Убедительный довод - Ли Чайлд

– Не знаю, – сказал я.

– Тогда делай вид, – не сдавался он. – Пытайся мыслить позитивно. Повторяй себе: «Я сделал доброе дело, и никакой обратной стороны».

– Твой отец связывался с полицейским участком, – сказал я. – Похоже, места для сомнений не осталось.

– Тогда просто делай вид, – повторил Ричард. – Лично я делаю так. Если не вспоминать о плохом, значит, на самом деле его не было.

Отставив тарелку, он поднес руку к левой стороне головы. Широко улыбнулся, однако его подсознание именно сейчас как раз вспоминало плохое. В самых ярких красках.

– Ладно, – согласился я. – Я просто его задел.

– Сквозное ранение, – подхватил Ричард. – Пустяки.

Я промолчал.

– Пуля ничего не зацепила, – продолжал он. – Это было просто чудо.

Я кивнул. Действительно, это могло быть только чудом. Если попасть человеку в грудь пулей 44-го калибра «магнум» с мягким наконечником, дыра будет размером со штат Род-Айленд. Смерть, как правило, последует мгновенно. Сердце сразу же остановится, в основном потому, что от него просто ничего не останется. Я решил, что мальчишке еще никогда не приходилось видеть смерть. Затем я подумал, что он, может быть, уже видел ее. Но увиденное ему совсем не понравилось.

– Позитивное мышление, – повторил Ричард. – Вот ключ. Просто будем считать, что полицейский сейчас находится в тепле и уюте, и дело идет на поправку.

– Какой товар сегодня привозят? – спросил я.

– Вероятно, подделки, – ответил он. – Из Пакистана. Там для нас готовят персидские ковры двухсотлетней давности. Люди такие болваны.

– Неужели?

Внимательно посмотрев на меня, Ричард кивнул.

– Они видят то, что хотят увидеть.

– Вот как?

– И это происходит постоянно.

Я отвел взгляд. Кофе не было. Через какое-то время понимаешь, что к кофеину вырабатывается зависимость. Я испытывал раздражение. И усталость.

– Чем ты занимаешься сегодня? – спросил Ричард.

– Пока что не знаю.

– А я буду читать. Быть может, прогуляюсь немного. Пройдусь вдоль берега, посмотрю, что выбросило ночью.

– Море что-нибудь выбрасывает?

– Иногда. Понимаешь, то, что падает в воду с лодок.

Я пристально посмотрел на него. Неужели он пытается что-то мне сказать? Мне приходилось слышать о том, что контрабандисты бросают в море тюки с марихуаной, которые выбрасывает на берег в безлюдных местах. Возможно, то же самое можно делать и с героином. Неужели Ричард пытается что-то мне сказать? Или он меня предостерегает? А что если ему известно о припрятанном свертке с железом? И что он плел про «убитого» полицейского? Это была просто психологическая бредятина? Или же Ричард играет со мной?

– Но это бывает в основном летом, – продолжал он. – Сейчас еще слишком холодно, чтобы лодки выходили в море. Так что, наверное, я останусь дома. Порисую.

– Ты рисуешь?

– Я же учусь в художественном колледже, – сказал он. – Я говорил об этом.

Я кивнул и уставился в затылок кухарке, словно мог телепатическим внушением заставить ее приготовить мне кофе. Тут на кухню вошел Дьюк. Он подошел к тому месту, где сидел я. Положил одну руку на спинку моего стула, а другой оперся на стол. Нагнулся, словно собирался вести конфиденциальный разговор.

– Сегодня тебе повезло, осел, – сказал он.

Я промолчал.

– Ты будешь возить миссис Бек, – продолжал Дьюк. – Она собирается отправиться за покупками.

– Куда?

– Ты повезешь ее туда, куда она скажет.

– Это на весь день?

– Лучше, если будет так.

Я кивнул. Не доверяй незнакомцам в день доставки товара.

– Возьми «кадиллак». – Дьюк бросил ключи на стол. – Позаботься о том, чтобы миссис Бек не спешила вернуться назад.

А может быть, не доверяй миссис Бек в день доставки товара.

– Хорошо.

– Тебе это очень понравится, – продолжал Дьюк. – Особенно первая часть. Я до сих пор каждый раз получаю массу удовольствия.

Я понятия не имел, что он имеет в виду, и у меня не было времени строить догадки на этот счет. Я просто сидел уставившись на пустой кофейник. Дьюк вышел с кухни, и через какое-то время послышалось, как открылась и закрылась входная дверь. Металлодетектор пискнул дважды. Дьюк и Бек, ключи и оружие. Ричард встал из-за стола и вышел, и мы остались вдвоем с кухаркой.

– У вас есть кофе? – спросил я.

– Нет.

