Мир Савойя. Зов тьмы (СИ) - Ингвар Лара

На кровати, застеленной темно фиолетовым покрывалом, была разложена ткань, сама госпожа Эпангле стояла около окна, с интересом рассматривая виднеющуюся гладь озера. Женщина, чей возраст было сложно определить, беспокойно кусала губы, она была чистокровным человеком, а потому атмосфера замка действовала на нее угнетающе.

— Здравствуйте, … Луна. — женщина все еще не привыкла к тому, что у ее новой клиентки имелось только имя. По мнению госпожи Эпангле эльфийка была неприлично хороша собой, но являлась дикой деревенщиной. Она не здоровалась, не знала ни единого слова вежливости, лишь наблюдала дикими фиолетовыми глазищами, чем вселяла в госпожу Эпангле суеверный ужас. Вот и сейчас эльфийка молча прошла в середину комнаты и замерла, безразлично рассматривая ее рабочие инструменты. Госпожу злило это спокойствие, безразличие к дорогой ткани, которую приказал заказать для нее герцог Де Крафт. Эльфийка лишь пожимала плечами, когда госпожа Эпангле показывала ей варианты шнуровки корсета на спине, или золотые кружева и шелковые ленты. Один раз она увидела на хорошеньком лице подобие эмоции, когда показала тонкую ночную сорочку арсийского шелка, который ткали на юге ее сородичи-эльфы, и тут же последовало разочарование, когда девушка узнала, что такие сорочки предусмотрены только для сна или для глаза любимого мужчины и разгуливать в них в обществе не принято.

Намеренно портниха колола девицу иголками, вертела ее, словно куклу. Но хоть и была деревенщиной, вела себя словно была выше нее по положению. Сейчас на Луне было надето созданное по последней моде бордовое платье с воротником-стойкой, узкими манжетами и строгим корсетом, который госпожа Эпангле затянула так, что талия девицы, и без того узкая, стала такой тонкой, что ее можно было обхватить мужскими ладонями. Подобное платье мечтали заполучить все аристократки Запада, а она стояла и смотрела в зеркало своими безразличными глазами, которые из-за ткани приобрели дикий розоватый оттенок.

— Наберут себе остроухих шлюх, потом ряди их как благородных, — В сердцах воскликнула госпожа Эпангле, опустив руки. Она больше не могла выносить этой высокомерности, любая девушка бы скакала и радовалась, размазывая по лицу слезы. Или придумывала, какие украшения надеть к наряду, а она…

— Что это? — гневно спросил Ришар, замерший в дверях. Он хотел проведать Луну, спросить, как ей нравится ее новая одежда, поговорить с портнихой о заказе. Из-за приоткрытой двери он услышал слова портнихи и позабыв себя, влетел в комнату. Госпожа Эпангле сдавленно вскрикнула, ведь Герцог Де Крафт был без маски. Уродливое лицо покрытое вереницей шрамов было искривлено в ярости, а в глазах синих что гладь Аршарского озера искрилось затаенное пламя. Она залепетала что-то про моду, узкую талию прекрасной госпожи и про то, что ее не мешало бы подчеркнуть корсетом.

— Я дал вам четкие распоряжения, самая лучшая ткань, приятная ее коже, удобный крой. Вы должны были исполнять любое ее пожелание и уж точно не позволять себе никаких ремарок.

Луна повернулась к Ришар и тут плотина ее самообладания, которая держалась все это время, дала трещину. Из прекрасный глаз выкатились две огромные слезинки. «Одежда причиняет мне боль. Я согласна носить что-то когда мы общаемся с людьми, но для меня это тоже самое, что облачить в платье Мантикора» — Ришару вспомнились ее слова и ему захотелось ударить кого-нибудь. Пожалуй себя. Ведь он хотел сделать как лучше, а получилось… как получилось.

