Письма на воде (СИ) - Гринина Наталья "NataBusinka"

– Ох, опять эти твои наставления, – мягко упрекнул её Ван Со, решив, что волнение её было связано с этими странными мыслями. Значит, ничего страшного не произошло. Он закрыл глаза: – Хорошо-то как!

Ему действительно было хорошо. Так – едва ли не впервые в жизни. А Хэ Су грустить больше не будет: он сделает всё, чтобы этого не допустить.

Ван Со вспомнил зимний вечер, когда Хэ Су была рядом и с неба падал снег. А сейчас шёл тёплый летний дождь, и она снова была с ним. И на душе было спокойно и радостно, и мечталось, чтобы это никогда не кончалось…

 

Погрузившись в приятные воспоминания, Ван Со не заметил, как добрался до городских ворот. Там он спешился и повёл коня под уздцы, обходя встречных прохожих, играющих возле домов детей, телеги и лавки. Ему хотелось пройтись по улицам Сонгака, окунуться в утреннюю суету рынка и почувствовать себя ближе к людям, которые не шарахались при встрече с ним и не проклинали его, обвиняя во всех своих бедах.

Ван Со шёл спокойно и уверенно, с открытым лицом и прямым дружелюбным взглядом. Он больше не прятался, а люди его больше не боялись. Наоборот, они, как и тогда, после ритуала дождя, кланялись ему и благодарили:

– Ваше Высочество, да благословят вас Небеса!

– Вы наш великий спаситель, Ваше Высочество!

– Мы вам так благодарны!

А он приветливо кивал и улыбался им в ответ. Всё это произошло только благодаря Хэ Су, которой он вёз в седельной сумке луговые цветы, предвкушая новую встречу во дворце.

Проходя через рыночную площадь, Ван Со остановился возле лавки торговца украшениями. Он задумчиво рассматривал затейливые заколки для волос, отгоняя тени непрошенных печальных воспоминаний, а потом протянул руку к изящной серебряной шпильке, украшенной белоснежным цветком лотоса и ягодами барбариса в искусно вырезанных листьях, над которыми порхала маленькая синяя бабочка*.

***

Чжи Мон любил, когда его план удавался, а поставленные задачи были выполнены точно и в срок. Ну, если не кривляться, – а кто не любит? И пусть редко случалось так, что всё проходило идеально, согласно исходному замыслу, без авралов и импровизации, главное – итог. Главное, чтобы всё шло так, как нужно.

Больше всего хлопот ему доставлял, разумеется, четвёртый принц.

Чжи Мон никак не мог к этому привыкнуть, разрабатывал многоходовки, пытался предугадать шаги Ван Со, прочесть его мысли, повлиять на него, но это было не так-то просто. Четвёртый принц не был обычным человеком, и стандартные, обкатанные приёмы ему не подходили: он ужом выворачивался из, казалось бы, продуманных и проработанных в теории ситуаций. Он то и дело поступал по-своему, ставя звездочёту палки в колеса. Он сбоил там, где не должен был. Он шёл против течения. Ломал стереотипы и поступал не так, как ожидалось. Возражал, когда любой другой бы согласился.

Но он не был любым другим. Он был тем самым. И от этого задача звездочёта не упрощалась, а становилась кратно сложнее.

Чжи Мон медленно, терпеливо подводил Ван Со к главной идее, которая должна была расцвести у принца в голове и вобрать в себя все его стремления, таланты и успехи. Он должен был осознать свою будущую роль и идти к ней с уверенностью, упорством, силой и бескомпромиссностью, присущими только ему.

Его первый шаг к трону, который сам четвёртый принц ещё не осознал таковым, – участие в ритуале изгнания духов и защита наследного принца, куда так настойчиво звал его Чжи Мон. Ван Со сделал этот шаг, добиваясь другой цели, но ведь сделал! И дальше пошёл так, что иной судьбы, кроме трона Корё, для него уже не существовало. Просто он пока ещё этого не понял.

Нет, власть ему не нужна, но кто же, если не он? И Чжи Мон кропотливо возделывал плодородную почву его разума и души, роняя туда зёрна, которые непременно должны были дать щедрые всходы.

