Проснуться ото сна (СИ) - "Maiyonaka"

Закрыв ее изнутри, я, радуясь, что не придется спать рядом с покойником, взял факел. Надо же, действительно ход. Земляной пол резко уходил вниз неявными ступенями, осыпавшимися за много лет. Пахло сыростью, скользкие стены оставляли на коже неприятные ощущения. Внизу помещение оказалось неожиданно большим, никакого тайного хода, конечно, не было, просто замкнутое пространство. Я немного расстроился. История, дорогая мне с детства, развеялась.

На земле наподобие кровати лежало сено. Без свежего воздуха оно начало преть. Куча тряпья, явно более старого, валялась в углу. Поднял ее, ткань начала расползаться под собственным весом. Еще что-то оказалось аккуратно сложено сверху кучи сена. Расправив, понял, что это простынь, вполне сносная, принесенная сюда не позже пары месяцев назад.

«Мда, граф явно не заботился о комфорте. Хотя мне-то можно было б принести постельное белье из дома. И почему я об этом не подумал? Ожидал здесь увидеть совсем иное».

Я вздохнул.

«Странно было на это надеяться».

Постелив простыню и погасив факел, я устроился на сон, в ожидании следующей ночи.

Мне приснился стоящий на дороге мужчина. Правда, о том, что это мужчина, я узнал только по голосу. Его лица не видел. Длинный плащ скрывал его фигуру до самого пола, создавая ощущение левитации, огромный капюшон надвинут на лицо. Лишь черные длинные волосы, видневшиеся из-под капюшона, свисали намного ниже плеч.

«Кто ты?» — обратился я к незнакомцу.

«Если у тебя есть вопросы, то ты должен идти на север», — губы его не дрогнули, слова словно ветер влетали в меня.

«Я и так хотел, но я не знаю куда именно!»

Он поднял руки, одну выше второй, на ладони нижней горстка песка карабкалась вверх, песчинки текли неразрывной нитью, противореча всем законам гравитации. Незнакомец перевернул руки горизонтально, расположив их на максимальном расстоянии друг напротив друга. Песчинки превратились будто бы в реку, зигзагообразно приближаясь ко второй, пустой руке.

«Теперь знаешь. Приходи, и посмотрим, чего ты стоишь. И не вздумай бежать, твой создатель решил, что умнее нас».

Он медленно начал уплывать, уносясь, не касаясь каменистой дороги.

«Я не понимаю…»

Неожиданно я все понял, увидел дорогу, выложенную теми песчинками, мой дом на склоне горстки песка и далее — предстоящий мне путь. Несколько деревень, лес, поля, даже возможные места для укрытий.

Я проснулся. Сон меня потряс, ведь обычным назвать его было сложно. Закрыв глаза, я мог с точность вспомнить карту, но все же зарисовал на бумаге. Огромное желание тут же кинуться вперед ожило внутри. С приближением ночи моего терпения становилось все меньше. Я сидел в затхлом помещении, еле сдерживая свой порыв выбежать на улицу.

«Мне дадут ответы на мои вопросы, и он позвал меня. Этот кто бы он ни был, захотел меня увидеть. Кто он?»

Я ломал голову: кем является этот незнакомец?

Наконец, пресытившись самоистязанием, я вылез из убежища, аккуратно поставив тяжелую плиту на место, сложив веревку в угол склепа.

Остановившись возле места упокоения моей матери, я провел рукой по неровной, шершавой крышке, ужалившей меня как змея за руку. Кожу слегка оцарапал камень. Я дернулся, по человеческой привычке поднес палец к губам и облизал его, поморщился, своя кровь казалась совершенно безвкусной.

На крышке во всю длину был вырезан крест, а вверху надпись. Смахнув пыль и аккуратно убрав грязь с выдавленной надписи, прочел: «Навечно молодая и прекрасная Луиза Альендэ». Я стоял рядом безмолвно, как завороженный, нас разделял лишь холодный камень, но я чувствовал ее присутствие. Так странно, раньше подобного не ощущалось, словно легкая энергетическая волна слегка задевает тебя, гладя рукой. Хотелось верить, что это не только мое воображение.

— Прощай, Луиза. Не знаю, когда мы увидимся вновь, но буду очень скучать и вспоминать тебя.

Я вышел из склепа, открыв засов. Как только я ступил на улицу, наэлектризованный воздух помещения сменился ночной свежестью.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Нельзя сказать, что я стремился покинуть родные места, но и находиться здесь особого смысла для меня не было, ведь все ответы, которые мне нужны, скрыты в конце пути севернее моей родины.

