Девушка лучшего друга (СИ) - Гранд Алекса

В университетском дворике, забив на необходимость присутствовать на занятиях, целуется парочка первокурсников, и я так залипаю на этой милой картине, что пропускаю мимо ушей пол лекции. Белой завистью завидую беззаботным влюбленным и наивно хочу свое хрупкое хрустальное счастье, в котором будут меня беречь.

Без особого энтузиазма я досиживаю до конца пары, вяло карябая ручкой по белому листу, и не испытываю восторга от перспективы чилить с Кириллом в столовой, слушать его пустой треп и ехать домой в его машине.

– Шилов, голубчик, а помоги-ка мне пожалуйста.

Видимо, Вселенная откликается на мой безмолвный призыв, раз уж Ольга Аркадьевна решает загрузить Кира проблемами с интерактивной доской. Статная строгая преподавательница немедля берет его в свой оборот, обеспечив мне возможность для обманного маневра.

Я же притворяюсь, что не услышала просьбу Шилова его дождаться, и порывисто выскакиваю из класса. Саркастически хмыкнув, я во весь опор мчусь по коридору и с грацией выбравшегося на волю бизона скрываюсь за ближайшим поворотом.

Я знаю, что должна спуститься в гардеробную, забрать одежду и вызвать такси, чтобы покладисто отправиться в свою съемную квартиру. Натянуть на себя теплую пижаму, заварить чашечку чая с горной мятой и капнуть туда чего-нибудь успокоительного. Только вот это знание абсолютно бесполезно, если ноги сами несут меня к изученному до каждой плиточки кафеля и трещинки месту.

– Любишь меня, да, Громов?

Я нарочно накручиваю себя до предела, потому что в противном случае мне не хватит смелости дернуть за ручку двери и хладнокровно миновать раздевалку, в которой мы с Тимуром не раз целовались украдкой.

Отгоняя врезающееся бронепоездом мне в грудь воспоминание, я впиваюсь ногтями в ладони, делаю глубокий глоток воздуха и ныряю в помещение бассейна. Чеканю рванный шаг и как будто вбиваю металлическими набойками в пол свои сомнения, перемешанные с легкой паникой.

Знакомый силуэт Громова я выхватываю из голубой толщи мгновенно и иду к нему, как загипнотизированная. Опускаюсь на корточки рядом с бортиком и складываю позади сумку с вибрирующим в ней телефоном, чтобы бессовестно любоваться отточенными мощными гребками.

Тимур стремительно преодолевает простирающиеся между нами метры, выныривает на поверхность и стягивает сначала шапочку, а потом и очки, чтобы они не мешали ему пригвождать меня темнеющим взором к полу.

– Нравится?

Он дергает уголком губ в своей фирменной наглой улыбке, а у меня едва хватает сил на то, чтобы вытолкать непослушным языком хриплое «нет». И мое «нет» не нравится Громову до такой степени, что он стаскивает меня резким движением с места и окунает с головой в холодную воду.

Глава 29

Тимур

– Запишите задание на следующую неделю.

Игнатьева с глухим хлопком захлопывает журнал посещений и поправляет сползшие на нос очки в квадратной оправе, только я совсем не слышу диктуемый ей приличный список. Опустившаяся на Славкину поясницу ладонь Шилова так вышибла меня из состояния равновесия, что я до сих пор не могу избавиться от багровой пелены перед глазами.

 Думал: прошло, отболело, затерлось. Куда там!

Я старательно борюсь с трудно преодолеваемой жаждой вскочить на ноги прямо посреди пары и повозить физиономией бывшего товарища о стол. Как никогда жду окончания лекции и торопливо сметаю канцелярские принадлежности, стоит Ольге Аркадьевне нас отпустить.

– Потом поболтаем, ладно?

Я отмахиваюсь от тянущего ко мне свои лапищи Степанова, зачем-то соглашаюсь посетить организуемую Абашиным вечеринку и обещаю Слонскому достать бутылку коллекционного коньяка сумасшедшей выдержки. Огибаю расставшуюся с пафосным налетом Панину и от всей души посылаю маячащую перед моим носом Летову.

– Фи, Громов! Зачем так грубо?

