Клуб одиноких зомби - Екатерина Савина

– Астральных слепней, энергетических пришельцев? – переспросил Антон Иванович, вытаращив глаза. – Нет, давайте о них не будем, давайте вернемся к зомбированию и к той женщине, что приходила к вам: к Татьяне Александре Сулимских. Случилось так, что милиция ею заинтересовалась раньше, чем мы Кирилловой. И эти две женщины, точнее два дела, оказались взаимосвязанными...

– Да? – вылетело у меня с языка.

Я, обладая неординарными экстрасенсорными способностями, и днем, и ночью только и думала, что об этом, а этот сухарь из прокуратуры уже полчаса говорил со мной и не мог толком сформулировать, что он от меня хочет узнать. Мне надоела наша игра в «кошки-мышки», потому что мне было не понятно, кто от кого бегает и кто кого хочет перехитрить. Я чувствовала, что надо дальше заниматься антикодом и не медлить больше ни минуты, но как это объяснить Сарычеву, я не знала. Я видела, что он так до конца и не понял, что преступление, которое он расследует не типично. Ему хотелось бы услышать от меня опровержение насчет зомбирования, а я, напротив, подтвердила этот факт.

– Да, представляете, взаимосвязаны... У Кирилловой обнаружили визитку с домашним телефоном Сулимских. Татьяна Александровна Сулимских называла себя Марией и читала проповеди в клубе «Просвещение». В милицию обратился сожитель женщины, посещающий этот клуб. Мария склоняла ее к проведению хирургической операции с целью открытия «третьего глаза». Чтобы проверить эту информацию в клуб был внедрен сотрудник милиции, но эта Мария, обладающая экстрасенсорными способностями, быстро разоблачила его и не дала ему возможности выйти на тех, кто делал операции. За Татьяной-Марией стали следить, и она привела нас к вам, Ольга Антоновна. Мы дежурим в больнице уже сутки и знаем, что и вчера она приходила к вам и передала яблоки, которые купила около больницы... Не скрою, мы бы стали и вас подозревать в причастности к этим делам, но Костюков за вас поручился... Вы – подруга его девушки, можно сказать, жены... Петр рассказал, что вы помогли в расследовании серийных угонов, что вас тогда похитили... Ольга Антоновна, я вас очень прошу, помогите нам и сейчас!

«Что же ты сразу так не сказал! – подумала я. – Столько времени упущено! Откуда я знала, сможешь ли ты поверить мне или нет, а оказывается сможешь... надо же Костюков выступил в роли поручителя, а Даше сказал, чтоб я не лезла в это дело. Говорит, что мы женщины непостоянные в своих взглядах и мнениях, а мужики-то от нас не остают...»

– Ну так что, Ольга Антоновна? – прервал мои размышления Сарычев. – Можете вы нам помочь?

– Даже не знаю, что вам сказать, Антон Иванович. Возможно то, что мне стало известно, поможет следствию, а может, наоборот, все усложнит... Я расскажу вам все, как есть...

– Да, я очень внимательно слушаю.

Я поведала следователю прокуратуры о том, что в Москве была создана огромная система зомби разного уровня.

– Те, кому делали операцию по трепанации черепа, были подвержены глубокому зомбированию, я думаю, что они уже никогда не смогли бы стать обычными людьми. Пример тому – Кириллова. Других зомбировали без операции, и я думаю, что хороший специалист мог бы убрать эти кодировки. Татьяна или Мария тоже попала под чье-то воздействие, да эта женщина, которая приходила ко мне тоже была зомбирована, но ее еще можно спасти. Оба вида зомбирования: и глубокое и поверхностное сделаны на основе числовых кодировок.

– Что это такое? – удивленно спросил Сарычев, и по его лицу было ясно, что он абсолютно не понимает, о чем идет речь.

– Каждое число несет в себе определенную информацию. При зомбировании, или кодировке подсознания, в определенное полушарие головного мозга вводится набор чисел, и это служит руководством к действию. Но те же числа сыграли злую шутку с этой системой, она стала саморазрушаться. Я сейчас объясню. Никто Кириллову в трамвае не толкал, просто настал определенный момент, код сработал на разрушение, и она стукнулась лбом. Понятно? – спросила я следователя, смотревшего на меня абсолютно тупыми глазами.

– Знаете, туго, но до меня все-таки начинает доходить..

