Мой сводный некромант - Анна Сергеевна Одувалова

себя намного лучше! Только вот несколько часов вне дома, дорога туда-сюда, сложный эмоционально разговор – и все снова вернется на круги своя. Мне жалко потраченных сил и до ужаса обидно! Вот как так? Он не бережет себя и не ценит мои усилия!

За короткие минуты раздумья я решаю уехать прямо сейчас, но не успеваю даже встать, так как слышу от двери в комнату:

– Уже проснулась?

Поворачиваюсь и вижу Яна. Немного сонного, расслабленного, с капельками воды на обнаженных плечах и влажными после душа волосами. Из одежды на нем лишь низко сидящее на бедрах полотенце. Он издевается надо мной?

Во рту пересыхает, а сердце начинает стучать быстрее. Жадно разглядываю поджарый торс. За год он стал еще мужественнее. Его тело – сплошное переплетение мышц. Каждая будто вырезана талантливой рукой скульптора. Ходячий секс, и игнорировать исходящую от Яна агрессивную мужественность очень сложно.

Идеальную картину портит только свежий шрам, который уже начал срастаться. Рана еще выглядит пугающе, но уже намного лучше. Можно говорить о моих способностях, но и на самом Яне все заживает как на собаке.

Уже даже бинтовать не нужно, достаточно пропитанного зельями тампона и клейкого бинта.

Изучение раны и мысли о бытовых вещах немного проясняют розовый туман в голове. Я хоть чуть-чуть начинаю соображать, а не только капать слюнями на пол.

– Поможешь? – спрашивает Ян, указывая на рану.

Я завороженно киваю и против воли перевожу взгляд на красивые кубики пресса и косые мышцы, скрывающиеся под низко сидящим на бедрах полотенцем.

– Не смотри на меня так… – хрипло просит Ян. – Если, конечно, не передумала и хочешь, чтобы я сохранял дистанцию.

Я опускаю взгляд ниже и ойкаю, чувствуя, как вспыхивают щеки. Даже если бы Ян хотел, вряд ли у него бы вышло скрыть свое желание.

– Прости… но тебе не стоило появляться в таком виде, – замечаю я, окончательно смутившись.

– Агния, – тянет он. – Я в своем доме, после душа. И ты же сама начала бы ругаться, если бы я натянул на рану рубашку.

Закусываю губу и киваю. Он прав. Но почему-то меня не оставляет ощущение, что этот спектакль Ян устроил специально для меня.

– Тебе лучше лечь.

Я подскакиваю с кровати и указываю на нее. Парень послушно двигается в моем направлении. Его руки перемещаются на узел полотенца, а я ойкаю и позорно сбегаю под тихий волнующий смех. Прибила бы мерзавца!

Когда возвращаюсь, предварительно умывшись ледяной водой, Ян лежит в постели, до пояса прикрытый покрывалом, под которым, я уверена, ничего нет. Этот факт не оставляет меня в покое, но я намерена собраться и не реагировать ни на какие провокации.

Сейчас решаю воздействовать на рану напрямую, а не через бинты. Это сложнее, но действеннее.

– Вау, Агния, – тянет Ян спустя какое-то время. – Год с бабушкой прошел не зря.

Я открываю глаза и пытаюсь остановить вращающуюся картинку. Перестаралась. Но на месте раны – свежий, слегка воспаленный, но шрам!

– Можешь не благодарить, – шепчу я и падаю на подушки.

Сейчас Ян чувствует себя однозначно бодрее, чем я, поэтому и ужином заведует он, а я пока дремлю. К запеченному мной мясу он режет овощи. Достает бокалы.

– А это в честь чего? – подозрительно уточняю я, указывая на бутылку вина.

– В честь выздоровления.

– Опрометчиво. – Я поджимаю губы. – Ты еще нездоров.

– Но силы и настрой пить вино появились. – Парень беспечно пожимает плечами. – Давай, Агния. Бокал. Ты же не думаешь, что я планирую споить тебя и воспользоваться расслабленным состоянием?

Я вздыхаю и медленно киваю. Действительно, чтобы лишить меня воли, Яну не нужно меня спаивать. Достаточно просто снова выйти из душа в полотенчике.

Он разливает вино по бокалам и подвигает мне тарелку с мясом и овощами.

– Завтра с утра я уеду. Я уже связался с Дариусом и мамой. Они тебя заберут. Не хочу, чтобы ты была одна.

– Тебе рано…

– Ночью убили еще одну девушку. Точнее, под утро. А до этого… – Он мрачнеет. – Ночью возле дома родителей крутился подозрительный парень на осе. Потом тут.

– Не дождался меня и убил кого-то другого? – в ужасе спрашиваю я.

Ян, стиснув зубы, осторожно кивает.

– Он охотится на тебя и приходит в бешенство, когда терпит неудачу. Есть подозрение, что сначала он тренировался, но потом…

– Не хочу, чтобы из-за меня гибли другие! – Я всхлипываю.

– А я не хочу, чтобы пострадала ты, – жестко отвечает Ян. – Пойми: другие погибают не из-за тебя. А из-за этого монстра. И на тебе он не остановится, даже если ты его изначальная цель.

– Почему?

– Потому что такие, как он, не останавливаются никогда.

– Нет… – Я делаю глоток вина, чтобы прочистить горло. Голос внезапно охрип. – Почему он охотится именно на меня?

– Если бы я знал, – отвечает парень. Но его взгляд… его взгляд говорит о том, что Ян знает больше, чем говорит.

Как ни пытаюсь разговорить Яна, он постоянно уводит разговор в сторону, и я сдаюсь, понимая, что даже если он и догадывается о чем-то, мне об этом говорить не собирается. Это задевает, но, возможно, есть весомые причины.

После пары глотков вина меня отпускает внутренняя дрожь, и я начинаю хотя бы понимать, что ем. Мясо нежное, овощи свежие, а компания приятная. Я не хочу сближаться с Яном. Я сделала все возможное, чтобы этого не произошло, но сейчас сижу за столиком с шикарным видом на город, который загорается огнями с наступлением вечера, и за неспешным разговором все лучше узнаю этого непростого и демонически красивого парня.

Ничего не могу поделать. Он нравится мне все сильнее и сильнее. За эти двое суток мы стали намного ближе, чем за короткий период в прошлом году, когда были вместе. И я не могу понять, когда он настоящий – тогда или сейчас? Мог ли так сильно измениться? И что мне делать с этими открытиями? Сдаться? Но не пожалею ли я об этом? Всегда считала, что непременно пожалею.

– Тебе нужно отдыхать, – говорю я, отставляя пустой бокал. – И лучше не повторяй, – киваю в сторону початой бутылки. – Не играй со своим здоровьем, особенно если не собираешься завтра дать себе отдохнуть. Ты был серьезно ранен, и сейчас в тебе моя сила. Она позволяет чувствовать себя хорошо, но тебе нужно дать организму время и возможность восстановиться самостоятельно, иначе снова будет откат.

– Надо… – хрипло отвечает Ян.

Вроде бы соглашается, но так жадно смотрит на мои губы, что окатывает волна жара. Вот что он творит? Неужели мои слова ничего не значат?

На самом деле все, что я говорю, хоть и имеет под собой рациональную основу, но не до конца искренне. Прежде всего я не хочу пить сама. Чувствую: еще бокал – и станет сложно объяснить себе, почему я не могу быть вместе с Яном.

Нужно отправить его спать. Убрать из своего