За поворотом новый поворот (СИ) - Корнова Анна

— Мы пили с Константином чай, и тут заявился твой муженёк.

— Денис?

— Что за привычка задавать глупые вопросы! У тебя были ещё мужья? Денис тебе дозвониться не мог, вот и пришёл. Ведь ты таскаешь в сумке всё что надо и не надо, но почему-то не хочешь носить с собой зарядку, зная, что телефон может в любой момент разрядиться. Хотя в больнице, где ты была, можно было зарядить телефон. Но ты неизвестно о чём думаешь, только не о том, что могут позвонить из дома.

— Мама, а зачем Денис приходил?

— Зачем приходил? Тебя искал, хотел о чём-то с тобой поговорить. Потом увидел Костину куртку на вешалке, зашёл на кухню, усмехнулся так зло и спрашивает меня: «Любовника дочери прикармливаете? У меня на шее со своей проституткой посидели, теперь на новую шею залезть хотите?». Представляешь! Так мне и сказал. А я не смолчала, говорю: «А теперь проститутку да ещё и воровку на шею посадил. Видно, твоя шея только для проституток годится». А это при Константине всё было. Так неудобно получилось. А твой муженёк продолжает: «Передайте своей дочери, чтобы мне позвонила» и ушёл. Даже про детей не спросил, а они во дворе со Спартаком были. Хорошо, что его не видели, а то расстроились бы. Ну, Константин тоже засобирался и ушёл. А я тебе звонить. Руки дрожат, а у тебя телефон вне зоны. Ты хоть сейчас его на заправку поставь. И позвони своему идиоту, узнай, чего приходил.

Звонить Денису совершенно не хотелось, и как только телефон зарядился, был набран номер Веронички. Полина звонила подруге каждый день, узнать, как её самочувствие после ухода Виталия, отвлечь разговором от неприятных мыслей.

— Привет! Ты как? — начала разговор Полина.

— Нормально. Вчера вечером к Лепёхину ездила.

— Ты к нему решила вернуться.

— Вот ещё, что я ненормальная? — фыркнула Вероничка. — Просто вчера так тошно дома было, вспомнила, как вечерами сидели с Виталием, беседовали…И до того отвратительно на душе стало, что я даже стихи села писать.

— Стихи?

— Ну да, стихи. Можно сказать, высокая поэзия.

И вот опять одна,

И всё начинать сначала.

Странная штука — судьба,

То конфетка, то кнут палача,

А мне, дурехе, всё мало.

— Как красиво! — восторженно выдохнула Полина.

— Короче, вдохновение не спасло. Собралась и поехала к Лепёхину. А у него, представляешь, какая-то полуобнажённая силиконовая девица сидит, тема такая, что Лепёхин её портрет рисует. Портрет, я тебе скажу, в полный рост, в гордой позе, прямо парадный портрет императрицы — словом, китч полный. А на столе у них шампанское, фрукты. Я говорю: «Девушка, у Вас телефоны врачей-похметологов есть? Ах, нет у Вас таких телефонов. Так чего Вы тогда с ним шампанское пьёте? Ему не то что пить, ему на пробку наступать нельзя. Уйдёт в запой — не ждите скоро назад». В общем, разогнала я их и назад уехала. А у тебя как дела?

— Да день быстро пролетел. В больницу к знакомому ездила.

— Это который в аварию попал.

— К нему. Он общительный, позитивный, но совершенно одинок. К нему кроме меня и сиделки никто не заходит. С женой расстался, дочь замужем, в Германии живёт.

— То есть он не женат?

— Свободен.

— Надо уточнить: свободен или нахрен никому не нужен.

— Я на эту тему не думала. А ещё Костя приезжал, розы привёз, а меня дома не было. Его мама чаем поила.

— Ты с Костей очень не расслабляйся. Я вчера вечером от Лепёхина возвращаюсь, а он какую-то бабу привёз, из машины вышел, ворота открыть, она за ним вылезла и стояли под воротами, целовались неистово. У него баб было-перебыло и ещё столько же перебудет.

— Он маме очень нравится.

— Ещё бы! А как он моей нравился! Представь, нам лет по двенадцать. Мы все в синяках и грязи — где с велосипеда упали, где с дерева свалились. А тут во дворе появляется такой белокурый мальчик в белых носочках. «Наталия Николаевна, извините, пожалуйста. Мой воланчик случайно залетел в Ваш сад. Можно я его заберу?». Как мне его в пример ставили! «Вот с кем надо дружить! Вот как надо разговаривать!»

