Небо № 7 - Мария Свешникова

А вы знаете, что восемьдесят пять процентов болезней носят психосоматический характер и большая их часть происходит из-за чувства вины? Мы самоистязаем себя переживаниями о сделанном. В то время как здоровье — это забыть.

— Я подумала, что журналы и фрукты тебе привезли все кому не лень, поэтому купила полное собрание сочинений Пушкина.

Друг из Бронкса помрачнел.

— Шучу, шучу, держи! — Я протянула ему пакет, в котором лежали все сезоны «Друзей» и пара свежих комедий!

— Лучше отдайте мне все сигареты, что у вас есть!

Мы с Сашкой вывернули содержимое сумок наизнанку и сдали все, включая последние табачинки в швах.

— От меня Женька ушла, — прошептал он мне на ухо. — Я хоть и сам виноват, но мне очень плохо.

Время посещения подходило к концу, мы с Сашкой двинулись к двери.

— Тебя подвезти? — спросила я ее, грустную и уж очень задумчивую.

— Ты в сглаз и приворот веришь?

— Слабо, если честно! А что такое?

— Ко мне сейчас сестра подошла, которая за Сашкой ухаживает, и сказала, что его сглазили судя по признакам — у него даже обострения по луне начинаются.

— Ну все мы приливно-отливные существа, согласись.

— Я не спорю, но очень уж Сашке плохо… У тебя нет никакой гадалки или экстрасенса знакомого?

— С тех пор, как у моего психоаналитика поехала крыша и та начала орать, что я перешла на сторону темных сил, я предпочитаю с этим контингентом не пересекаться.

Я вдруг вспомнила ладони Друга из Бронкса, засунула свой скептицизм куда подальше и изрекла:

— Ладно, давай съездим! Узнаем, что все хорошо — и никому не будем про это рассказывать!

Я позвонила Светке, не то чтобы она увлекалась походами к бабкам, но после пары случаев гадалкам верила. Иногда, когда чувства входили в стадию безысходности, она ехала, пила крохотную чашечку кофе, тасовала карты и получала ответ, стоит ли переживать и томиться в печали, али жить начинать?

Мы взяли Светку с собой.

— У тебя есть что-нибудь из Сашкиных вещей с собой? — спросила меня Светка.

— Есть, у меня в сумке плеер его — один раз я не успевала купить новый, опаздывала на самолет, и он мне свой отдал.

— Отлично!

Я начала ржать в голос:

— Девчонки — вы прикиньте, рассказать кому-нибудь, как мы ездили отмораживать Друга из Бронкса. Нам не поверят!

— Когда ты в контрольной по истории написала, что Ленин — реинкарнация Чингисхана, тебя мало заботило, поверят тебе или нет, — решила осадить меня Светка, радостно попивающая Redd`s на пассажирском сиденье.

Гадалка жила на ул. Удачная, в поселке Солнечный в Солнечногорском районе Подмосковья. Мне показался данный факт уже даже не тавтологией, а тривтологией. Правда, в доме номер тринадцать.

Ей было за тридцать, но меньше сорока, она жила в небольшом аккуратном домике, постройки середины девяностых годов. Когда мы более пристально присмотрелись, оказалось, что дом разделен — и ей принадлежит всего треть, и построен он достаточно давно, а свежая лишь облицовка.

В доме приятно пахло деревом и осенью. Все-таки чувствовалось приближение ноября — деревья рвало в клочья как беременную женщину во время токсикоза. А вы думали, каково это — вынашивать у себя в чреве весну?

— Проходите, садитесь.

Наше трио выглядело вполне забавно — рыжеволосая девушка со звездой Давида на груди, брюнетка с православным крестом, и я — блондинка с католическим. Если честно, я не принадлежала ни к какому вероисповеданию тотально, просто католический крест не боязно выронить из ворота и показать окружающим, он меньше, и чисто эстетически притягательнее, хотя с возрастом я все больше прирастаю к православию. То ли намоленный дух чувствуется, то ли страх смерти уходит, но мне проще, когда рядом стоит старинная икона, которая была с моими прапрадедами, прадедами и дедами на войне — я и рожать с ней пойду.

Галина попросила ту, которая лучше знает Друга из Бронкса, перетасовать карты — я протянула ей плеер.

Мы все сидели в ожидании новостей. Я уже представляла и не могла от этого сдержать свой саркастический смешок, как мы будем водить вокруг него хороводы, поить его волшебной росой, которую заблаговременно соберем с папоротников, варить отвары, потом брызгать их на его одежду, и так, пока нас не определят в дурдом.

— Проблемы со здоровьем у него от бессилья, отдыхать ему нужно ехать скорее, там он единственную свою встретит!

