Жду, надеюсь, люблю... - Ирина Лобановская

— Ну как? Узнал о своих?

— О каких своих? — недопонял Слава.

— О масонах.

— Я к оным не отношусь.

— Но ты же все время сочиняешь чего-то. И публикуешь в журналах. Значит, ты журналист. А журналисты собираются в доме масонов. Следовательно…

Прикололся… Ну ладно.

— Я всего-навсего переводчик. Сугубо, — отшутился Слава. — Не грузись!

И Ванька засмеялся в ответ. Булочка приветливо и немного смущенно улыбалась.

Слава вспомнил, что в болгарском ресторане нельзя попросить: «Будьте добры, принесите мне чашечку кофе и булку!» Официант ответит: «Кофе — пожалуйста, а булку — не могу, это противозаконно». По-болгарски «булка» — девушка.

После экскурсии все собрались внизу у гардероба. Искренне поблагодарили засиявшего в ответ балеруна.

— Польза прекрасного в том, что оно прекрасно! — изрек он напоследок.

Потом братья раскланялись с Леной и отправились к киоску, где продавались книги, альбомы, видеокассеты.

— Эх, все это не то! — вздохнул Ванька. — И хорошо, и познавательно, но, прежде всего, надо видеть подлинники. Только это трудно — не ходить же в музеи каждую неделю! Поэтому приходится ограничиваться копиями или репродукциями. Многочисленными.

Слава кивнул:

— А можно просто из Интернета взять копию.

Ванька начал смеяться каким-то козлиным смешком.

— Да, можно много фотокопий надыбать в Интернете и их рассматривать… — Он уже захохотал во всю глотку. — А можно даже сделать распечатку на цветном принтере! Или на черно-белом.

Слава тоже захохотал. Оба поняли, до чего легко дойти, шагая вот таким соблазнительным на первый взгляд путем китча. На них стали неодобрительно оглядываться.

Братья дружно надели куртки. Слава глянул на какую-то скульптурку на первом этаже.

— Вот эта мне не нравится, — весело заметил он. — Слишком тощая! — и тотчас осекся. — Ой, Вантос, прости, я говорю от себя. У тебя, как выяснилось, другой вкус. Сугубо.

И тут Иван важно произнес торжественную маленькую речь:

— Да ты меня совершенно не понял! Я не о том, что полная девушка — плохо… Нет, нет! Просто ты так откровенно заявил, что любишь пышное тело… Значит, любишь именно тело, а не душу. А я, наоборот, — я хочу смотреть девушке в душу, а не на ее тело.

Тэк-с, чего же тут не понять, господа? Ясен пень… — вяло подумал Слава. Но сказано как-то напыщенно, ненатурально. Слишком книжно. Что Славу вновь насторожило. Впрочем, это, наверное, своего рода выпендреж юного интеллектуала Ваньки. Молодые, они по-разному выдрючиваются…

— Я, вообще, когда читаю, — строго продолжал Иван, — всегда думаю: а что за герой, что за человек передо мной? Какой он? Чем живет? О чем думает? Что любит? И если об этом ни слова… Зато сочные описания всякого такого вот телесного… А индивидуальности нет… Что тогда это за книга и что там читать?

Верная мысль, подумал Слава.

— Еще меня коробит слащавая пошлость, — рассказывал Ванька. — Раньше я ее не замечал, а теперь стал. Эта слащавая пошлость — свойство тех, у кого что-то не в порядке в той самой сфере ниже пояса. И врачи это подтверждают. Гоголь, говорят, любил пошлые анекдоты…

Насчет Гоголя Слава ничего не слышал. И считал, что трогать великие имена не стоит.

Они вышли на улицу. Слава шагал, освежаясь пивом. Жарко, купил себе бутылочку. Иван покосился мрачно и брезгливо. И пробурчал что-то резкое, неразборчивое… Осуждающая интонация. Ну, в тривиальной ситуации Слава и ему предложил бы пивка выпить, но брат уже признался, что пива не пьет. Вот и первая неувязка. Какой-то он чересчур принципиальный…

— Допивай быстрее, — бросил Иван.

Его вторичная резкость не понравилась Славе еще больше. Ну, не хочешь пива — не пей, но что ты мне в нос им тычешь? Мое пиво — я его пью, что тебе за дело?

Похоже, Иван нос воротил от самого факта — бутылка пива в братской руке. С какой луны он свалился?

— А я когда-то вот по этому переулочку бухой ходил, — бодро вспомнил Слава. — И не только по этому… В старших классах пьяным мог домой заявиться, но дядька на все закрывал глаза.

Никакого криминала Слава в том не видел. Мужик мужика сечет, а какой нормальный мужик никогда не пил? Но тут — снова сюрприз. Все то же непонимание, как на стену наткнулся. Что-то с Иваном это больно часто…

— Ну и ну, — пожал он плечами.

Как-то странно пожал, недоброжелательно. И отвернулся, словно ему противно смотреть на брата. Тэк-с… Слава потянул его за руку.

— Вантос, ты чего? Глянь вокруг — полно народа с пивом! Ты ваньку-то не валяй.

— Просто я такого не понимаю, — хмуро пробубнил младший брат быстро и скомканно, глядя в сторону. — Я давно и однозначно для себя этот вопрос решил. Никакого алкоголя: ни вина, ни пива — ничего. Поэтому я на эти темы не говорю и мне они чужды по образу жизни.

Как отрезал. Тэк-с…

— У меня были с этим серьезные неприятности, и я радикально подошел к этой проблеме, — докончил он и замолк, отвернувшись.

Немного растерянный Слава неловко потряс бутылкой. Да, по Ваньке видно за версту — он мальчик странноватый. А у странных нередко алкоголь дает непредвиденные результаты и плохие последствия. Так что, может, и правильная у него позиция. Ну да ладно, господа. Дальше разберемся. Усё в порядке.

Глава 10

— Паш, зачем тебе все это нужно? — спросила Светлана, домывая посуду после ужина.

Павел сидел рядом и сосредоточенно дымил в окно.

— Что — это? — строго решил он уточнить, хотя моментально догадался, о чем она спрашивает.

— Да все это! Вся эта возня с пропавшим парнем! — всплеснула Светлана руками. — На кой она тебе ляд? Все равно ты его не найдешь, как ни старайся. Только напрасной надеждой сердце его мамашке взбаламутишь.

— А почему ты, собственно, в этом уверена? — хмуро прищурился Павел. — Сильно сомневаешься в моих силах и возможностях?

— Да ты что?! Твои возможности ни при чем. — Светлана бросила посуду и подошла к Павлу вплотную. — Здесь может помочь только сам Господь Бог! Это чересчур тяжелая задача, не по плечу она человеку. Даже такому, как ты.

— Ну а если я как раз собираюсь просить о помощи именно Господа Бога? — пробурчал Павел.

Светлана вытаращила глаза.

— Ты и Господь Бог?! Да ну, не смеши! Мне тоже жалко эту женщину, но ей ничем не поможешь. И всех не пережалеешь.

— Был у нас батальон связи в Чечне, — медленно заговорил Павел. — Комбат каждый раз перед выходом ребят на задание приглашал батюшку отслужить молебен. И никого за все время службы из его ребят не убили, а ранения оказывались только легкими. Скажи, Света, ты ни разу не пожалела тех, кого убивала? Хоть на секунду?