Год 2990 - Андрей Корбут

Не знаю почему, но я никому ничего не рассказал о событиях этой ночи: ни о скрестившихся в ночной дали двух лучах, ни о том, как повел себя во сне Клод, лишь отметив для себя его утреннюю бледность и некоторую рассеянность, если не сказать больше. После завтрака мы, по обыкновению, провели рекогносцировку. Фредерик уже приходил в норму. Мы отчасти теперь могли положиться на него, оставляя в лагере. К тому же недалеко был Мигель, на его плечи в этот раз легла муторная, всеми нелюбимая работа: он должен был заняться бурением. Я отправлялся в пустыню, Клод - в сторону плато. И он, и я должны были покрыть до 1000 км, прежде чем вернуться на базу. "Но почему он был столь неуступчив, когда определялись маршруты?" - спрашивал я себя, и тотчас после нашего непродолжительного совещания и много позже, когда, набрав высоту, уносился от платформы со скоростью 200 км/час". "Алэн, ты сегодня работаешь на северном и южном направлениях", - говорил он. "По чести сказать, меня стала утомлять пустыня, Клод...", - посетовал я, без тени мысли что-либо менять. Он должен был либо свести мои слова к шутке, либо, если он воспринял их всерьез, попытаться объяснить целесообразность своего решения. "Тебе надо углубиться в эти крайние сектора", - проигнорировав мое шутливое, но, по сути, не лишенное смысла недовольство, произнес Клод, показывая мне на зависшей в воздухе виртуальной карте два темных пятна. "Клод, у Алэна это десятый полет в пустыню, - вмешался Мигель. - Плюс твои четыре и мои восемь. Данных вполне достаточно. Есть невыясненные моменты, но в целом мы обследовали 80% допустимой зоны. С плато дело обстоит иначе...". Он не дослушал Мигеля - почти оборвал его: "Тебе следует пройти отметку десять тысяч...". "Я вчера прошел десять тысяч...", - ответил Мигель. "Разве?" - сказал он. Возникла пауза. Клод был страшим в команде. И ошибался. Грубо. Непозволительно. Это было первым звонком. У разведчиков главенствовал закон волчьей стаи, с той лишь разницей, что оступившегося вожака не убивали, а понижали в ранге. "Разве?" - сказал он и произнес очень твердо: "Более не углубляться. Наметь три-четыре новых точки на расстоянии двух-трех километров друг от друга". "Первое: у нас охвачено на плато только 20%, - совершенно жестко сказал Мигель. - Второе: мы не можем останавливаться на отметке 10 тысяч - этого просто недостаточно". "Добьем пустыню, бурение около платформы, потом переключимся на плато...", - поставил точку в споре Клод, никого не услышав. Тогда это сошло ему с рук. Мы поднимались с мест, налаживали ранцы и зонды, Фредерик пытался острить, его поддержал Мигель, оба они рассмеялись; я улыбался, а в ушах стоял особенно глухой голос Клода. Я вспомнил ночь. Его монолог. И его признание... Ранец едва не соскользнул со спины, так стремительно я повернул назад, через голову, в мертвом пике, потом вышел из него и, не обращая внимания на голос Фредерика, спрашивавшего меня, не потерял ли я ориентацию, выверил курс на радиомаяк Клода, погасив при этом свой... Теперь Фредерик мог только наблюдать за мной через зонд. Меня это устраивало. Я набрал прежнюю высоту и увеличил скорость до трехсот...

