Шрифт:
Интервал:
Закладка:
-- Ну ты, старик, и дал! -- выразил он свое восхищение. -- Не ожидал.
Что же касается моих ближайших коллег по работе, то Балбесов и Петя-Петушок почему-то решили разделить со мной все тяготы триумфатора и героя дня и приняли на себя часть предназначенных мне поздравлений, за что я им остался весьма благодарен. Тамара же Андреевна вилась вокруг меня, сияя обворожительной (как она сама думала) улыбкой и сыпля комплиментами, и была, по-моему, на седьмом небе от счастья. Еще бы! Пол-института имело возможность лицезреть ее сегодня! Не было одного лишь Евграфа Юрьевича. Как выяснилось чуть позже, он укатил в местную командировку и обещал быть завтра.
Кульминацией дня был звонок поверженного мною гроссмейстера Иванова-Бельгийского и предложение выступить с ним в паре на предстоящем вскоре международном состязании на приз... в общем, какой-то там приз. Я надулся, как индюк, и обещал дать ответ в самом ближайшем будущем. И даже не имея возможности читать мысли по телефону, я по его тону понял, что мои слова большого удовольствия ему не доставили. Но, согласитесь, после столь сокрушительной победы мне как-то не к лицу было сломя голову кидаться на любую авантюру, и хотя в глубине души я конечно же сразу принял предложение моего вчерашнего соперника (разумеется, поеду, куда же я денусь! ведь Бразилия же!), то тон выдержать я все же считал необходимым. Мол, пусть знают наших!
Но утром следующего дня ореол славы и почета вокруг моей особы внезапно рассыпался и оставил лишь некий неприятный осадок в душах всех, кто так или иначе оказался причастен к этому делу. И виной тому стал Евграф Юрьевич. Не успел я войти в помещение нашей лаборатории, как меня пронзил пристальный взгляд моего шефа. "И не стыдно?" -- как бы спрашивал этот взгляд. И я вдруг понял, что да, стыдно, но что ж теперь делать, раз все так получилось...
-- Проходите, проходите, дорогой Николай Николаевич, -- сказал он вслух, не опуская глаз и не моргая. -- Проходите и садитесь. -- Я прошел и сел, но сел почему-то не на свое рабочее место, а на стул рядом со столом шефа. -- Наслышан, наслышан о ваших подвигах. Удивили вы меня, Николай Николаевич, право же, не ожидал. Как же вам это удалось?
Я развел руками и слегка пожал плечами.
-- Да знаете ли... -- я замялся, трепеща перед шефом всем своим нутром. -- Я и сам не ожидал.
-- Вот как? -- усмехнулся шеф. -- Интересное дельце. А знаете что, Николай Николаевич, я ведь тоже в молодости в шахматишки поигрывал. Не желаете ли партейку сыграть? -- вдруг спросил он и извлек откуда-то из-под стола шахматную доску с уже расставленными фигурами. -- А?
Надо заметить, шеф всегда ставил меня в тупик своим поведением. Вот и сейчас: я ожидал от него всего что угодно, вплоть до выговора с занесением (хотя, вроде бы, и не за что), но такого... Нет, моей фантазии на такое не хватило бы. И если уж говорить честно, то я опешил.
-- Как! Прямо сейчас? Здесь? -- спросил я, не веря своим ушам.
-- А почему бы, собственно, и нет? -- спросил он.
Тамара Андреевна ойкнула, Балбесов захихикал и запрядал ушами от восторга, а Петя-Петушок сотворил такое, от чего человек, знающий его, наверняка бы пришел в неописуемый ужас, -- он выключил плейер и снял наушники, а лицо его приняло осмысленное выражение. В этот самый момент в помещение заглянуло еще несколько человек (принесла ж их нелегкая!), чтобы выразить мне свое восхищение и если надо -- предложить взаймы, -и тоже замерли в изумлении, услышав предложение шефа. Все смотрели на меня и ждали, что же я отвечу. А ответить я мог только одним -согласием, ибо теперь я не просто старший инженер Нерусский, а шахматный гений, и ответь я сейчас отказом, несмываемое пятно легло бы на мою репутацию как человека смелого и бесстрашного. Я просто обязан был принять вызов Евграфа Юрьевича, невзирая на то, что он начальник, а я подчиненный, невзирая на рабочее время, невзирая на явно провокационный характер самого предложения -- невзирая ни на что. И я принял его.
