Бракованные (СИ) - Манило Лина

– Мирослав, она сама мне все отдала! – говорит, а я качаю головой. – Я не заставлял. Она сама!

– Угу, сама. У меня и свидетели есть, как ты ее кредитные бабки вынес и технику. Не отмоешься.

Я снова замахиваюсь, но не бью. Сейчас мне это намного интереснее – видеть, как Игорь, распластанный на земле, трясется в ужасе. Голову руками накрывает, когда кажется, что вот-вот опущу биту на затылок, вздрагивает.

– Ты никогда не докажешь, что это был я, – улыбаюсь и указываю рукой себе за спину. – Но, если ты не хочешь неприятностей, держись от меня подальше. Я сумасшедший. Тебе ли не знать?

И двинув по зеркалу кулаком, сношу его напрочь.

– Господи, хоть бы ударил меня разок, – сокрушаюсь. – Ты же мужик. Ничтожество ты, только баб умеешь на деньги разводить да спаивать их, чтобы были на все согласные.

Мне кажется, он сейчас вскочит, набросится, даст сдачи. Он же должен защищаться, а не трястись от страха и обливаться потом. Ну же, докажи, что можешь за себя постоять. Но Игорь не из такой породы. А жаль.

– Ты, правда, полицию вызвал?

– Конечно, – заявляю на полном серьезе. – Написал заявление по всей форме, опись составили, протокол. Ты же помнишь, где я учусь? Помнишь, что дядя – декан юридического? Так что жди гостей и срок по всей строгости закона. Хватит уже. А еще ведь мать не единственная такая дура у тебя. Ты ж альфонс, у тебя всегда много жертв. Очарованных тобой.

Игорь громко икает и пытается подняться, но я качаю головой и битой предупредительно взмахиваю. Не знаю, хороша ли в деле бузинная палочка Гарри Поттера, но моя отлично работает. Безотказно. Похоже, я действительно попал в точку, когда ляпнул про альфонса.

– Я могу все вернуть! – Игорь облизывает пухлые губы, торопится придумать варианты.

– Можешь, конечно.

– Я верну!

– Валяй. Только торопись, правосудие ждать не будет.

Он поднимается наконец, а я все-таки бью его легонько в нос. Даже не размахнувшись как следует, просто так, для души, но кулак заливает теплым. Все-таки я не всегда умею рассчитывать силу удара.

Наверняка, он завтра прочухает, что я блефовал. А может, вовсе в бега бросится – он еще тот трус. Вероятно, он покается перед матерью, и я останусь виноватым, но сегодня отвел душу. Сегодня мне хорошо.

– Надеюсь, у тебя хватит мозгов оставить мать в покое.

Перед тем как уйти, хлопаю его по плечу, пока Игорь занят размазыванием крови по лицу.

– Ты реально псих! – орет мне в спину Игорь, а я показываю ему фак.

– Пошел ты, – добавляю, завожу мотор и уезжаю прочь.

15 глава

Арина

– И что ты тут делаешь? – хмурится Катя, когда я переступаю порог «Ирландии».

На мне те самые узкие брюки, которые так понравились Мирославу, любимая водолазка, воротник которой натянут до подбородка, высокие «ковбойские» сапоги и светлое пальто. Перед выходом из дома я долго смотрела на себя в зеркало и снова заметила удивительную вещь – я неплохо выгляжу.

Несмотря на все мои… особенности, в глазах появился блеск. Да что там! Они сияют, и это лучшее украшение. Честное слово, во мне плещется сейчас так много счастья, от него распирает буквально, что на многое готова закрыть глаза.

– У тебя выходной! – сильнее хмурится Катя и упирает руки в бока.

Катя не любит, когда я трачу свободные вечера на учебу. Говорит, что я и так делаю слишком многое, хотя сделать из меня повелителя шейкера и барной ложки была целиком ее идея. А еще, по ее мнению, мне просто необходимо встречаться с друзьями, учиться и не забывать о заботах типичной двадцатилетней студентки. Она так часто это повторяет, что иногда кажется: она саму себя убедить хочет в том, что могу вести нормальную жизнь. Быть такой, как все. Но страх из ее глаз никуда не делся. За меня, мое будущее. Ее забота иногда душная. Жаркая. Порой мне мерещится: она заставила меня работать в «Ирландии», чтобы иметь возможность контролировать и защищать. И почему эти мысли ко мне в голову приходят? Наверняка ведь все не так, мне просто мерещится ерунда всякая. Но разве с таким бы легким сердцем она отпустила меня работать в любой такой же, но чужой бар? В последнее время я в этом не уверена.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– У меня тут встреча! – говорю, всем своим видом показывая, что за стойку я сегодня ни ногой.

