Предупреждение Эмблера - Роберт Ладлэм

— С такой задачей легко справится любая крупная компания, занимающаяся ландшафтным дизайном.

— Лорел, послушайте. — Голос его едва заметно дрогнул. — Я не узнаю себя. Смотрю в зеркало и вижу чужое лицо.

Она подалась вперед и дотронулась до его щеки.

— Значит, вам изменили внешность.

— Разве такое возможно?

— Я не пластический хирург, но слышала о методиках, после которых человек даже не помнит, что его оперировали. Вас могли держать под анестезией несколько недель. Обычно это делают в крупных ожоговых центрах. Сейчас много говорят о минимально инвазивной хирургии. Вам изменили лицо, а потом продержали в бессознательном состоянии, пока все не зажило. Даже если вы на какое-то время приходили в себя, они могли вводить вам версед, так что никаких воспоминаний не осталось. Откуда вам что-то знать?

— Просто невероятно.

Лорел подошла к нему почти вплотную, остановилась и провела ладонью по лицу. Она осматривала его минуту или даже дольше: искала шрамы на скулах, за ушами, под волосами, разглядывала веки, нос, щеки. Он ощущал исходящее от нее тепло, а когда ее пальцы пробегали по коже, внутри у него что-то шевелилось.

Боже, как же она красива.

— Что-нибудь нашли?

Лорел покачала головой.

— Шрамов не видно, но это ничего не значит. Я ведь всего не знаю. Есть, например, скальпель, способный проходить слизистую носа; есть методика, при которой переворачивают веко... Это не моя область.

— Вы так думаете, но никаких доказательств нет, — скептически отозвался Эмблер, хотя ее уверенность добавила ему оптимизма.

— Это единственное разумное объяснение того, что с вами случилось, — горячо заговорила Лорел. — Все прочие догадки бессмысленны.

— При условии, — горько добавил Эмблер, — что случившееся не плод моего воображения. — Он помолчал и со вздохом добавил: — Боже, я чувствую себя какой-то жалкой, бессильной жертвой.

— Может быть, на это они и рассчитывают. Послушайте, люди, которые так с вами поступили, — плохие люди. Им нравится манипулировать другими. Думаю, вас упрятали в Пэрриш-Айленд не потому, что вы слабы, а как раз из-за того, что вы сильны. Может быть, вы узнали или увидели что-то такое, что не должны были узнать.

— Вы не заразились от меня безумием? — Он улыбнулся. — Заговор темных сил и все такое...

— Могу я задать вам личный вопрос? — почти застенчиво спросила она.

— Задавайте.

— Как вас зовут?

Впервые за весь день Эмблер рассмеялся — громко, непринужденно, от души и, привстав, протянул руку.

— Будем знакомы, я — Харрисон Эмблер. Можете звать меня просто Хэл.

— Это куда лучше, чем пациент номер 5312. — Лорел погладила его по волосам, провела ладонью по щеке, шутливо, словно играя с манекеном, повернула его голову сначала в одну, потом в другую сторону и, наклонившись, поцеловала в щеку.

Он ответил не сразу, а когда ответил, испытал невероятное облегчение, подобное тому, что испытывает добравшийся до оазиса путешественник по пустыне. Прижав ее к себе обеими руками, он вдохнул аромат, ощутил упругую податливость тела и понял — она все, что есть у него в мире, и ему ничего больше не надо.

Когда они отстранились, у обоих в глазах блестели слезы.

— Я верю тебе, — тихо, но решительно сказала она. — Верю, что ты это ты.

— Ты, может быть, единственная, кто в это верит.

— А как же твои друзья?

— Я ведь уже говорил, что последние двадцать лет прожил фактически одиночкой. Так было нужно. Мои друзья — мои коллеги, но найти их сейчас практически невозможно. Они могут находиться где угодно, в любой стране, в любой точке света. К тому же мы не знаем настоящих имен друг друга, только оперативные. Таковы правила.

— Ладно, пусть так, но есть же еще друзья детства. Ты учился в колледже...

Он рассказал ей о звонке Дилану Сатклиффу.

Несколько секунд Лорел кусала губы, потом решительно тряхнула головой.

— Может, у него болезнь Альцгеймера. Может, он попал в автомобильную аварию и потерял память. Может, он всегда тебя ненавидел. Или просто подумал, что ты хочешь занять денег. Кто знает? — Она взяла ручку, листок бумаги и села за стол. — Напиши имена тех, кого ты помнишь и кто может помнить тебя. Соседского мальчишку, с которым вместе рос. Соседа по комнате в колледже. Кого вспомнишь. Постарайся припомнить кого-нибудь с необычным именем, чтобы было меньше совпадений.

— Но я даже не представляю, как найти сейчас всех этих людей.

— Пиши, — строго приказала Лорел.