Пройдя вдоль дороги, я услышал тихое ржание. Как мы и договаривались, друг привязал лошадь в зарослях сада. Я был не голоден, но путь предстоял неблизкий. Утолив жажду, я оставил ее на прежнем месте.

Повозка ждала меня чуть дальше. Скрытая кустарником, она даже при желании не была видна сторонним людям. Я подивился, как мастерски Тимми ее запрятал.

Сам Тимми сидел внутри в полной тишине, ожидая. Ночи еще стояли теплые, поэтому верхней одежды на нем не было.

Я с нескольких метров смог различить каждую складочку на его рубашке. От ветра ткань слегка раздувалась будто живая, принимая различные формы. Я моргнул, перестав так пристально всматриваться, и это видение с дивными образами исчезло.

Было очень больно вот так вот видеть моего друга в такой растерянности, печали и смятении. Сейчас я понимал, что теряю все.

Как только ветви ближайшего дерева зашевелились, Тимми тотчас повернул голову на звук. Лицо его из угрюмого стало неожиданно радостным и приветливым. Я глупо улыбнулся в ответ.

— Как дела? — словно ни в чем не бывало, поинтересовался друг.

— Эээ, вроде нормально, — выдавил я из себя.

— Ты все-таки решил уезжать сегодня? — Он немного встрепенулся, покосившись на соседнее сиденье, но в двухместной повозке лежала большая сумка, и двигаться, чтобы я сел рядом, было некуда.

— Да, я и так задержался дольше, чем рассчитывал.

— Терпеть не могу прощаться, ты же знаешь, — друг хихикнул немного нервно. — Спасибо тебе за все.

— Если эта авантюра удастся, тогда и станешь благодарить.

— Так мы еще увидимся? — оживился он.

— К сожалению, не знаю. Может быть.

— Когда это случится неизвестно, — заключил Тимми. — Я тебе собрал чистую одежду и еще кое-что по мелочи. Думаю, все это пригодится в дороге. Вот деньги. — Друг протянул мне черный кожаный мешочек со звенящими монетами и бумажными купюрами. — Может быть еще что-то нужно?

— Да, переезжайте с Лаурой в дом и живите счастливо, рожайте детишек, чтобы никогда в нем не становилось тихо и уныло. Нани, Роза и Луис вам во всем помогут. Таких хороших слуг нужно еще поискать. В завещании я также указал, что они остаются при доме и с теми хозяевами, которым станет принадлежать дом.

Тимми кивнул, но я и сам прекрасно знал, что он не помнит такого. Эта идея пришла ко мне уже к завершению разговора с Маркусом, и мы дописали этот пункт.

— Лаура очень обрадуется переезду. Правда, знаю кое-кого, кто и огорчиться. — Он сидел, немного сгорбившись, наклонившись ко мне. Я тоже догадался о ком идет речь. — Не знаю, как тебя и благодарить.

— Да брось. Хотелось бы поскорее завершить это долгое прощание. — На душе становилось все тяжелее, как будто медленно приходило осознание того, что я уезжаю далеко и прямо сейчас.

Тимми вылез из повозки и обнял меня. Мы еще с минуту постояли, молча глядя друг на друга. Он казался мне таким красивым, не хотелось даже отводить взгляд. Почему же так прекрасны люди? Словно вещь, ранее не удостаивающаяся взгляда и вдруг случайно замеченная. Интересно, а как нас видят они?

Я сел в повозку и, стегнув запряженную лошадь поводьями, медленно двинулся в путь. Даже не оборачиваясь, я знал, что Тимми стоит и смотрит мне вслед.

Мне очень интересно было посмотреть, как воспримут неожиданно возникшее завещание, но терять еще один день я не мог. Рассчитывал, что все пройдет гладко и Дениэл не устроит скандала и не станет вновь порочить свою репутацию, ведь как ни крути, но документ официальный.

Так случилось, что мой путь пролегал мимо дома Дениэла, и я просто не смог удержаться от соблазна хоть одним глазком глянуть на его новую семью. Со слишком уж большою любовью отец отзывался о ней. Прокравшись к окнам первого этажа — шторы еще не были закрыты, — я заглянул внутрь. Там горели свечи, просторная комната оказалась наполненной звуками фортепиано, которое еще мне покупал отец, но я так и не возжелал как следует научиться на нем играть. Светловолосый мальчик сидел за ним и так быстро перемещал свои маленькие пальчики по клавишам, выводя радующую слух мелодию, что я невольно залюбовался. Отец подошел к нему и обнял за плечи, что-то говоря.