Верещит мне вслед Лидка, только я целеустремленно шагаю прочь, намереваясь скинуть излишки гуляющего в моей крови адреналина. И сделать это здесь и сейчас можно только в одном месте, всегда дарившем мне умиротворение и покой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я мысленно хвалю себя за предусмотрительность и невольно расплываюсь в широкой искренней улыбке при виде зарывшегося в бумажки тренера. Я вальяжно прислоняюсь к дверному косяку и выразительно откашливаюсь, заставляя Алексеича резко вскинуть голову.

– Громов, вернулся! Чертяка!

Спустя пару секунд меня сгребают в отеческие объятья и норовят если не сломать ребра, то оставить пару синяков. И я не имею ничего против, сжимая наставника в ответ.

– Тренироваться или…?

– Просто в гости заскочил. Поплавать.

Отнекиваюсь я, пока Семен Алексеевич усаживается обратно в скрипнувшее под его весом кресло и пытается превратить хаос документов в более или менее организованные стопки. Морщинки собираются вокруг его глаз, глядящих на меня с мудростью, отчего создается впечатление, что тренер знает что-то, чего не знаю я.

Например, то, что стихия снова возьмет надо мной верх и я не смогу спокойно существовать без занимавших огромную часть моей жизни соревнований.

– Ладно, топай. Наговоримся еще.

Лукаво прищурившись, отпускает меня тренер, и я не заставляю себя долго ждать. Меняю одежду на плавки, цепляю очки с шапочкой и погружаюсь в дружелюбную голубую гладь, стараясь отрешиться от насущного и вычистить из мозгов засевшие там образы.

Только вот сделать это у меня никак не получается, потому что в бассейне появляется Аверина Станислава собственной персоной, отчего огромное помещение моментально сужается до крохотного. Кислород резко покидает мои легкие, сердце сбивается на судорожный ритм, и я толкаю тело вперед, взрывая лазурную толщу злыми гребками, чтобы спустя пару мгновений подплыть  к Стасе и избавиться от мешающих атрибутов.

– Нравится?

– Нет.

Ее наглая неумелая ложь одним махом кипятит кровь и бесит настолько, что я перестаю себя контролировать. Не успев отдать отчет своим действиям, я сдергиваю девчонку с бортика и окунаю в холодную воду с головой, чтобы сбить с нее всю спесь и высокомерие.

– Громов, ты обалдел?!

Выкрикивает Стася, выныривая из воды и отплевываясь, а я просто-напросто теряю дар речи. Залипаю на стекающих по ровному носу струйках воды, смотрю на мерцающие на длинных ресницах капли и не могу не любоваться аккуратными приоткрытыми губами.

Не думал, что можно одновременно так сильно любить и так яростно ненавидеть одну женщину.

– Громов, ты ненормальный!

Продолжает ругаться она и не замечает, как делает непоправимую ошибку. Подается вперед, сокращая разделяющее нас расстояние, и ломает один из моих базовых принципов – избегать любого контакта с бывшими.

Я бесцеремонно хватаю Славку одной рукой за запястье, заставляя ее едва не прильнуть ко мне в прозрачной воде. Стягиваю с ее волос резинку, освобождая тяжелые пряди, рассыпающиеся по плечам. И невесомо касаюсь своим носом ее носа, испытывая такую сильную ностальгию по нашей с ней близости, что щемит под ребрами.

И я уже собираюсь ее поцеловать, нахально смяв нежные губы и послав в топку все свои правила, когда сбоку от нас раздается раздраженно-охреневшее.

– Станисла-а-ава?!

– Твоя девушка просто захотела немного поплавать. Да, Слава?

Я по-прежнему касаюсь Стаськиного носа своим, все еще держу ее за запястье и чувствую, как рядом дрожит ее тело. От того в десять раз сильнее ощущаю, как неуклюже она дергается, когда Шилов меня поправляет.

– Невеста. Моя невеста.

Чужая невеста, Громов. Не твоя. Она его выбрала, куда ты лезешь?

Брошенная фальцетом фраза отрезвляет, как если бы мне сейчас прилетел фирменный хук левой от Тайсона. В башке шумит, на языке вязкая горечь, вынуждающая отшатнуться от превратившейся в непроницаемую статую Станиславы и шумно выдохнуть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Получив достаточно болезненный укол, я не мешаю Авериной высвободить тонкое хрупкое запястье из моих жестких пальцев. Не пытаюсь остановить ее, когда она плавно (хоть ей хотелось бы резко) разворачивается в воде и перемещается к лестнице. Хватается за поручни и рывком выталкивает свое тело наверх.