Для этого звездочёт и был здесь нужен, и всё, что он делал, было направлено на одну-единственную грандиозную цель. Все эти мелкие авантюры и задачи, которые он себе ставил, служили всего лишь ступенями ввысь, но четвёртый принц должен был все их пройти до конца. А вместе с ним и Чжи Мон.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Однако выполнить какую-либо задачу было ещё половиной дела: обычно после этого звездочёту приходилось уничтожать улики, сглаживать углы и разгребать последствия. Рутина. Но рутина порой весьма непредсказуемая, требующая не меньшего внимания и осторожности.

Взять, например, Хэ Су.

Она блестяще справилась, открыв лицо принца народу и подарив Ван Со триумф во время ритуала. И надо же было такому случиться, что под дождём её накрыло прозрение, которого Чжи Мон хоть и опасался, но не мог предотвратить. Значит, ему вновь придётся устранять последствия. Что ж, не в первый и не в последний раз.

Вот и сейчас он слышал, как по лестнице его башни стучат женские каблучки.

Пора приготовиться.

– Вы знаете, кто будет следующим королём? – запыхавшись от быстрого бега и волнения, Хэ Су подскочила к нему, забыв о приличиях и подобающих приветствиях.

Она смотрела на Чжи Мона в тревожном ожидании, а в её глазах он читал гораздо больше, чем она произнесла вслух.

«Кванджон. Безжалостный тиран, четвёртый правитель Корё, который жестоко убил своих братьев, племянников и близких родственников ради трона. Неужели это Ван Со? Неужели четвёртый принц станет королём из-за меня, из-за того, что я закрасила шрам? Но ведь его имя уже было вписано в историю! Даже если я ничего не сделала бы, он всё равно стал бы королём. А если… А если это всё-таки я и все умрут из-за меня?»

Хэ Су умоляюще смотрела на астронома, а тот лихорадочно раздумывал, как бы ей лучше ответить. Её нужно было отвлечь и успокоить, но так, чтобы не напугать и не дать пустые надежды. И не солгать, разумеется. Ложь Чжи Мон не приветствовал, относился с брезгливостью и прибегал к ней только в самых крайних случаях. А пока можно было применить свою обычную тактику – заговорить Хэ Су и попытаться увести её мысли в сторону от опасного предмета.

И при этом говорить правду.

– Думаю, это наследный принц, если с ним ничего не случится, – логично заметил он.

– Тогда… кто же следующий претендент на трон? – настаивала Хэ Су.

Видимо, она не уймётся. Что ж…

– Кванджон? – проговорил астроном. – Так вы сказали на церемонии? Я слышал вас.

– Что? – испуганно вздрогнула Хэ Су.

Чжи Мон помолчал и невозмутимо пояснил:

– Вы назвали принца Ван Со Кванджоном.

– Я сказала это, не осознавая, – принялась оправдываться Хэ Су. – Это имя само вырвалось из моих уст.

Ну да, конечно.

Чжи Мон почувствовал, как дёрнулась стрелка его личного барометра лжи, который безотказно срабатывал всякий раз, когда ему врали в лицо. Как сейчас, например.

Значит, придерживаемся прежней тактики: заговорить и отвлечь.

– Со мной тоже происходили странности, – успокаивающим тоном произнёс он, делая вид, что поверил. – Говорят, что я чуть не утонул. Вернее, я уже умер. Но я очнулся через день.

– Вы умерли, а потом вернулись к жизни? – ошеломлённо прошептала Хэ Су.

Так. Похоже, сработало.

И Чжи Мон с энтузиазмом продолжил свой рассказ, попутно измеряя уровень дождевой воды в бамбуковом сосуде, который он вытащил из-за оконной рамы. Возился с измерительными приборами на своём столе и при этом без умолку тарахтел.

Заговорить и отвлечь!

– Моя матушка не единожды рассказывала мне, что, когда я очнулся, то стал совсем другим, мудрым не по годам. Я никогда никому не признавался, но у меня перед глазами часто пролетают какие-то образы, я не пойму, сон это или реальность. Я видел огромную птицу, возносящую людей к небу. Я даже видел ступеньки и комнату, которые двигаются сами по себе, и здания до небес, где живёт много людей, – он повернулся к Хэ Су: – Я слышал, вы тоже умерли и очнулись? И думаю, вам довелось увидеть то же самое, что и мне.

Вот так. И не наврал, и сделал всё, что мог.

Он спрятал ненужную улыбку и спросил, пристально глядя на Хэ Су: