Полное собрание сочинений. Том 23. Лесные жители - Василий Песков

Фото автора. 19 июня 2008 г.

Почти крокодил

(Окно в природу)

В «уездном» городке Усмани недавно случилось мне отобедать с губернатором Липецкой области Олегом Петровичем Королёвым. Мой земляк-черноземец с детства близок к природе, учился в Хреновском лесном техникуме, был лесничим, много лет на государственной службе, теперь — губернатор. И не в обиду сказать кому-либо, остался исключительно приветливым, общительным, деловым. Липецкая область при нем оказалась по хозяйству и обустройству жизни в числе первых в стране. Читает Олег Петрович нашу газету, признался, что особо интересуется «Окном», чему и был я обязан приязнью.

Хорошо закусили, всласть поговорили. А на прощанье Олег Петрович подарил этот вот снимок с недавним своим трофеем. Поймана щучка на удочку 18 апреля в верховьях реки Воронеж. Вес ее чуть более восемнадцати килограммов. «Почти крокодил!» — рассмеялись все за столом.

И в самом деле щука немаленькая, хотя бывают и больше, о чем скажем в конце беседы.

Щука — рыба известная. Ее с детства знают, еще не видя, по сказкам. Это едва ли не самый совершенный хищник пресной воды — мощное прогонистое тело, зоркий глаз, зубастая пасть, называемая рыболовами хайлом. Ненасытна. Но долго после охоты переваривает все, что попало ей в брюхо. В первую очередь попадает разная рыба, в том числе щуки поменьше.

Хватает хищница также лягушек, мышей, утят (крупные — уток с воды), ловит куликов, может заглотить молодого бобрёнка. Голодная щука остервенело бросается даже на человека.

На Суре я видел мальчонку, которому рыба поранила ногу.

Щука оседла. Держится однажды выбранного «хорошего места». Этому есть подтвержденья. В Карелии мой друг редактор районной газеты Владимир Гравит упустил щуку, оборвавшую леску. Владимир тут же забросил новую снасть с живцом и минут через десять вытащил щуку весом килограмма в четыре.

Из хайла торчал только что схваченнный его тройник с поводком. Еще один очень забавный случай (вырезка из газеты). На Днепре рыбак-спиннингист, кидая снасть, упустил с руки часы с металлическим браслетом. Погоревал. Но зато поймал хорошую щуку. Каково же было его удивленье, когда дома, начав чистить рыбу, обнаружил в ее животе свои тикающие часы.

Охотится щука из засады, настигая добычу стремительным сильным броском. А иногда мелочь ловит, пользуясь, как сом, хитростью. Тот подманивает жертву шевелящимися усами, а щука становится головой вниз по теченью и хвостом мутит воду. В этой мути она и хватает добычу. Героиня наша хорошо видит в воде и то, что важно ей, видит на берегу. Но странное дело — изредка встречаются щуки слепые, с бельмами на глазах. При этом они продолжают жить и охотиться. Выручает их чувствительная «боковая линия» на теле — по колебанию воды хищница слышит добычу. Характерно: слепые щуки всегда черного цвета. Это подтверждает данные ихтиологов: цвет тела щуки определяется тем, что видят ее глаза.

Нормальная щука, живущая возле зарослей мелководий, светлая, с маскировочной волосатостью. Крупные щуки на глубине всегда темного цвета. Растет эта рыба быстро.

Нерестятся щуки весной, как только в водоемах и реках появляются забереги. Разлив уводит рыб из реки в пойму. Тут в прогретой воде на мелях часто можно видеть хребты больших щук. Рыба мечет много мелкой зеленоватой икры. Несколько менее крупных «молошников» поливают икру мужским семенем. Нерест может длиться неделю-другую. Но щуки должны вовремя кончить свои заботы — вода начинает стремительно убывать, и надо вместе с нею вернуться в реку. Опоздавшие щуки нередко делают фантастические прыжки — догоняют воду.

Ловили щук с древности. Своды Исторического музея в Москве расписаны картинами жизни в каменном веке. В центре росписи видим мальчонку со счастливым лицом ловца — выдернул из воды щучку килограмма на два.

Крючки в то время были костяными, а позже — коваными железными. В музеях мы часто видим и другие рыболовные снасти, похожие на нынешние: грузила из камня, берестяные поплавки. Такими же, как и сегодня, были ловушки из лозняка с названием морды. Это изобретение, так же, как луки и лодки, было сделано в разных местах земли. Главным в охоте на рыб было добыть пропитанье. Но постепенно развилась рыболовная страсть поймать рыбу возможно более крупную. Но щуки вкусны только в первые годы жизни. «Есть старую щуку — все равно что жевать древесину», — сказал мне бывалый охотник. Однако все хотят поймать крупную рыбу. Это уже спортивная ловля. Сегодня удильщик тратит во много раз больше, чем стоит его улов.