— Можно мне это снять? Пожалуйста? — прошептала она, поднимая закованные в манжеты запястья. Герцог Де Крафт раздраженно взмахнул рукой и портниха поспешила прочь, забыв на кровати разбросанные принадлежности. Ришар ослабил шнуровку на платье, расстегнул пуговицы на манжетах. Платье свалилось к ногам Луны, и та осталась в шелковой сорочке на голое тело, тот единственный предмет одежды, который ее устраивал. Ришар замер, он должен был бы привыкнуть к манере своей подопечной щеголять без одежды или почти без нее, но так и не смог. Все его мужское естество тянулось к ней, ему захотелось коснуться прохладного шелка этой сорочки, стянуть тонкую бретельку с плеча и приникнуть губами к нежной груди. Левая рука дернулась непроизвольно, напоминая Ришару, кто он такой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Я надену что-нибудь. Госпожа Эпангле говорила, что этот наряд только для сна или чтобы соблазнять мужчину.

«Соблазнять», из ее уст звучало обещанием. Ришар с трудом отыскал внутри себя тлеющие угли гнева, который сжигал его минуту назад, и заставил его заново разгореться. Луна тем временем надела халат, который висел на кресле. Ей нравилось принимать горячую ванну и закутываться в это полотно.

— Почему ты не сказала, что она так с тобой обращается?

Ришар злился вовсе не на Луну, но его слова были восприняты ей как обвинение.

— Ты сказал, мне нужно носить человеческую одежду, я ношу. Кое что мне даже нравится. Потом ты приказал явиться для снятия мерок. Я явилась.

— Савойя тебя побери, Луна, — выругался Ришар, — я хотел просто тебя порадовать … — он запустил руку в волосы, уже понимая, как ошибся, решив сделать Луне такой же подарок, какой сделал бы лебедянке Синтии, — Эта женщина — лучшая портниха во всех Западных землях. У нее одевается добрая половина всех аристократок. Видимо она зазналась. Ты должна была сообщить, что она с тобой груба.

— Она всего лишь человек, — пожала Луна плечами.

Ришар вдохнул и выдохнул, призывая все свое терпение.

— Люди бывают разные. Те люди, что живут подле замка хоть когда-нибудь смели обидеть тебя словом или делом?

Луна покачала головой. Деревенские всегда были милы по отношению к ней, дарили ей сладости, звали к себе домой на обед, если она проходила мимо их домов в полдень. Ришар опустился в кресло, задумался. Луна всю жизнь провела с матерью-эльфийкой в Злом лесу. Тысячелетним созданием, которое, если и имело когда-то человеческие черты, то утратило их давным давно. Да, Луну учили читать и писать, и она общалась с деревенскими ребятами пока была ребенком. А в остальном ее первыми близкими людьми стали солдаты из его отряда. Луне никогда не приходилось иметь дела с женской хитростью, она не умеет льстить, говорит так, как хочет и то, что хочет. Когда они только познакомились, Ришар увидел в ней оружие. И он не ошибся. Теперь он видел ее острый ум, осталось выяснить, желает ли она им воспользоваться, чтобы изучить людей. Но начинать нужно с малого. Ришар заговорил:

— Есть хорошие … создания, есть плохие. Не важно, говорим мы о людях, магах или оборотнях. В мире полно добрых людей, пожалуй их даже большинство. Но есть и те, кто уважает только силу, власть или деньги. И, в общении с ними, ты должна помнить, что за твоей спиной стою я, а значит, у тебя есть сила, власть и деньги. Никто не смеет тебя обижать. Повтори, Луна.

— Никто не смеет меня обижать.

— Еще раз.

— Никто не смеет меня обижать.

— Еще!

Луна повторила снова, почувствовав, наконец, что слова эти — не пустой звук, что они оседают в ее сознании, вытесняют то, чему учила ее мама. «Отвернись, убеги, спрячься, создай вокруг себя иллюзию».

— А теперь давай снова пригласим госпожу Эпангле, и ты ей скажешь, что именно ты хочешь носить в качестве одежды. Я останусь здесь. Судя по ее ремаркам, она в любом случае неправильно поняла природу наших отношений.