Замок Бландинг - Вудхаус Пэлем Грэнвил

Билл глубоко вздохнул, думая о том, что приятель его лишился последнего разума. Раскуривая трубку, он страдал. Здоровый распутник – это плохо, сумасшедший – еще хуже.

Глава 4

Ровно без четверти восемь, искупавшись и переодевшись в клубе, лорд Икенхем прибыл в Челси, на Бадж-стрит, чтобы повести в ресторан Салли Пейнтер.

Улица эта, в самом центре артистического квартала, темна, грязна и неприятна. Обитатели ее много читают и часто едят фрукты, ибо у тротуаров трепещут газеты, а в канавах лежат шкурки от бананов, сердцевинки от яблок, косточки от слив и хвостики от ягод. Кошки здесь жилистые, могучие, и вид у них такой, словно они только что видели, а то и совершили убийство в самом жутком стиле.

Естественно, элегантный граф оживил неприютность этих мест, внеся самый дух фешенебельных бегов, когда разыгрывается кубок. Вскоре он получил подкрепление – из-за угла вынырнула девушка в бежевом, тоже напомнившая о бегах. Даже споря о том, какого оттенка похожий на него кролик, Мартышка не стал бы отрицать, что Салли Пейнтер прелестна, – не только хороша, но так изящна, что и этого бы хватило.

Лорду Икенхему она напомнила легкую душу лета. Увидев, как она остановилась, чтобы погладить кошку, а кошка тут же стала возвышенней и добрее, граф совсем растрогался.

Тем временем Салли, словно Коломбина, бросилась в его объятия.

– Я вас не задержала, дядя Фред? – спросила она. – Пришлось повидаться с одним человеком, насчет бюста. Вы давно ждете?

– Нет, что ты! – отвечал граф, думая о том, что все только и занимаются бюстами.

Салли взяла его под руку и сказала:

– Как я рада вас видеть!

– Да, – согласился он, – видеть меня приятно.

– Спасибо, что пришли. Улизнули, а?

– Странные глаголы ты выбираешь.

– Разве тетя Джейн не говорила, что снимет с вас скальп?

– Припоминаю какую-то шутку в игривом стиле. Зачем ей нужно, чтоб я уподобился овощу? Однако сейчас твоя названая тетя на пути в Вест-Индию. Прекрасный случай расширить горизонты. И для нее, и для меня.

– Ах, дядя Фред!

– Что ж, ловим такси. А вот и оно! – заметил граф, когда они свернули за угол. – К «Баррибо», пожалуйста, – сказал он шоферу, и Салли закрыла глаза от счастья. При ее обедах чарует самое имя лучшего ресторана.

– Мы же не одеты! – заметила она, однако.

– Пойдем в гриль. Веч. кост. не обязат.

– А я прилично выгляжу?

– Еще бы! Елена после косметички.

Салли совсем расслабилась.

– Мы, графы, метим высоко, – заверил ее лорд Икенхем. – Самое лучшее – вот наш девиз.

– Хорошо быть графом?

– Нет слов. Иногда проснешься – и ахнешь: как только живут все прочие!

– Но вы знаете, что граф – паразит? Анахронизм, нарост на теле государства. Это Отис сказал. Он теперь вроде коммуниста.

– Вот как? Что ж, передай ему, я себя вешать не дам. Не любит графов?

– Недолюбливает. Говорит, они сосут кровь.

– Какой идиот, однако! А кровь сосем, ничего не попишешь. Для румянца. Правда, я взял свой титул горбом. Люди видят хлыща в короне, с пятью именами; а начинал я снизу. Много лет я был младшим сыном, вот как!

– Что ж вы раньше не сказали?

– Не смел. Подумай сама: в книге пэров есть – но мелким шрифтом!

– Я сейчас заплачу.

– Ничего не могу поделать. Ты знаешь, как живут младшие сыновья? Хуже собак. Они садятся за стол после вице-канцлера Ланкастерского палатината.

– Дядя, миленький, все позади!

– Одно утешение: могут присутствовать в палате лордов, когда идут дебаты. А я и того не мог – клеймил коров в Аризоне.

– Я не знала, что вы клеймили коров.

– Сотнями. У меня был прекрасный удар – точно, метко, как мул копытом. Кроме того, я торговал газированной водой, служил в газете, где и познакомился с твоим папой, хотел обосноваться в Калифорнии. Но был ли я счастлив? Нет. Глубину души, словно кислота, разъедала мысль о том, что я ниже этого вице-канцлера. В конце концов упорным трудом я добился нынешней славы. Хотел бы я видеть, как вице-канцлер Ланкастерского палатината полезет впереди меня!

