лунным кратерам на луноходе неизвестной марки, съезжали на сноуборде с Монблана, преследовали бандитов на чистокровных арабских скакунах, выводили из пике МИГи и «миражи», шли под парусами через океан, вели железнодорожные составы, пилотировали огромные воздушные лайнеры…

(Но чаще всего мы преодолевали пространства – преследовали бандитов и отрывались от них – на моем вишневом «ниссане-блюберде» 1987 года выпуска. Очень надежная машина, доложу я вам.)

И не один, а всякий раз мы с Трошей выходили сухими из воды в самых что ни на есть патовых ситуациях и загоняли в угол злодеев, сколько бы их ни было и как бы они ни были вооружены. В общем, добро всегда побеждало зло. Да ведь так и должно быть, верно?

Проблема в другом. Я, честно сказать, не большой мастак придумывать сюжеты, отчего немало страдаю в своей профессиональной литературной деятельности. К тому же по природной лености и неорганизованности никогда не готовлюсь к очередной серии загодя. И, пристроившись рядом с готовым слушать меня внуком, несу что в голову придет. При этом вполне естественны логические сбои в повествовании и прочие несуразицы, которые мгновенно ловит мой строгий слушатель. Приходится выкручиваться на ходу. А для этого время от времени ввожу в сериал новых персонажей.

Вот вам, пожалуйста, пример. Один раз мы с Трошей вышли на прогулку, и его тут же похитили. Подъехала машина с заляпанными номерами, из нее выскочили два небритых злодея, схватили моего пса и умчались. Я и моргнуть не успел. Как теперь прикажете его искать? У меня-то нюх, прямо скажем, никудышный, да еще хронический насморк. Но тут мелькает счастливая мысль – привлечь к поискам Люшу. Он тоже собака.

В трескучие декабрьские морозы, аккурат перед Новым годом, жена увидела возле нашего дома несчастное замерзающее существо и предложила ему пойти к нам домой отогреться. Собачонка оказалась недоверчивой, в руки не далась, убежала. На следующий день история повторилась. Существо околачивалось вокруг теплого человеческого жилья, явно загибалось от холода, но идти за женой и дочкой отказывалось. Тогда они решили его отловить и спасти насильно. Долго за ним бегали, и в конце концов им удалось накинуть на него одеяло, завязать в узел и притащить домой.

Когда я впервые увидел спутанный клубок черной шерсти, из-за которой едва можно было различить сверкающие ненавистью глазки, я сразу же назвал собачку Филиппом, имея в виду черную гриву Филиппа Киркорова. Филипп, Филя, Филюша, Люша…

Как жене и дочке удалось отмыть его в ванне, не знаю. Люша боролся с насильницами изо всех своих собачьих сил, но их оставалось немного. В общем, помыли. И свершилось чудо: черный клубок превратился в белого болона – правильно я называю кобеля-болонку? А говорят, что черного кобеля не отмоешь добела. Вот и верь пословицам… После помывки Люша устало добрел до горячей батареи, забрался под нее и на сутки заснул. А когда проснулся и плотно перекусил, немедленно стал проявлять непростой характер. Должно быть, жизнь его изрядно потрепала, отчего он и стал довольно злобным и недоверчивым. К тому же приглашенный нами ветеринар определил его возраст весьма преклонным, а под старость что люди, что собаки редко меняют привычки и характер. Короче, хозяином, а скорее товарищем, он выбрал меня, а своих спасительниц невзлюбил и стал гнать из моего дома. И не только их. Стоило кому-либо переступить порог моей квартиры, Люша со зверским рычаньем бросался на гостя, подкатывался, как собака-подрывник под танк, ему под ноги и норовил ухватить своими желтыми старческими зубами. Если же пришельцу с моей помощью все-таки удавалось пробраться в квартиру, сторожевой пес садился у моих ног и ждал момента, когда можно будет вцепиться в ненавистного гостя.

Вывести Люшу на прогулку мог только я. Из-за этого пришлось отложить несколько командировок, а когда откладывать больше было невозможно, жена сделала отчаянную попытку выманить Люшу на улицу, воспользовавшись в качестве приманки соседской течной сукой. Основной инстинкт оказался сильнее недоверчивости, и пес стал гулять не только со мной…

В повседневной жизни мы держали Люшу от Троши подальше, благо у нас в доме две квартиры. И гулять с ними старались в разное время, так что видели они друг друга нечасто, и то издалека. Их встреча лицом к лицу неминуемо привела бы к собакоубийству. Но в своем сериале я был вынужден их свести.