– Слушайте дальше. Кириллова стала только первой «ласточкой». Числа, используемые в кодировках стали делиться, а это значит, что должны появиться новые жертвы. Если все числа приведутся к единицам, то все люди в этой системе погибнут, даже те, кого еще можно было раскодировать. Вчера эта женщина передала мне с яблоками антикод, набор чисел, которые я должна активизировать. Почему именно я? Потому что все эти числа заложены во мне. Я только сегодня поняла, что мне надо делать. Даша, девушка Костюкова, принесла мне это пособие по нумерологии, – я показала Сарычеву книгу. – Я стала по ней расчитывать число своего имени, дня рождения и так далее... Эти числа совпадают с числами актикода...

– Замечательно, значит разрушение остановлено, – как-то недоверчиво произнес Сарычев.

– Пока нет. Вот видите, последние четыре числа обведены в кружок, я ума не приложу, что это такое. Я чувствую, когда я найду эти числа в себе, процесс саморазрушения в системе зомби остановится.

Следоватль посмотрел на меня как на сумасшедшую, но мне к такому было не привыкать. Мы молчали, Сарычев, вероятно, обдумывал услышанное, а я прислушивалась к своему внутреннему голосу, который настоятельно требовал спешить. Если бы он еще подсказал, где искать разгадку, я немедленно стала бы производить нехитрые арифметические подсчеты, но, увы, активизация антикода застопорилась.

– Ольга Антоновна, вы хотите сказать, что Сулимских – вовсе не организатор, а сама, так сказать, жертва, ее мозг тоже зомбирован.

– Да, чуть-чуть. Эта женщина обладает сильными экстрасенсорными способностями. Я, вообще, удивляюсь, что ее биополе не отторгнуло кодировку. Видать, она была подобрана большим специалистом...

– Вы второй раз говорите о каком-то большом специалисте в области зомбирования. Вы знате, кто это?

– Нет, этого я не знаю, – чистосердечно призналась я.

– Жалко, – посетовал следователь прокуратуры.

– Жалко? – переспросила я. – Вот вы, Антон Иванович, задаете мне свои вопросы, а ведь мои ответы не имеют никакой юридической силы. Я даже не свидетель...

– Это так, но... – Сарычев никак не мог сформулировать продолжение этого «но» и его мимика говорила о напряженном поиске ответа. – О... и... а... Ольга Антоновна, ваши показания могут помочь найти преступника, хотя бы в каком направлении искать подскажут, а уж доказательства будем сами искать.

– Хорошо, если мне вдруг станет что-то известно, я вам сообщу.

– Вот об этом я как раз хотел вас попросить. И еще, покажите мне, пожалуйста, записку, которую вам передала Сулимских.

К моему большому удивлению Сарычев переписал все цифры и зафиксировал в своей записной книжке то, что означало каждое разгаданное мной число. Я понимала, что ему надо будет отчитаться перед начальством, о чем мы разговаривали битый час. «Это я работаю одна, у меня нет никакого начальства, и мне кроме моей совести не перед кем отчитываться не надо, – думала я, глядя на Сарычева. – Бывают свободные художники, а я свободная „охотница на ведьм“! Только вот следователи прокуратуры не могут быть свободными...

– Вам надо оставить охрану?

– Зачем? – удивилась я. – Разве вы не поняли, что эта женщина, Татьяна или Мария, она не хотела сделать мне ничего плохого, она просила у меня о помощи.

– Вы в этом так уверены?

– Да, теперь уверена.

– Вы попробуете дальше расшифровать код?

– Да, я этим тотчас займусь.

– Удачи, – сказал Сарычев, встав со стула, потоптался на месте и, не найдя больше слов, вышел из палаты.

Я с сожалением подумала о том, что не поговорила с Сулимских. Правда, от общения со следователем прокуратуры тоже был толк. Я надеялась, что правоохранительные органы поймут, что нельзя успокаиваться, арестовав Сулимских, надо искать человека, который за всем этим стоит.

Мне тоже предстояло много работы. Я стала внимательно изучать оглавление второй книги по нумерологии, предназначенную для тех, кто уже освоил азы науки о числах и перешел на следующую ступень. „Высоковата ступенька, – решила я, – но делать нечего, придется карабкаться“.

Глава 26

Валерия металась по квартире, как загнанный зверек. Дымчатый перс Абдулла простил ее грубость, но не лез с новыми ласками. Абдулла неподвижно лежал в кресле на атласной подушке и лишь глазами следил за ее метаниями.

Валерия сверила все часы в доме, расхождение во времени на десять минут не было слишком серьезным, но даже в этом она увидела дурное знамение. Впервые Валерия почувствовала ревность к Марии. Все-таки они были женаты, вдруг проснулись старые чувства, и Толик не смог решиться отправить свою бывшую жену на тот свет, – размышляла брюнетка, снова подошедшая к зеркалу. – Может быть, все это время он меня обманывал, когда говорил, что я – красивая, а она – нет? Жалко, что я ни разу не взглянула на нее...»