Такое бывает нечасто…

Способов ловить щук очень много. И чем меньше становится рыбы, тем изощреннее снасти. Ловят руками, сетями, вершами, переметами. Ловят, освещая воду огнем, используют вместо приманки металлических рыбок. Перечислить все разнообразие снастей немыслимо да и незачем — многие способы ловли сегодня запрещены. Расскажу лишь о способах, которыми ловил сам — «скромный плотвичник».

В войну щурят мы ловили после схода полой воды в подтопленных лугах тынчалах. Способ простой. Идешь, закатав штаны выше колен, по мелкой теплой воде. Вдруг под ступней что-то зашевелилось. Опускаешь руку — щуренок! Тут же и другой способ: делали из грязи круговые запруды и в этом пространстве площадью с комнату сильно мутили воду. Щурята выставляли из воды головы, потому что дышать было нечем, и мы наполняли ими ведерко.

Летом в Усманке ловили мы рыбу топтухами. Это были деревенские колыбельки из ошкуренной лозы. В жару щуки прячутся под кустами и у осоки. Двое ловцов подводят к берегу снасть, а третий (он же носит одежду) ногами «топчет» кусты. Важно не упустить мгновенье поднять топтуху. Рыба была в ней разная, попадались и щуки.

Экзотическим был способ ловить рыбу без крючка леской, связанной из конского волоса. С низкого моста было видно, как при жаре в прозрачной воде дремлют щурята. На коротком удилище к морде сони подводишь петлю и осторожно продвигаешь ее за голову рыбы. Рывок — щуренок на берегу.

Пытался ловить я щук на Аляске в Юконе. Там ловля их на блесну в проруби считается исключительно женским делом. Бабушка Эбби Стефанофф обучала меня этому лову на огромном белом холсте реки. Увы, похвалиться нечем. «Погода дурная, — сказала бабушка. — У меня кости болят, и у рыбы тоже».

Самую крупную щуку, в пять килограммов, я поймал лет двадцать назад в Хопре, проплывая на лодке и держа леску за ухом. Блесной, бежавшей за лодкой, щука и соблазнилась. И чуть-чуть о величине, возрасте и весе щук.

Леонид Павлович Сабанеев (уже полтораста лет он слывет главным знатоком рыб России) о щуках писал: «Самая крупная из когда-либо пойманных — щука, окольцованная императором Фридрихом II Барбароссой в 1230 году и пойманная неводом в 1497 году, то есть через 267 лет. Рисунок щуки хранится в замке Лаутерн, а скелет и кольцо — в Мангейме».

О весе: «В Англии трехпудовые щуки водились в конце XVIII столетия… Под Москвой при чистке Царицынских прудов (конец XVIII века) была поймана трехаршинная щука с золотым кольцом в жаберной крышке с надписью: «Посадил царь Борис Федорович». По всей видимости, щука весила около четырех пудов, то есть примерно шестьдесят килограммов.

Такова эта рыба, слегка похожая на крокодила.

Фото автора. 3 июля 2008 г.

Новоселье мурашей

(Окно в природу)

Кто не сиживал около муравейника с любопытством к жизни, кипящей в недрах конической кучи из веточек и хвоинок! Любознательный «Леший», каким был Пришвин, много раз упоминал в дневнике трудолюбивых мурашей, наблюдая их жизнь рядом со своим домом в деревне Дунино у Звенигорода. Одна из записей: «3 ноября, 1950. Громадный муравейник пристроился когда-то к громадному пню, через много лет закрыл его и совершенно поглотил. И еще через много лет мураве иное государство умерло и стало покрываться травой, грибами и мхом».

Все в жизни не вечно. В человеческом бытии вечной является память о тех, кто ее заслужил. Все дорого в этой памяти: зерна добра, посеянные ушедшим, имена его друзей, его дом, пещи, к которым прикасалась рука.

С таким чувством обходили мы с редактором журнала «Муравейник» Николаем Старченко усадьбу Пришвина в Лунине. «А где прошла жизнь муравейника, любимого Пришвиным?»

Нам показали маленький бугорок в конце еловой аллеи. Это все, что осталось от кипевшей жизнью постройки, возле которой Пришвин встречал восход солнца. Я вспомнил, что были годы, когда итальянцы для оздоровленья своих лесов покупали у нас муравейники. «А нельзя ли сюда, на прежнее место, переселить из леса какой-нибудь дом работящего шустрого народца?» Посоветовавшись с музейщиками в Лунине и с местными лесоводами, решили, что стоит попробовать. Особенно воодушевился редактор «Муравейника»: «Отличная идея!» Мы с редактором получили премии имени Пришвина, и это был бы знак благодарной памяти патриарху приобщенья людей к природе.