Люша легко взял Трошин след и вывел-таки меня на похитителей. Ими оказались устроители подпольных собачьих боев, для которых им Трофим и понадобился. Мы с Люшей стали свидетелями беспощадных кровавых схваток, из которых наш неизменно выходил победителем, с кем бы его ни сводил жребий – со стаффордширом, бультерьером или кавказцем. А потом нас всех троих схватили и бросили в темницу, бежать из которой удалось благодаря сметливости и отваге Троши и Люши, причем последний перекусал всех охранников. Думаю, и в реальной жизни он бы в этом вполне преуспел. В общем, добро вновь победило зло. Организаторов подпольных боев взяли на месте преступления, судили и впаяли приличные сроки. Паша, как всегда, оставил приговор в силе.

Порой перед началом очередной серии мной овладевает полное творческое бессилие, в голову не приходит самый завалященький сюжет, и тогда, как утопающий за соломинку, я хватаюсь за классические истории. Но все они густо населены (кроме разве что эпопеи Робинзона Крузо – мы с Трошей тоже один раз попали в кораблекрушение и были выброшены на необитаемый остров), и мне волей-неволей приходится рекрутировать новых героев второго плана. Как правило, это троица моих близких друзей: Володя Долинский, Ваня Акопов и Сева Кукушкин.

Первый из них, известный актер театра и кино, долгое время вел на телевидении популярную кулинарную передачу, поэтому у Паши он прочно ассоциируется с едой. Ваня имел неосторожность показать внуку охотничье ружье и стал для него авторитетнейшим оружейником, а у Севы стоит на подмосковном водохранилище романтическое плавсредство – небольшая моторная яхта.

Так вот, один раз мы с Трошей вышли пройтись, и к нам прибился бомж, грязный, жалкий, голодный, да к тому же с деревянной ногой. Мы пригласили его к себе домой. Посидели, перекусили, выпили по маленькой. Но тут раздался звонок в дверь, я открыл. Оттолкнув меня, в квартиру ворвался какой-то мордоворот и бросился на нашего бомжа. Троша не был бы Трошей, если бы не повис на руке чужака. Тот, изрыгая проклятия, ретировался. И бомж тоже поспешил – он почуял опасность. Уходя, он поведал нам, что жить ему осталось немного, и в благодарность за гостеприимство оставил старинную карту, на которой был остров в безбрежном океане, а на острове отмеченное крестиком место, где спрятаны пиратские сокровища. Понятно, нам с Трошей ничего не оставалось, как приступить к снаряжению экспедиции.

Первым делом мы рекрутировали Севу Кукушкина с его яхтой, необходимое вооружение поставил Иван Акопов, а когда речь зашла о харчах в дорогу, Паша, уже засыпая, велел мне обратиться к Володе Долинскому. Следующим вечером, когда внук улегся в постель, мы под парусом пошли по Москве-реке и вскоре добрались до Одессы, где и набрали команду. А днем, когда я вез Пашу домой, Троша обнаружил укрывшихся на корме заговорщиков, и нам удалось подслушать зловещие планы злодеев, которые готовились по прибытии на остров всех нас поубивать, чтобы завладеть сокровищами.

Вы, конечно, уже догадались, чем закончилась эта серия. Скажу только, что, вернувшись с острова, мы незамедлительно сдали пиратские сокровища в Гохран, а Троша, как всегда, получил благодарность. На этот раз от Минфина – ценности оказались немалыми и были перечислены в Стабфонд…

Вот уже пять лет мы с Трошей два раза в месяц выходим из дому, чтобы встретить опасность, помочь попавшим в беду, победить зло. В нашем сериале уже за сотню увлекательных серий. Но внук взрослеет, слушает меня не так внимательно, как прежде, порой отвлекается и задает не относящиеся к делу вопросы. Я сержусь на него: «Не перебивай, сейчас начнется самое интересное…» Но понимаю: дело неизбежно идет к завершению сериала. И проклинаю свою леность: ну что мне стоило записывать все эти истории или рассказывать их под диктофон? Я не делал этого и не стал автором потрясающей детской книжки, которая могла принести мне славу Джоан Роулинг и, хоть я и не жаден, несметные бабки…

Да Бог бы с ними, с бабками. Все-таки книжка, пусть и устная, состоялась. И есть у нее пусть один, но достойнейший слушатель – мой внук. И наверное, наверняка утвердится в нем частица Трошиной доброты, Трошиного мужества и чувства справедливости. А потом хорошее, доброе добавится из других хороших и добрых книг.