Ненавижу любить тебя - Алиса Ковалевская

увяз. Его корабль дал пробоину и идёт ко дну. Моя репутация – не заплатка.

– При чём тут бренды?! При чём тут репутация?! Я не прошу тебя ничего латать. Я прошу тебя…

– Стать лицом заведомо обречённого бизнеса, – резанул он.

Как ножом по живому. Пренебрежение в глазах, искривлённые губы вызвали приступ ярости.

– Да сам ты кто такой?! Нашу сеть знают! И даже то, что осталось два магазина, ничего не меняет! У нас есть имя!

– У вас было имя, – отчеканил он. – Вас знали. А сейчас у вас нет ничего.

– У тебя тоже может ничего не остаться.

Пренебрежение стало просто необъятным. Как и исходящая от него самоуверенность.

– Считаешь, допрыгался до пары медалей и всё?! Что-то изменилось?! Ты…

Ладони коснулся холодный нос, потом тёплый язык. Я инстинктивно отдёрнула руку. Осеклась, не договорив. Пёс прикусил рукав моей куртки, потянул, словно пытался успокоить.

Я отошла. Качнула головой.

– У нас есть имя. Есть, Кирилл. Да, его почти забыли, но оно есть. А ты мог бы помочь воскресить его из пепла. Но ты же у нас звезда, – усмехнулась я. – Что уж тебе. У тебя бренды, контракты… Куча нолей.

– Не забывайся, Кари. В конце концов, ты мне никто. Не переходи границы.

– Я мать твоего ребёнка!

– Которого ты с пеной у рта обещала на меня не вешать!

– А я и не собираюсь на тебя его вешать! Думаешь, я не понимаю, зачем ты меня таскаешь везде и суёшь под камеры? Что, помогли тебе твои контракты? Твоя невеста тебя кинула, а теперь ты хочешь ей показать, какой молодец?

– При чём тут Оля? – процедил он со злостью.

– Да при всём! – прошипела я, подойдя. – При всём! Она кинула тебя, а ты теперь бесишься! А я понимаю, почему она тебя кинула. Потому что у тебя нули и твоя дурацкая репутация. А я… Я попросила тебя помочь. Не за контракты и нули, как человека! Но ты…

Не договорив, я посмотрела ему в глаза и пошла к подъезду. В горле стоял ком, глаза жгло. Хотелось в горячий душ – смыть с себя прикосновения Васи и весь этот день. А потом лечь в постель и всё.

Нет, не всё. Нет, не всё: самым горьким было то, что желание прижаться к Киру никуда не делось. И вдохнуть поглубже возле его груди – тоже.

Глава 14

Кирилл

До недавнего времени я и представить не мог, что бабское молчание может быть хуже бесконечной трескотни. Оказалось, может. Хотя в излишней болтливости Карину упрекать было несправедливо, после нашего разговора у подъезда она решила показать характер. Думал, хватит её на день-два от силы, но шёл уже четвёртый, а мы так и соблюдали режим тишины.

Да чёрт подери! Светить фейсом на рекламном плакате стоящей на грани банкротства сети в мои планы не входило. Сама же должна понимать. Да и магазинам её отца уже вряд ли что-то поможет. Разве что чудо, но мы уже давно не дети и даже не подростки, чтобы верить в добрых фей и Дедушку Мороза.

В любом случае встретиться с отцом Карины мне было нужно. Если кто и знает какие-то контакты её бывшего, так только он. Нет – придётся подключить свои связи.

Уже собираясь уходить, я заметил Карину. Стоя в дверях комнаты, она наблюдала за мной. Думал, что-нибудь скажет – куда там. Моя ледяная девочка упрямо задрала нос и скрылась в комнате, вильнув напоследок упругим задом. Я только и успел мазнуть взглядом по её голым ногам.

Скрежетнул зубами. Да, с бывшим её встретиться надо по-любому. Разговор у нас с ним будет коротким и по делу. Если не совсем кретин, то понял с первого раза, и всё-таки стоит убедиться в этом.

Карина

Телефон замолчал и зазвонил снова. Отец. Я вздохнула. Смотрела на дисплей, понимая, что ответить нужно, но не могла заставить себя. Ничего хорошего сказать я всё равно ему не смогу.

– Привет, пап, – всё-таки пересилила себя.

– Спасибо, Карина.

Я в недоумении нахмурилась. За что он меня благодарит? В отношениях со мной с его стороны сарказма не было никогда, да и сейчас его «спасибо» звучало искренне.

– За что?

– За Кирилла. Сегодня мы обсудили детали. Осталось сделать…

Я слушала отца и всё сильнее недоумевала. Что? Сафронов не только согласился стать лицом компании, но и предложил устроить в выходные автограф-сессию в одном из наших магазинов?!

– Не за что, пап, – ответила, дослушав отца, хотя мыслями была далеко. – Пап… – замолчала на секунду. – Тебе тоже спасибо за всё, что ты для меня сделал. Я ведь тебя никогда не благодарила…

Рука легла на живот. Виной ли тому беременность, как знать, но раньше такой чувствительной я не была. Может, начала взрослеть?

Между нами повисла неловкая пауза.

– Ты же моя дочка, – нарушил её отец. – Единственная дочка. Я хотел для тебя хорошей жизни. Видишь, не получилось.

– Получилось, – возразила я, поглаживая низ живота.

Повернулась на доносящийся из кухни шум. Кирилл вернулся уже давно, около часа назад, но видеться мы ещё не виделись. Посмотрела на часы – так и есть – время ужина.

– У тебя всё получилось, пап. – Из кухни донёсся неразборчивый голос Кира, и я против воли прислушалась. Говорит со Стёпой? Похоже на то. – Ладно… Мне пора. Созвонимся ещё.

* * *

Остановившись в дверях, я стала ждать, когда Кир заметит меня. Заметил он почти сразу. Прошёлся взглядом, но, ничего не сказав, продолжил резать овощи. Крупными кубиками огурцы, к ним – мягкий сыр. Рядом стояла бутылка с маслом из лесного ореха.

Если мой бывший с трудом представлял, как подойти к сковородке, Кирилл готовил потрясающе. Самолюбивый, наглый, самодостаточный и шикарный: вот и всё, что нужно было знать о нём.

– Спасибо, – сказала, понимая, что большего внимания не дождусь.

Он отложил нож. Подошёл и, взяв за полы кардигана, потянул на себя. Это было так неожиданно, что у меня подпрыгнуло сердце.

– Пожалуйста, – ответил, глядя в глаза.

Я сглотнула. Волнение и дрожь током пробежались по телу, сосредоточились в кончиках пальцев.

Кирилл подтянул меня ещё ближе. Смотрел в глаза, и от его проникающего в самую глубину души взгляда становилось не по себе. Я было сделала шаг назад, но он сразу же подтянул меня обратно.

– Должна будешь.

– И что же я тебе ещё буду должна? – Обида напомнила о себе. – Может, сходить к твоей Оле и рассказать, какой ты хороший?

– А я хороший?

Я