Понятное дело, что Сашку такой вариант не особо радовал.

— А девушка его — вон рядом с ним блондинка, обижена на него сильно, не порча это — обида, и сам он ощущает себя виноватым, она лишь культивировала в нем чувство вины. Вот что сделайте — сходите в церковь и свечки поставьте за него, за Женю! Только со светлыми намерениями, — повторила она для Сашки.

Та устремила взгляд в пол и улыбнулась.

— Мне мама один раз историю рассказала, что на работе у моей крестной один мужик увлекся черной магией, шаманил, ножницы подкладывал сломанные в кресла, в общем жуть всякую творил. И крестная пошла в церковь и помолилась за него. А наутро он погиб в автокатастрофе, все в машине выжили — ни царапины ни на ком, а он всмятку, — решила я поделиться своими соображениями по данному поводу. Мне правда мама рассказывала.

Светка от моего рассказа уронила на пол телефон и побледнела. Она очень не любила сталкиваться с тем, что не могла объяснить. Гадания для нее — как прогноз погоды, а вот настоящая мистика ее пугала. Впрочем, как и любого нормального человека.

— Купите вашему другу икону Казанской Богоматери, и пусть носит с собой!

Я сразу представила, как заставить тотального атеиста носить с собой икону, и еще раз усмехнулась.

Мы протянули ей полторы тысячи рублей.

— Это слишком много. Давайте я вам погадаю тогда.

С одной стороны, вся логическая часть меня требовала сказать решительное и категорическое «нет», с другой стороны, во мне еще больше говорила природная часть — женщина, которая была влюблена.

— Давайте!

Галина протянула мне колоду карт. Попросила посидеть и сосредоточиться на том, что меня волнует.

Меня волновало, что будет спустя месяцы.

— Ну, что я могу тебе сказать, тот, в кого ты сейчас влюблена — человек взрослый и властный, прощает он тяжело, и женщина есть рядом с ним, и не отпускает она его. Но, что самое интересное, он ее тоже держит — да крепко. Женщина русая — ей чуть меньше тридцати, обида у нее в душе и одиночество.

— Мы из-за нее расстанемся?

— Расстанетесь вы из-за тебя. Увлечение у тебя будет на стороне — мимолетное. Не миновать его… Горечь будет, печаль и болезни. Сходи ко врачу — что-то с гинекологией будет — ближе к Новому году. Но справишься — катастрофы никакой. А в конце зимы — в начале весны встреча тебя ждет, и жизнь твоя изменится на сто восемьдесят градусов. И старое уйдет и позабудется, и в свою струю войдешь. Только смотри, потом не вернись — соблазн будет. Там карта неопределенности…

Я сразу вспомнила еще одну забавную историю, как моей приятельнице Дашке нагадали, что та забеременеет, ну та решила, что раз не миновать, то зачем предохраняться. И что бы вы думали — забеременела.

Вот и я решила взять трубку на Германа. Это же просто телефонный разговор.

Мы оставили еще пятьсот рублей и уехали.

— Да не верю я во все это, — отчитала я рядом сидящих, паркуясь около церкви.

— Однако свечки ставить идешь и икону купишь! — заметила не без иронии Светка.

— Это дело другое.

— Да все мы мнительные, мы же женщины.

Нашим бабьим полком мы провели в церкви почти час, ставя свечки за здравие Николаю Угоднику, Казанской Богоматери и за упокой — я передавала «привет» отцу, не надеясь получить отчет о доставке сообщения.

А еще я попросила у Бога детей. Не сейчас, попозже. Пусть пошлет, если надумает.

Вопрос детей — единственный мой аргумент в пользу существования Неба № 7, потому как получить из ничего что-то может только Бог или сверхмогучий фокусник.

Но гадалка сделала свое дело — я начала думать о романе с Максом как о чем-то конечном. Ограниченном временными рамками, как и без карт предсказывала моя мама.

Почему нам постоянно нужна правда или хотя бы варианты ответов и прогнозы событий, все больше и больше? Кто владеет информацией — тот владеет миром. Я сразу увидела на месте президентов стран шаманов и прорицателей. Кто больше?

Дождливая тучка № 5 Уходя ухожу, но сердце задерживается

I need more than you’re giving me

Skin deep

Get down to the bone

Heart and soul,

I’ve got to have it all.[16]

© Natasha Thomas

Герман просил встречи. Сказал, что не будет обременять, и открыто заявил о желании заняться сексом. Он был из тех мужчин, которые не оставляют смазанных впечатлений. Они могут причинить тебе боль, если ты не знаешь, чего хочешь или наивно веришь в то, что для них ты одна-единственная.