Великие завоеватели - Валентина Скляренко

Теперь, когда в распоряжении Аттилы была столь мощная и многочисленная военная сила, оставалось только найти удобный повод для войны. Долго искать его не пришлось — об этом позаботились сами римляне. 

Несостоявшийся брак и другие поводы к войне

Вскоре, как утверждает Бувье-Ажан, Аттила узнал, что «император Восточной империи, в нарушение Маргусского договора, продолжает свою антигуннскую политику, подстрекая каспийских гуннов к мятежу, акациров же — к нападению». Предводитель гуннов воспринял такие действия как измену и не замедлил с ответом. Прежде всего он организовал провокацию на торговой ярмарке в Маргусе. Французский историк весьма подробно описал ее: «В 441 году на ярмарку явилась внушительная толпа покупателей-гуннов. Какой приятный сюрприз для купцов! Увы, сюрпризы на этом не закончились. Из-под шуб и плащей гуннов появились кинжалы и мечи. Стражи порядка бежали, толпа не смела оказать сопротивление. Гунны грабили, но больше громили лавки, поджигали все, что могло гореть, захватили лошадей и волов, забрали воз металлической посуды и украшений и, упившись напоследок знаменитым римским вином, убрались восвояси, издавая устрашающие вопли.

О случившемся не замедлили сообщить Феодосию II. Тот послал к Аттиле гонца, чтобы узнать, было ли это нападение совершено разбойниками, которых император гуннов сурово накажет, или же имеет место намеренное нарушение Маргусского договора… Аттила изобразил возмущение, достойное цезаря. Если в Римской империи водятся разбойники, способные на подобную дерзость, то в империи гуннов таких нет. Все его подданные законопослушны. Разгром ярмарки в Маргусе явился наказанием, безупречно исполненным по его приказу. Это во-первых, а во-вторых, если бы император Восточной Римской империи сам не нарушил Маргусский договор, этой вылазки не было бы, поскольку она — возмездие. И наконец, последний аргумент был бы лишним, если бы не имел своей целью «оправдать» последующие действия — император гуннов хотел покарать епископа Маргуса (город был резиденцией епископа), поскольку тот осквернил могилы гуннских вождей на берегах Дуная и завладел погребенными вместе с ними дорогим оружием и драгоценностями. Аттиле сообщили, что епископ будет на ярмарке, и он надеялся захватить его там, чтобы заставить вернуть похищенные сокровища, пусть даже под пыткой».

В 443-м и 447–448 годах Аттила совершил два удачных похода в Восточную Римскую империю, в результате которых разорил такие ее провинции, как Нижняя Мизия, Фракия, Иллирия, то есть всю северную часть Балканского полуострова. Войско гуннов даже дошло до Константинополя, угрожая взять его штурмом, но преодолеть неприступные стены города ему не удалось. Тем не менее, обширная и богатая Восточная Римская империя оказалась не в состоянии противостоять полчищам завоевателей, а система ее пограничных крепостей и застав на горных перевалах Балканских гор просто не могла выдержать их натиска. Поэтому император Феодосий II вынужден был «купить» мир у вождя гуннов ценой годовой дани в 2100 фунтов золота и уступки нижнедунайских земель — Дакии Прибрежной. Для того времени это была огромная сумма, и императорская казна с большими потугами смогла выплатить первую годовую дань. Однако Константинополю пришлось до поры до времени смириться, ибо в противном случае Восточную Римскую империю ожидало немедленное новое вторжение гуннов.

Смирение Византии было вынужденным и потому неискренним. На самом деле Феодосий замыслил убить Аттилу С этой целью он отправил в составе посольства к царю гуннов легата Вигиласа, который должен был передать белому гунну Эдекону, главнокомандующему гуннской гвардией, впоследствии ставшему военным министром, деньги для организации убийства. Однако тот, кого Феодосий считал своим агентом в стане врага, рассказал Аттиле о готовящемся на него покушении. Поскольку вождь гуннов был великим дипломатом, то, узнав о заговоре, он сохранил полную невозмутимость, велев лишь организовать тотальную слежку за Вигиласом. А еще, как это ни парадоксально, он приказал удвоить плату за собственное убийство с 50 золотых до ста! Только после того как все было исполнено, Аттила приказал схватить римского легата и отправить его в Константинополь вместе со своими приближенными — римским перебежчиком Орестом и черным гунном Ислу (Эсла). Перед отъездом Эсла в отсутствие Вигиласа еще раз обыскал его сундук и обнаружил в нем кошель с пятьюдесятью золотыми, а в его седельной суме — еще пятьдесят монет. Все это он забрал с собой.