И он стал писать. Имен набралось не так уж много, чуть больше дюжины — тех, с кем ходил в школу в Кэмдене, знакомых по летнему лагерю, приятелей по Карлайлу. Лорел забрала у него листок, и они вместе прошли в крохотный закуток рядом с кухней, где стоял видавший виды компьютер, купленный, похоже, при распродаже армейских излишков.

— Соединение по телефонной линии, — извинилась она, — но работает отлично.

— Послушай, — осторожно сказал Эмблер. — Ты, похоже, не совсем понимаешь, что делаешь. — Он уже, сам того не желая, втянул Лорел в свои кошмары и не хотел подвергать опасности ее будущее.

— У себя дома я делаю, что хочу.

Стоя у нее за спиной, он следил за тем, как Лорел вводит имена в строку «поиск». Минут через пять поисковая система выдала полдюжины телефонов, и она аккуратно переписала их на листок.

— Сними трубку и позвони кому-нибудь. — Лорел решительно указала на стоящий рядом с компьютером телефон.

Эмблер покачал головой.

— Нет, только не из твоего дома.

— Беспокоишься, что не сможешь оплатить междугородные звонки? Как мило. Оставишь двадцатку на столе, как Сидни Пуатье в «Угадайте, кто пришел».

— Дело не в этом. — Он помолчал, не зная, как поделиться своими тревогами — она могла счесть их болезненными фантазиями параноика; то, что естественно для оперативника, часто вызывает лишь усмешку у обычного штатского. — Видишь ли, я не уверен...

— Думаешь, мой телефон прослушивается? — Похоже, ее это нисколько не смутило. — А проверить разве нельзя?

— Вообще-то нет.

Лорел покачала головой.

— Боже, в каком мире мы живем. — Она отстучала его имя. Результат не заставил себя ждать. И на Эмблера словно дохнуло неизбежностью.

Поиск завершен. Совпадений по Харрисон Эмблер не обнаружено.

— Я позвоню по сотовому, — сказал он, доставая из кармана «Нокию». — Так безопаснее. — И, глубоко вздохнув, набрал первый из списка телефонных номеров.

— Я могу поговорить с Элейн Лэсситер? — спросил он, когда на другом конце сняли трубку.

— Моя жена умерла в прошлом году, — ответил хриплый голос.

— Мне очень жаль. Извините, — торопливо проговорил Эмблер.

На второй звонок, Грегсону Бернсу, ответили сразу же.

— Я ищу Грегсона Бернса, — начал он.

— Слушаю.

— Грэг! Это Хэл Эмблер. Мы с тобой давно не виделись, но...

— Если вы звоните мне в порядке любезности, то не стоит беспокоиться, — с оттенком раздражения ответил звучный голос.

— Э... вы ведь жили в Кэмдене, на Хоуторн-стрит?

— Да, — устало подтвердил голос, и Эмблер услышал другой, недовольный, женский, донесшийся откуда-то издалека — «Кто звонит?»

— И не помните Хэла Эмблера? Я жил в доме напротив. Вам вообще знакома фамилия Эмблер?

— Есть такой писатель, Эрик Эмблер. О нем слышал. Но он уже умер. Желаю и вам того же, потому что вы отнимаете у меня время. — В трубке щелкнуло.

Пол как будто качнулся под ногами. Тем не менее он быстро набрал следующий номер. Джулиана Дэчис — или Джулиана Дэчис-Мерчинсон, как ее теперь звали — жила все там же, в Делавэре. В отличие от Грегсона Бернса она не стала обрывать разговор, а спокойно и вежливо ответила на его вопросы. И тем не менее...

— Извините, может быть, я плохо расслышала. Ваша фамилия не Сэндлер? — пытаясь помочь, спросила она. — У меня был один знакомый по фамилии Сэндлер... Нет? Мне очень жаль... извините...

К тому времени, когда Эмблер дошел до середины списка, на лице уже выступил холодный пот. Он долго, не мигая, смотрел на список, потом скомкал его, сжал в кулаке и, тяжело опустившись на стул, закрыл глаза.

— Теперь ты видишь? — Слова вырвались из груди подобно стону. — Все бессмысленно. Все бесполезно. Я больше не могу.

— Чтоб их... — выругалась она сквозь зубы. Эмблер открыл глаза — Л орел Холланд стояла рядом, бессильно опустив руки. — Они все против тебя. Или... нет, я не знаю. Неважно. Нам просто не нужно было этим заниматься. Это я виновата.

— Перестань, — прошептал он. — Ты ни в чем не виновата. Извини, мне не следовало...

— Не извиняйся. Ты не должен доставить им такого удовольствия.

— Им. — Снова это пустое, ничего не значащее слово.

— Да, им. Тем, кто все это подстроил. Кто сочинил эту чудовищную шараду. Может быть, они просто пытаются загнать тебя в угол. Так вот, пошли их подальше. Мы в их игры играть не станем. Договорились?