— А потом Денис пришёл. Скандалить стал, меня проституткой назвал. Мама ему ответила. Теперь переживает, что при Косте вся эта некрасивая сцена была.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Костя и не такие сцены видал. А чего Денис от тебя хотел? Он же с твоей беременной Кристиной живёт.

— У них там какая-то фигня. Он говорит, что в Корнеево в основном находится. Но изредка с ней спит. Она верит, что он на ней женится. Мне угрожает. Жаль их. Как-то нескладно у них всё.

— Полина, не обижайся, но ты очень мягкая. Мягкая, как поджопная подушка. И относятся они к тебе именно так: можно всегда тебя под жопу засунуть.

Полина не обиделась, она была согласна с Вероничкой, но ничего не могла с собой поделать. Она чувствовала, какая угроза исходит от Кристины, и, хотя после разговора о заявлении в полицию Крис о себе никак не напоминала, кроме гадкой записки, (да и то, может, не она писала), Полина избегала вечерами ходить по малолюдным улицам, через пустырь не возвращалась вовсе, в подъезд заходила, заглушая страх. А всё равно ей было жаль девчонку, которая так нелепо начала свою жизнь. И Дениса было жаль — приезжает злой, оскорбляет, про порчу верит, значит, плохо ему, значит, живёт не как хочет, а как получилось. Полина вздохнула: завтра она ему позвонит, узнает, о чём хотел с ней поговорить. Но это будет завтра, а сегодня у неё много дел, своих дел, которые с делами Дениса теперь не пересекаются.

ГЛАВА 23

Весна вступила в свои права. Она долго собиралась, уступая место зимним ветрам и стуже, и только в конце апреля сразу, за пару дней, высушила грязь, одела деревья нежной листвой и дохнула пьянящим, пробуждающим надежды воздухом. Полина была приглашена на День рождения Влады, но идти в гости к лучшей подруге боялась. Ей до сих пор было стыдно перед Вадимом, мужем Полины за то, что она так предательски поступила с его братом. Как-то всё у неё прошлой зимой сумбурно произошло: и семью не сохранила, и любимого человека потеряла. И ещё была причина, по которой не хотелось идти к Владе, причина, в которой Полина боялась признаться себе, — было страшно увидеть светло-карие глаза Вадима, такие же, как у брата, боялась боли, от которой только недавно стала избавляться. Потерянный взгляд Романа, когда он услышал, что напрасно поверил ей, зря надеялся, Полина, как ни старалась, не могла забыть. Беспокоившие мысли о возможной встрече с Вадимом она решила пока отложить, с головой погрузившсь в домашние дела: с утра выпекала коржи для очередного торта, выслушала комментарии Галины Павловны о некчёмности её кондитерского ремесла, потом побежала в школу за сыновьями, по дороге зайдя в магазин.

— Ты чего будешь Владе дарить? — звонок Веронички вернул её к раздумьям о предстоящем походе на День рождения.

— Я, наверное, не смогу пойти, у меня дела нарисовались. Но я торт через тебя передам. Встретимся в метро и заберешь у меня.

— Что-то мне твои нарисованные дела не нравятся. Выкладывай, что случилось.

— Мне не хочется с Вадимом встречаться. Я перед его братом виновата.

— Слушай, вендетта — это на Корсике. У нас кровная месть не практикуется. А потом, мало ли что у тебя с его братом было. Да и что было-то? Ничего! Просто неудачный роман. Все про это давно уже забыли.

— Но я-то помню.

Спустя полчаса перезвонила Влада:

— Привет, бывшая подруга Полина!

— Почему я бывшая?

— Потому что нынешние подруги придут ко мне на День рождения.

— Вероничка наябедничала?

— Просто поделилась наблюдениями за твоим неадекватным поведением. Не ищи проблем там, где их нет. За что Вадим на тебя должен обижаться? Что его ты и его брат, два взрослых человека, имели какие-то отношения. Что между вами было касается только вас! Понимаю, что для тебя это было событием вселенского масштаба, оно перевернуло твою жизнь, подтолкнуло тебя к разводу, но, поверь, окружающие это происшествие даже не заметили. Пожалуйста, выходи из этой истории. Все живы-здоровы, всё прошло. Ну, всё, пока! Мне работать надо. В субботу жду!