– И с кем это у тебя встреча? – Катя само любопытство. Отвлекается лишь на несколько минут, чтобы налить бокал пива для симпатичного парня в свитере крупной вязки.

– Мы с Олей хотим пойти погулять, а то потом времени не будет, зачеты навалятся.

– Отлично вы придумали, – улыбается Катя. – Только держи меня в курсе, где будете, хорошо? Чтобы я не волновалась.

– Заметано, моя властная госпожа, – смеюсь, шуточно салютую и ищу глазами Мирослава.

Он выходной взял, так и не успев вернуться к началу смены, я только зря головой кручу, но мне без него в баре пусто, будто бы он работал тут всегда. В общем, соскучилась, а еще эти нервы… я-то и на прогулку с Ольгой согласилась, чтобы телефон часами не гипнотизировать. Я решила, что сидеть у окна и ждать возвращения Мирослава – лишнее, а одной коротать вечера – опасно. Я вообще боюсь надолго оставаться наедине со своими мыслями, иначе всякая ерунда в голову залезет. Мое подсознание – не та территория, на которой я чувствую себя уютно и легко. На часах почти девять, Ольга должна явиться в «Ирландию» с минуты на минуту, а я занимаю один из барных стульев и заказываю у сестры чашку кофе.

Сидеть по ту сторону стойки непривычно. Кажется, Катя все делает не так: долго, медленно, неуверенно и суетно. Пару раз не удерживаюсь от критики, за что получаю в ответ гневный взгляд и обещание лишить премии. Смеюсь, потому что сестра шутит. Она и сама знает, что делать коктейли и варить кофе – не ее главный талант. Вот управлять заведением и людьми, заниматься закупками, решать спорные моменты, разбираться с поставщиками и постоянно работать над тем, чтобы «Ирландия» выходила только в плюс – ее стезя и призвание. Этим вечером посетителей в баре вечером немного, и я ловлю на себе очень беспокойный взгляд сестры. Ее руки нервно порхают над стойкой: она то берет и без того чистый стакан, то тычет его на место, а то и вовсе застывает, держа в руках бутылку текилы, хотя ее никто не заказывал.

– Кать, у тебя точно все хорошо? – уточняю, когда от мельтешения сестры начинает кружиться голова. – Ты какая-то странная.

– Да нет, нет. Все нормально, – улыбается смело, а взгляд шарит по моему лицу, спускается к плечам, поднимается вверх.

– Ну, раз ты так говоришь… кофе, кстати, очень вкусный, спасибо.

– Ага, – кивает рассеянно, убирает текилу и барабанит пальцами по стойке.

– Ладно, не бери в голову. Расскажешь мне? Как там у вас дела? – она надевает свою самую безразличную маску, но в глазах любопытство сверкает.

Вот же… Оля! Не умеет человек приходить вовремя, а мне приходится терпеть неудобные вопросы.

– Если ты об учебе, то там все отлично, – улыбаюсь, а Катя вздыхает и просит дурочкой не прикидываться.

– Ты же понимаешь, о чем именно я спрашиваю?

– Вернее, о ком. Понимаю. Что конкретно тебя интересует?

Между нами никогда не было настолько сильного напряжения. Да, бывали скандалы, крупные ссоры, мое нежелание подчиняться ее железной воле, но мы всегда были откровенны. А сейчас, когда в моей жизни появился Мирослав, я пока никого не хочу пускать в свою душу. Даже родную сестру, которой слишком благодарна за все, что она сделала для меня. Намного больше, чем кто-то другой. И пусть она самый дорогой для меня человек, и я не должна от нее иметь секретов, но не моя ли это жизнь? Вроде как право имею, да?

– Ну… у вас все серьезно, да? Он не обижает тебя?

– Я не могу понять, почему ты так нервничаешь по этому поводу, – говорю, глядя на остатки кофе в чашке. Нервничаю почему-то. Мне не нравится, как Катя смотрит на меня.

– Мирослав может быть жестоким, – поясняет, и эта осторожная фраза дает понимание: она в курсе его… особенностей.