Я сидел на кухне до тех пор, пока до меня вдруг не дошло, что прилежный шофер должен быть всегда наготове. Я встал и вышел через заднюю дверь. Металлодетектор вежливо пискнул на ключи. Прилив был в самом разгаре. Воздух был свежий и прохладный. В нем чувствовался запах соли и водорослей. Ветер утих, и был слышен шум прибоя. Подойдя к гаражу, я завел «кадиллак» и сдал задом. Подъехал к кругу перед крыльцом и стал ждать, не глуша двигатель и включив отопитель. Машина была обращена передом на северо-восток, и на горизонте виднелись крохотные корабли, направлявшиеся в Портленд и из него. Они невыносимо медленно ползли вдоль той линии, где небо встречается с водой, наполовину скрытые из виду. У меня мелькнула мысль, не везет ли один из них товар для Бека. А может быть, корабль уже в порту, стоит у причала в ожидании разгрузки. А сотрудник таможни проходит мимо него к следующему кораблю, даже не поворачивая голову, с пачкой новых хрустящих купюр в кармане.

Через десять минут из дома вышла Элизабет Бек. На ней была шерстяная клетчатая юбка по колено и тонкий белый свитер с накинутым сверху шерстяным пальто. Ее ноги были голые, без колготок. Волосы были зачесаны назад и перехвачены резинкой. Казалось, ей было холодно. Но при этом она выглядела настороженной, непокорной и обреченной. С таким видом поднимается на эшафот знатная дворянка. Я решил, что Элизабет Бек привыкла к тому, что ее возит Дьюк. И сейчас, наверное, ее беспокоило то, что ей придется ездить с человеком, убившим полицейского. Я вышел из машины и предупредительно открыл перед миссис Бек заднюю дверь. Она решительно прошла мимо.

– Я поеду спереди.

Она устроилась на место рядом с водителем. Я сел за руль.

– Куда? – вежливо поинтересовался я.

Она отвернулась к окну.

– Поговорим об этом, когда выедем за ворота.

Ворота были закрыты, и перед ними стоял Поли. Он казался еще более огромным. Плечи и руки бугрились мышцами, словно под пиджак запихнули баскетбольные мячи. Лицо его раскраснелось от холода. Поли ждал нас. Я остановился в шести футах от него. Он даже не двинулся в сторону ворот. Я смотрел сквозь него. Не обращая на меня внимания, Поли подошел к окну Элизабет Бек. Улыбнулся, постучал по стеклу костяшками пальцев и махнул рукой. Она смотрела прямо перед собой, делая вид, что не замечает его. Поли снова постучал по стеклу.

Элизабет Бек повернулась. Он поднял брови. Снова махнул рукой. Ее буквально передернуло. От этого движения машина закачалась на рессорах. Элизабет Бек уставилась на свои ногти. Затем положила руку на дверь и нажала кнопку опускания стекла. Поли присел, держась правой рукой за дверь.

– Доброе утро, – сказал он.

Наклонившись в салон, он провел указательным пальцем по щеке Элизабет Бек. Та не шелохнулась, продолжая сидеть, уставившись прямо перед собой. Поли поправил ей выбившийся локон.

– Мне очень понравилась наша поездка вчера вечером, – сказал Поли.

Элизабет Бек снова передернуло, словно она ужасно замерзла. Поли уронил руку ей на грудь. Обхватил ее. Стиснул. Элизабет Бек сидела совершенно неподвижно. Я нажал кнопку стеклоподъемника. Стекло с жужжанием поползло вверх. Наткнулось на огромную лапищу Поли, сработал защитный механизм, и стекло стало опускаться. Открыв дверь, я вышел из машины. Обошел вокруг капота. Поли по-прежнему стоял пригнувшись. Его рука по-прежнему была в машине. Она опустилась чуть ниже.

– Отойди, – бросил Поли, не оглядываясь на меня.

Я чувствовал себя дровосеком, которому предстояло иметь дело с огромной секвойей, не имея ни топора, ни бензопилы. С чего начать? Я лягнул Поли по почкам. От удара такой силы футбольный мяч улетел бы через трибуны стадиона до самой автостоянки. И свалил бы там фонарный столб. Для большинства людей такого удара хватило бы, чтобы отправить их в больницу. Кое для кого он стал бы смертельным. Но на Поли мой удар произвел такое же впечатление, как дружеское похлопывание по плечу. Он не издал ни звука. Он просто положил руки на дверь и медленно распрямился. Повернулся ко мне лицом.

– Успокойся, офицер, – сказал он. – Я просто по утрам так здороваюсь с дамой.

Затем он отошел от машины, повернулся ко мне спиной и отпер ворота. Я следил за каждым его движением. Поли сохранял полное спокойствие. Казалось, я к нему даже не притронулся. Я стоял не шелохнувшись, давая возможность схлынуть адреналину. Затем посмотрел на машину. На багажник, на капот. Обойти вокруг багажника будет означать: «Я тебя боюсь». Поэтому я обошел вокруг капота. Однако, позаботившись о том, чтобы Поли никак не смог до меня дотянуться. У меня не было ни малейшего желания обеспечивать работой на шесть месяцев какого-нибудь хирурга, которому пришлось бы восстанавливать кости моего лица. Ближе пяти футов я к Поли не подходил. Он даже не двинулся в мою сторону. Просто распахнул ворота настежь и вежливо отошел в сторону, пропуская нас.