Бронтомех! - Майкл Коуни

— Или иначе устроены, — сказал я, пытаясь не засмеяться. — Кстати, о статистике. Могу привести один очень полезный факт. Ты слышала, что средний пьющий человек за свою жизнь производит столько мочи, что ею можно наполнить бассейн?

— А какого размера бассейн? — придирчиво спросила она.

— Ну, наверно, семейный. Не очень большой. Как во дворе у Троила.

Мы пошли дальше.

— Надо это запомнить, чтобы никогда не купаться в бассейне Троила, улыбнулась Сюзанна. — Кстати, куда ты меня ведешь?

— Я думал, может, мы пройдемся до Мыса и обратно. Я сегодня настроен прогуляться, а ты?

— Согласна, если твой юмор останется в разумных пределах.

Я стерпел насмешку, и мы побрели вверх по извилистой дороге среди деревьев, пока не вышли на вершину хребта, идущего параллельно Дельте. В долине к северу от нас светились огни.

— Оказывается, не мы одни работаем круглые сутки, — заметил я.

— Чем они там занимаются? — спросила Сюзанна.

— Как чем — вспашкой, севом. Это же Организация. Каждому дню вегетационного периода — наивысшую отдачу! Вот и блэкстоуновскую ферму распахали. Земля там уже расчищена, значит можно получить урожай в этом году.

Мы как раз проходили над старым фермерским домом. Новые светлые алюминиевые сараи сверкали в лучах прожекторов. Несколько человек сновали туда и сюда; слышался отдаленный рокот машин.

В моей руке оказалась рука Сюзанны.

— Это еще что? — брякнул я.

— Это моя рука, Монкриф, и, будь добр, позаботься о пей. Я не та девушка, которая легко отдает свою руку.

Мы стояли над Якорной Заводью.

Я почувствовал, как задрожала Сюзанна, глянув вниз.

— Кев, мне страшно здесь, — проговорила она. — Обними меня. Ты тоже страшненький, но я предпочитаю тебя.

Я обнял ее, прижал к себе, и мы поцеловались. Это было чудесно. Губы у нее были мягкие и женственные, а тело слилось с моим, как деталь, вставшая на свое место.

— Слушай, Сюзанна, — прошептал я, — я люблю тебя, представляешь? Я хочу, чтобы ты всегда была со мной.

— Монкриф, тебе нужен холодный душ, — отвечала она. — Что там делают твои руки? Я думала, ты берешь ими только электродрели и стаканы. Поцелуй меня еще раз!

Целую вечность мы стояли обнявшись. Где-то посреди этой вечности она заявила, что любит меня.

— Ты действительно сказала, что любишь меня? — спросил я, желая удостовериться.

— Ну да. Это мой долг перед Джейн Суиндон. Она так добра ко мне, понимаешь? У меня ведь нет своего дома. Она, видимо, считает, что мне необходимо влюбиться в тебя. Ну что ж, надо так надо. Вообще-то это довольно приятно. Не понимаю, почему я раньше не попробовала. Черт возьми, мне уже за двадцать.

С этого места мы начали делать частые остановки. Дорога вдоль хребта идеально подходила для романтических прогулок; уединенность этого места подчеркивалась долинами по обе стороны, где светились огни и люди занимались своими делами, не имея понятия о том, что происходит между хребтом и небом. А у нас только слышались изредка топоток мохнатиков, воровской шорох липучек да отдаленный гул бронтомехов.

В прошлый раз мы с Сюзанной прогулялись по этой дороге не слишком весело: я дрожал после того, как чуть не утонул, и страдал по поводу потери яхты. И мне было не до любви.

Наконец мы вышли из леса к травянистым склонам вокруг утеса; перед нами на фоне неба вырисовывалась угловатая конструкция подъемника. Мне показалось, что настал подходящий момент; я лег на землю и притянул к себе Сюзанну.

— Господи, — простонала она. — Он собирается овладеть мной!

Я украдкой оглянулся вокруг, никого не увидел и обнял ее. Она вздохнула, повернула ко мне лицо, и мы поцеловались; это был самый длинный и самый искренний поцелуй в моей жизни. Мы все теснее прижимались друг к другу. Поворачиваясь под ветерком, над нами проплыл светящийся «воздушный змей». Невдалеке слышался рокот какой-то машины.

— Знаешь, Монкриф, у тебя очень короткий период ухаживания.

Я начал расстегивать молнии в разных местах. В тусклом свете виднелось ее лицо, бледное и мечтательное.

— Я люблю тебя, Сюзанна, — прошептал я. — Наверно, я тебя всегда любил, просто встретил недавно.

— Ты так красиво говоришь, Кев. — Ирония исчезла, и Сюзанна заговорила серьезно. — Я тоже тебя люблю. Я не помню времени, когда я тебя не любила. Я боюсь, что провожусь целую вечность с этими трусиками. Ты не будешь смеяться надо мной?

Я сказал, что нет, и даже предложил свою помощь, которую приняли с благодарностью.

Но, видно, не судьба. То есть я мог бы продолжать, не обращая внимания на приближающийся шум, и мы занялись бы любовью, но это было бы неправильно. Нехорошо так начинать. Мы верили в любовь друг друга и знали, что у нас еще много времени впереди. Тем не менее это было очень досадно.

— О Боже, — вопросила Сюзанна небо, — неужели нельзя было найти лучший момент, чтобы послать проклятую машину по этой дороге?

Он приближался, о чем возвещали лязг, грохот, а также треск ломающихся деревьев. Мы поправили одежду и встали, вглядываясь в темноту леса, из которого недавно вышли. Мимо прошмыгнула пара зверьков; потом из-за облака выглянула одна из лун.

— Вон он, — сказала Сюзанна. — Вон там, на склоне.

Покрытый травой склон к северу от нас переходил в долину; теперь мы отчетливо видели границу, где бледная зелень сменялась чернотой вспаханной земли. Справа возвышались утесы; далеко внизу блестело море. Слева от нас лунный свет искрился на миллиарде игольчатых листьев в полоске леса, венчающей хребет. У края деревьев по направлению к нам двигалась огромная тень.

— Это бронтомех, — встревожился я. В сотне метров справа от нас земли коснулась сверкающая игла, и место, куда она попала, на миг вспыхнуло тусклым красным светом.

— Похоже, у него плохое настроение, — заметила Сюзанна.

— По-моему, он потерял управление.

Машина все приближалась; потом она слегка повернула и прошла в пятидесяти метрах от нас. Я заставил Сюзанну спрятаться за скалой. Лазеры, которыми оборудованы бронтомехи, запрограммированы на источники тепла. Обычно их мишенью являются мелкие сельскохозяйственные вредители, но я никогда не доверял их способности отличать людей…

— Сейчас повернет? — с сомнением произнесла Сюзанна.

Машина неуклонно двигалась в сторону моря.

— Нет, не повернет, — ответила она сама себе.

С самоубийственным упорством робота бронтомех вскарабкался на утес, наклонился и исчез. Двигатель на мгновение взвыл, когда колеса оторвались от грунта, потом послышались глухие удары, и наступила тишина.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});