По прибытии в столицу Византии Оресту было приказано повесить кошель с золотом на видном месте, а во время дипломатического приема невзначай спросить Феодосия, не узнает ли он этот предмет. А Эсла должен был передать ему слова Аттилы, которыми тот демонстративно укорял императора за недостойный поступок. А неудачливый легат Вигилас, доставленный гуннскими послами под конвоем в Константинополь, по словам Бувье-Ажана, «вручил Феодосию послание Аттилы, дословно повторявшее первое: "Твой сатрапий — убийца. Отдай мне его голову если не хочешь, чтобы я обезглавил его своей рукой"». В итоге Вигиласа обвинили в сознательном провале покушения и бросили в константинопольскую тюрьму.

На этом неприятный инцидент был исчерпан, но ни одна из сторон не почувствовала себя удовлетворенной: Феодосий не смог освободиться от тяжких пут Маргусского договора, а Аттила был раздосадован тем, что так и не получил подходящего повода для войны с Римом. Его уже мало интересовала Византия, которая по-прежнему платила ему дань. Теперь все взоры и помыслы великого завоевателя были направлены на ее соседку — богатую и процветающую Западную Римскую империю. Правда, после смерти в 450 году Феодосия II новый византийский император, талантливый политик и военачальник Марциан (Маркиан), отказался от уплаты дани, заявив: «Передайте Аттиле, что золото я приберегаю для друзей, для врагов же у меня нет ничего, кроме стали». Вождь гуннов сделал вид, что не заметил надменного ответа нового императора. Тем не менее, большинство современных историков полагают, что отказ Марциана от выплаты дани и бряцанье железом произвели на Аттилу сильное впечатление и вынудили его отказаться от дальнейших притязаний на владычество над Константинополем. Отдельные исследователи, в частности украинский военный историк, полковник Алексей Паталах, не согласны с этой точкой зрения и считают, что предводитель гуннов начал подготовку к новой войне с Восточным Римом, но вскоре возникли обстоятельства, которые вынудили его обратить внимание на его западного соседа. Речь идет о скандале, который разразился в 449 году в римском императорском семействе и напрямую коснулся интересов гуннского царя. В центре его оказалась Гонория — сестра императора Западной Римской империи Валентиниана III. Она попала в неприятную историю, забеременев от офицера придворных войск Евгения. Венценосный брат сослал ее в Константинополь, где в кругу религиозных родственников эта достаточно привлекательная и неглупая девушка оказалась на положении пленницы. От отчаяния и скуки молодая женщина решилась на смелый поступок: она тайком послала Аттиле свое кольцо вместе с запиской, в которой обещала стать его невестой, если он сумеет вызволить ее.

Предводитель гуннов уже имел несколько жен, но предложение принцессы показалось ему столь выгодным, что он не смог от него отказаться. Никогда не видевший прекрасной Гонории, он все-таки приказал заверить ее в своей любви, а потом решил посвататься за нее у Валентиниана. В качестве свадебного посланца он избрал своего советника-секретаря Константа. Вот как описывает данное ему Аттилой напутствие Бувье-Ажан: «Эй, галл! — обратился он к Константу. — Ты получишь самое блестящее поручение за всю свою жизнь! Знай же, что вот уже пятнадцать лет, как я получил предложение о браке от принцессы Гонории, сестры Валентиниана. У меня сохранились и само письмо, и обручальное кольцо, которое было послано вместе с ним. Я тогда попросил дать мне время подумать. Что ж, пятнадцати лет вполне достаточно, не так ли?.. Я согласен. Насколько мне известно, с моей невестой плохо обращаются. Мне говорили, что ее мать и брат не одобрили то чувство, которое она испытывает ко мне. Ты скажешь им, что я очень удивлен и надеюсь, что ее заключение будет отменено. Возможно, и сами они удивятся, что я так долго медлил с ответом. Ты объяснишь, что я не мог предложить сестре императора Запада иного титула, кроме как королевы-императрицы. Увы! Провидению было угодно, чтобы никто более не был и не мог стать его обладателем. Поэтому она станет императрицей гуннов. В своем письме она сообщает, что принесет мне в приданое половину Западной Римской империи, которая составляет ее часть наследства, полученного от отца Констанция III. Меня это вполне устраивает, и я согласен определить границы владений с самим Валентинианом III, ибо надо уметь договариваться, особенно с родными. Особо отметь, что для меня большая честь стать зятем императора, и этот брак станет самым надежным залогом мира между двумя нашими империями».