– Прямо Горацио Олджер…

– Да, очень похоже. Но я тебя утомил. Мы, графы, любим вспоминать годы лишений. Расскажи-ка о себе.

– Ну, за стол я все еще сажусь после издательниц модного журнала, а так – ничего.

– Работа есть?

– Бывает.

Машина подкатила к отелю «Баррибо», и они вошли в ресторан. Когда они сели за столик, Салли вздохнула.

– Какая красота! – сказала она.

– Хочешь есть?

– Я всегда хочу.

Лорд Икенхем тревожно посмотрел на нее.

– Ты уверена, – спросил он, – что дела идут неплохо?

– Конечно. Так и пеку эти бюсты. Просто удивительно, сколько народу хочет запечатлеть свои непривлекательные лица.

– Не врешь?

– Нет, правда. Денег хватает.

– Почему же ты послала SOS? Почему подчеркнула «очень»? Какие такие дела?

Салли помолчала, но лишь потому, что сосредоточилась на икре.

– Это, – наконец сказала она, – насчет Отиса.

– Ой!

– Да. Вы уж простите.

– Опять твой Отис! Почему это у самых милых девушек самые противные братья? Видимо, закон природы. Ну, что с ним?

– Позже объясню. Попросите Мартышку сделать для меня кое-что.

– Мартышку?

– Я сама не могу.

Чуткий граф заметил, что голос ее изменился, и, перегнувшись через стол, погладил ее руку:

– Какое безобразие, а?

Салли кивнула. Они помолчали. Лорду Икенхему казалось, что спутница его заплачет. Дяди редко понимают, как их племянники сумели кого-то очаровать. Не понимал и граф, однако видел, что утрата проделала большую дыру в сердце прелестной девушки. Она так явно страдала, что он обрадовался, когда официант снял напряжение, поскольку принес truite bleu[3].

– Расскажи, что там с Отисом, – попросил граф.

Салли криво улыбнулась:

– Не надо, дядя Фред. Я могу говорить про Мартышку. Во всяком случае… Нет, могу. Вы давно его видели?

– Он у меня был. Вчера приехал, сегодня уехал.

– Как он выглядит?

– Прилично.

– Обо мне вспоминал?

– Да. А когда я стал его ругать, рассказал все.

– Что я хотела ему подсунуть камешки Элис Ванситтер?

– Именно.

– Оказалось, что это не нужно.

– Божественная Элис решила заплатить пошлину?

– Нет. Я придумала лучший способ. Красота, а не способ! Элис в полном восторге.

Такая дерзновенность понравилась лорду Икенхему. Салли явно не хотела плакать. В глазах ее появился тот блеск, который пугал Мартышку, когда он видел его у дяди.

– В восторге?

– Прыгала от радости.

– Надеюсь, ты знаешь, что нельзя обманывать таможню?

– Да, и очень страдаю.

– Ничего не поделаешь. Значит, вам с Мартышкой незачем было ссориться?

– Конечно, незачем.

– Он слишком серьезно отнесся к твоим словам. Джейн шесть раз ссорилась со мной до свадьбы, а я не отчаивался.

– Надо было помнить, какой Мартышка серьезный.

– Святой человек. Но глуп.

– А теперь он женится на этой Гермионе! Вы с ней знакомы?

– Нет. Фотографию видел.

– Я тоже. В «Тэтлере». Очень красивая.

– Если кто любит этот тип красоты.

– Мартышка любит.

– Вероятно. Можно сказать, сейчас он под парами. Но подожди, он очнется. Горькое пробуждение…

– Откуда вы знаете? Вы же видели только фото.

– И достаточно. Она ему покажет!

– Бедный, бедный!

Они опять помолчали.

– О чем же ты хочешь попросить? – осведомился граф. – Сделает он все, что угодно. Он очень любит тебя, Салли.

– Ну что вы!

– Любит. Сам сказал.

Ее лицо озарилось такой улыбкой, что официант чуть не уронил тушеных цыплят.

– Сказал?

– И заметь, он послал тебе заказчика, сэра Эйлмера.

– Это от Мартышки? Как мило с его стороны. – Салли мягко вздохнула. – Жаль, что из-за этого бюста начались беды у Отиса.