-- Согласен! -- махнул я рукой. -- Была не была!
-- Три партии, идет? -- тут же подхватил Евграф Юрьевич, прищуривая один глаз.
-- Идет! -- снова махнул я. -- Э-эх, гулять так гулять!
Шеф тотчас же освободил свой стол от посторонних предметов, оставив только шахматную доску, и деловито предложил:
-- Играйте белыми, Николай Николаевич. Уступаю.
-- Нет, ну зачем же, -- проявил я великодушие. -- Я могу и черными. С Ивановым-Бельгийским я играл именно черными.
-- О! -- Евграф Юрьевич понимающе кивнул. -- Я понимаю -- черные приносят счастье. Именно поэтому и уступите их мне: я очень боюсь проиграть. Особенно вам.
В его словах звучала какая-то двусмысленность, но я никак не мог уловить ее смысл. Тем более, что его мозг был закрыт для меня.
И тут я вдруг осознал всю глубину пропасти, в которую увлекал меня Евграф Юрьевич. Ведь я не смогу прочесть ни одной его мысли, и, значит, я обречен на верный проигрыш: играть в шахматы я практически не умел. Даже если шеф не ахти какой игрок, то хуже меня он все равно не сыграет -- хуже, как говорится, некуда. Более того, я оказался в положении даже худшем, чем некий герой одной из песен Высоцкого, который мог себе позволить ненароком бицепс обнажить, мне же не дано было даже этого удовольствия -- как-никак соперник был моим шефом. Одним словом, я понял, что дело стремительно и бесповоротно мчится к катастрофе.
Я с треском проиграл все три партии. Евграф Юрьевич разделал меня под орех -- причем так, что я даже глазом моргнуть не успел. Все закончилось за какие-нибудь пятнадцать минут. Даже я, совершеннейший профан в шахматном деле, понял, насколько сильно играл мой шеф. Его комбинации были блестящи, стремительны и неожиданны. Шесть-семь ходов -- и мне объявлялся мат. И какой мат! Любо-дорого посмотреть. Но самое обидное, самое неприятное было в другом. Весь мой позор проистекал в присутствии не только моих ближайших коллег по работе, но и множества других, порой совершенно посторонних, лиц, припершихся с утра пораньше лицезреть гения в моем лице и насладиться общением с ним. Более того, как только весть о необычном турнире разнеслась по институту, толпы любопытных тут же хлынули в наше малогабаритное и совершенно не предназначенное для подобных паломничеств помещение. Таким образом, к концу третьей партии мне в затылок дышало не менее полусотни жадных до зрелищ ртов. Третий мат исторг у толпы шахматных болельщиков жуткий стон, в котором сквозило и разочарование, и сожаление, и страстное желание залить горе вином, и порядком испугавшее меня намерение определенной части сотрудников, преимущественно мужского пола, намылить мне шею за халтуру, обман и надувательство. Я был окончательно уничтожен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Антитезис - Андрей Имранов - Научная Фантастика
- Над бездной - Александр Беляев - Научная Фантастика
- Посланник Бездонной Мглы - Федор Чешко - Научная Фантастика
- Постоялец со второго этажа - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- «Если», 2016 № 02 - Журнал «Если» - Газеты и журналы / Научная Фантастика
- Шестое чувство - Евгений Гаркушев - Научная Фантастика
- СЕРДЦЕ ЗОНЫ - Сергей Стрелецкий - Научная Фантастика
- Пустота внутри кота - Павел Сергеевич Иевлев - Детективная фантастика / Космическая фантастика / Научная Фантастика / Периодические издания / Социально-психологическая
- Параллельный мир (сборник) - Геннадий Разумов - Научная Фантастика
- Защита от дурака - Влад Менбек - Научная Фантастика