32. Боб, повернувшись к Марку, увидел сквозь стекло скафандра его беззвучно шевелящиеся губы, прочел по ним: "Связи нет". Кивнул в ответ. Значит, все дело было в связи. Быть может, только поэтому они потеряли Борислава и базу. Жестом показал Марку: "Следуй за мной". Они вступили в затаившийся в левом крыле ЦУПа мрак, в скафандрах автоматически сработал прибор ночного видения - тьма вывернулась наизнанку - силуэт человека в двух шагах развалился надвое и тут же остался в одиночестве... В следующую секунду Боб столкнулся с Бориславом, схватил его за руку и потащил назад. Связь возобновилась так же внезапно как и пропала. "Черт возьми, что это было?" - воскликнул Боб. "Мне показалось, вы не слышали меня", - сказал Борислав. "Марк, ты видел это?" "Что?" "Отходим, мне это не нравится...". "Сержант, там ничего и никого нет. Правда, мрак кромешный", - успокаивающе произнес Борислав. Послышался голос Мо Лау: "Сержант, мы не исключаем, что потеря связи - техническая проблема. Далее действуйте по плану. Не теряйте понапрасну времени". На крейсере же, но несколько позже, Ханке спрашивал лейтенанта: "Как это могло произойти?" "Возможно, связь экранировал разрушенный наполнитель электронного мозга "Леонардо да Винчи". Его защитные экраны частично разрушены, и он реагирует на любые электромагнитные волны. Отсюда и сбои". Обнаружить "черный ящик" и "войти" в электронный мозг было поручено Марку и Бориславу. Сопроводив прощание напутствием держаться вместе, Боб Санитто покинул ЦУП. Космодесантники снаружи знали о временной потере связи, а также о том, что все благополучно разрешилось. Никто не тратил слов впустую и, тем не менее, сержанта встречали, окружив плотным кольцом. Он развел руками: "все нормально", "работаем", - заговорил: "Действуем, как на учениях: направление на модуль "D", ориентир сигнальные огни стыковочного аппарата, реверс - 200, дистанция - до пяти метров, дальше - свободное плавание...". Все три люка, камера и рукав переходного отсека пассажирского модуля были открыты настежь. Они проникли в ресторан-клуб - в центре его зависли два зонда, опередившие их на четверть часа, два светящихся ежа - службы безопасности и телекомпании "Си-Эн-Си", - потом разделились на пары. Красноватый свет был призрачным, и такими же были тени: Боба и Андрея, ушедших влево; Ливерпуля и Лео - у правой стены. В какой-то момент Бобу даже показалось, что теней больше, чем могло бы быть. Он двинулся к ближайшей из них - своей ли, чужой - она не шевельнулась; вручную переключился на "ночное видение" - и тотчас запросил базу: "...вижу человека в скафандре. Рядом второй". Справа эхом отозвался Лео: "Еще один... в коматозном состоянии". Почти сразу Боб нашел индикаторы на обоих скафандрах, сверился с их показаниями и лишь повторил диагноз. На связь вышел Ханке. "Не ждем! Спасательные капсулы к ним, и четверых десантников". Разведка продолжала движение. "Мы внутри пассажирского блока", - докладывал Боб. - Доступ свободный". "Поторапливайтесь, поторапливайтесь, господа", - подгонял лейтенант. "Что с пассажирами?" - спрашивал командор. "Ближайшие два ряда капсул пустые, - отвечал Боб Санитто. - В следующих... Думаю, они все здесь. Около ста пятидесяти человек. Глубокий анабиоз". Командор обратился к Мо Лау: "Сколько времени понадобиться нам на эвакуацию всех пассажиров?" "Возможно, больше, чем у нас есть, сэр". "Просчитайте, все варианты...".

Видимый в широких и узких трещинах пола серебристый наполнитель был, по сути, активной массой электронного мозга "Леонардо да Винчи": в ней копилась информация и отслеживались логические цепочки, в ней вершилось чудо осмысления выбора, и лишь благодаря ей мозг был... почти живым, неподвластным, быть может, только чувствам. Но, как и любой другой созданный человеком биотехнологический продукт, серебристый наполнитель требовал определенного обхождения. Функционировавший при температуре абсолютный нуль градусов, при обязательной подпитке газово-активной средой, и имевший трехсотлетний запас прочности, он, получив самую незначительную "рану", разрушался полностью или частично без шансов на реабилитацию. В случае же с "Леонардо да Винчи" речь шла о нарушении герметичности зоны электронного мозга - для него это было сродни клинической смерти. Чтобы считать с его "живых" участков сохранившуюся на уровне памяти информацию, их требовалось сначала найти. Работа эта была ювелирная и муторная. Зонд, внешне очень напоминавший человеческий волос, входил в наполнитель, в его резиноподобную снаружи и рыхлую внутри массу и, ведомый оператором, пускался в бесконечно-извилистый и небезопасный путь. Зонд мог сгореть сам, а мог по связи передать отрицательный заряд человеку; оператор с помощью системы слежения (без труда подключавшейся непосредственно к шлему скафандра), управлявший им в виртуальной действительности, рисковал, таким образом, не меньше, чем окажись он под перекрестным огнем из бластеров, но уже в реальном мире. Поиск "черного ящика" (своего рода опухоли в том же наполнителе) осуществлялся аналогично, с той разницей, что в случае положительного результата находку удаляли оперативным путем. Разведчики работали по очереди, сменяясь через каждые две-три минуты, так велико было психотропное напряжение. "Пройди глубже и просмотри крайние в секторе "D-S" каналы, похоже, там что-то есть", - передавая во время очередной вахты систему слежения, предложил Борислав. Марк только спросил с кривой улыбкой: "Как там, весело?". Датчики припали к шлему, плоский монитор опустился занавесом на стекло скафандра, затем модуль, заблокировав на внешнее восприятие человеческий мозг, активировал электромагнитное поле... Борислав поднялся из кресла. У него было время размяться. Но, сделав всего несколько шагов, он вдруг понял, что движется к левому крылу, где не было аварийного освещения и по-прежнему черным лесом стояли непроглядные сумерки. Ему даже почудилось, что лес стал ближе, и, лишь представив себя снова в нем, он почувствовал странный дискомфорт. "Что же все-таки тогда произошло?" - вдруг спросил он себя. И пришедший ответ его смутил: он ясно помнил, как исчезли красноватые блики и сгустилась ночь... и затем, как, столкнувшись с Бобом, он повернул назад. "Но сколько времени прошло между этими двумя событиями?" Очень смутно он помнил и то, как звал Боба и Марка. "Я звал их на помощь?" Его окликнул Марк: "Смени меня... Ты был прав. Мне удалось кое-что вытащить. Но будь осторожен. Мне не нравится плотность. Она увеличилась... "На этой глубине? - удивился Борислав, - каверна?" "Готов поспорить, что да. И, судя по восходящим связям, в этом месте был "черный ящик". Если это так, то его удалили до нас". Система слежения опять перешла из рук в руки. Борислав вошел в электронный мозг... Мрак, вспоротый тысячами молний, мгновенно преобразившийся в синеву неба, внезапно возникшие перистые облака, за ними замелькавшие люди, звезды, интерьеры... - несколько секунд. Потом мрак и разившие его молнии вернулись. Из тысячи огненных стрел в зонд ударила одна. Борислав на мгновенье ослеп, но какой-то тумблер в его голове щелкнул, какая-то стена ушла в сторону, какой-то темный уголок ...его собственного мозга осветило солнце. Он увидел себя в ЦУПе, в левом крыле, пятнадцать минут назад. Марк, сменившись, так и остался в кресле, только закрыл глаза. - Нет, ты не понимаешь, дорогой мой Борислав, сколько очарования можно найти в пустом времяпрепровождении. Нельзя жить в постоянном напряжении. Типичный пример - то, чем мы сейчас занимаемся. Сколько выдержит твой или мой мозг за один заход? Пять минут - и можно отправлять тебя или меня... Нет, нет, меня от подобного казуса увольте... Так вот, можно отправлять тебя в реабилитационный центр. Но, как известно, тяжелые психические расстройства да два-три десятка экзотических болезней типа "червей Мортакса" - это то, что пока не лечится... Марк говорил с Бориславом смеясь, зная, что тот его не слышит, и потому с тайным, каким-то мстительным чувством; не слышала его и база, так как он перешел на ближнюю связь, и это тоже доставляло ему удовольствие. - ...но умение расслабиться, дорогой мой друг, это тоже своего рода талант. Ты не представляешь, сколько наслаждения доставляет мне выигрыш в сотню-другую у этого мастодонта Лео. Он, несомненно, догадывается о том, с чем имеет дело, но ни сном, ни духом - в каких масштабах... Это даже не игра, это - феерия! Кстати, если не ошибаюсь, я не отдал ему ни одной партии и не отдам, принципиально. При этом он ни разу не поймал меня на "горячем". Заметь, ни разу... Вот, где отдых, вот, когда я веселюсь и живу всеми фибрами моей неуемной души... Богатой, жутко богатой внутренне, Борислав. И, поверишь, я чувствую себя филантропом. И Лео, и Ливерпуль мои товарищи, так почему не доставить им толику счастья от игры? В конце концов не ради же денег они садятся со мной играть... Или Лиззи, можно сказать, звезда моего сердца... Марк оборвал себя на полуслове, когда его уколола мысль, что пауза затянулась. Его глаза открылись. Рискуя причинить напарнику вред, он сорвал с него систему слежения. "Борислав! Борислав!" - кричал он в эфир. Черный лес слева, непроницаемая стена - вдруг шагнули к ним, лампы аварийного освещения погасли одна за другой. ЦУП поглотила тьма.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});