Боги, пиво и дурак. Том 4 (СИ) - Горина Юлия Николаевна

Ника бросилась подметать осколки тарелки, а я, нахмурившись, пошел к выходу.

Не знаю, что там надумал Янус, но настроение у меня было такое же, как у Азры.

И прямо сейчас я направлялся на встречу с одним знакомым богом, у которого имелся многолетний опыт в обхождении божественных правил.

Может быть, ироничный любитель кошек расщедрится на мудрый совет?

Глава 14. Тот, кого боятся люди

Утро приятно морозило щеки. Вдыхая холодный воздух полной грудью, я вдруг осознал, как же давно не прогуливался по улице под открытым небом, щурясь на приподнявшееся над крышами солнце.

Город под тонким слоем снежной пудры казался посвежевшим и чистым, и я поймал себя на том, что иду и улыбаюсь — просто так, без особой на то причины. Прохожие опасливо поглядывали в мою сторону — по всей видимости, переживая за мое душевное здоровье.

А мне было насрать.

Заглянув в банк, я обнаружил, что на мое имя действительно открыт счет, вот только лежало на нем не десять, а двадцать тысяч золотых! Сотрудник банка в тугом сером костюме с высоким жестким воротником почтительно передал оставленное мне письмо — разумеется, от безымянного адресанта.

Вскрыв плотный коричневый конверт, я вынул из него сложенный вчетверо лист бумаги и кольцо — строгий золотой перстень с загадочно поблескивающим черно-фиолетовым камнем, утопленным глубоко в квадратное ложе.

На бумаге уверенным ровным почерком было написано:

«Вы сохранили для меня не слугу, а друга. И поскольку ваша беспримерная скромность в прошлый раз не позволила мне правильно оценить ситуацию, я изменил по своему усмотрению сумму награды и дарую вам ключ, отпирающий многие двери. Носите его на левой руке, когда будете нуждаться в помощи, и на правой, когда будете в состоянии оказать помощь другим.»

Ниже вместо подписи стояла большая, размашистая буква «А», после которой стояла приписка уже другим, более мелким и корявым почерком: «Загляни в «Золотую розу».

Я взглянул на перстень поближе. Никаких изысканных гравировок или дополнительного декора на нем не было, что мне понравилось.

Очень интересно смотрелся камень — будто черное стекло, внутри которого кто-то зажег крошечную фиолетовую лампочку. Поколебавшись, я надел его на правую руку и, прихватив с собой двести голдов, покинул банк.

Первым делом мне хотелось закрыть все долги.

Поэтому я купил для Арахны и отнес ей в храм хорошего эля и нитку мелкого розового жемчуга: кто знает, доживу ли до весны, чтобы преподнести ей подарок после пробуждения.

Потом разжился в лавке корзиной и двумя винными кувшинами с восковыми пробками, и, укрывшись в подворотне от лишних глаз, наворожил бухаловом абсента для Гермеса. И едва успел справиться к полудню. Часы на ратуше уже отбивали двенадцать часов, когда я водрузил обещанный подарок в центр первого попавшегося перекрестка, и корзина мгновенно пропала, точно она провалилась в невидимую дыру.

Ну что ж, приятно вам там погудеть. Привет Дионису!

Что-то мне подсказывает, что с этим парнем мы бы нашли общий язык.

К тому времени я уже успел в полной мере оценить непригодность своей одежонки для зимних приключений — ляжки в этих штанах промораживало даже при такой мягкой погоде. Так что самое время отправиться за шмотьем!

И я, прямо в мятых портках и небритый с утра без малейших сомнений поперся в сердце местного гламура — в «Золотую Розу».

В приемном зале мастерской все блестело золоченой отделкой и зеркалами. Какая-то важная дама, вся в мехах и шелках горящим взглядом разглядывала выложенные перед ней на столе две шляпки, и, похоже, никак не могла выбрать. Напомаженный юноша в черном костюме ей не мешал — вытянувшись в струнку, он стоял рядом, как тень, и с самым доброжелательным видом по малейшему требованию подавал то один головной убор, то другой.

Неодобрительно зыркнув на меня, как на оборванца, дама продолжила свое занятие, а мне навстречу из-за стойки в буквальном смысле выпорхнул седобородый тощенький старичок в точно таком же костюме, как у юноши, только с алой лентой на правом рукаве.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Господин Даниил, здравствуйте! — пропел он. — Вы пришли забрать свой заказ?

Тетка со шляпками удивленно обернулась на меня. Я в свою очередь озадаченно уставился на старика. С чего вообще он взял, что я — это я?

Седобородый понял мое замешательство.

— О, я вас смутил?

— Нисколько, просто я не понял, каким образом вы меня узнали.

— Ну что вы, господин! Я ведь помню все мерки наших клиентов, рост, обхват плеч...

— Из моего что-нибудь готово? — прервал я излияния старика.

Тот помрачнел, почтительно склонил голову.

— К сожалению, сейчас полностью готов только один зимний комплект.

— Замечательно! — искренне обрадовался я. — Я его заберу.

— Не угодно ли будет примерить?

Я кивнул, хотя вообще-то собирался не просто «примерить», а надеть и уйти прямо в обновке.

И буквально через минуту толстый господин в выбеленной льняной пижаме вынес мне на большом черном подносе аккуратно сложенную одежду. На втором таком же подносе совсем еще зеленый паренек вынес пару сапог.

Мать моя женщина, что это за кожа?..

Мои руки сами потянулись пощупать эту странную, будто покрытую мелкой тончайшей чешуей глянцево-черную поверхность.

— Прошу вас оценить мою работу, господин Даниил! — провозгласил толстяк. — Я — старший мастер Антоний. Благодарю вас за честь работать с таким редким и потрясающим материалом! Гиланская кожа — это что-то невероятное!

Тут у тетки со шляпами отвисла челюсть.

— Скажите, а сколько будут стоить перчатки из такого материала? — полушепотом спросила она у юноши, стоявшего рядом.

Парень наклонился к ней и негромко ответил.

Женщина охнула, всплеснула руками, округлив глаза.

— Да что вы?!.

— Она невероятно прочная, жаростойкая и непромокаемая, — с достоинством пояснил юноша. — Из такой кожи шьются охотничьи костюмы для монаршей семьи!

— Пожалуйста, пройдемте в примерочную! — сказал старичок, услужливо мне улыбаясь и жестом предлагая следовать за собой.

В комнатке за бархатной занавеской я переоблачился в свой новый костюм — и, с довольной улыбкой расправив плечи, взглянул на себя в зеркало.

Шикарно! Я не знаю, с кого содрали эту кожу и как ее выделывали, но одежда, сшитая из нее, смотрелась великолепно и сидела идеально. Я будто надел на себя шкуру молодого дракона. Теплая подкладка удачно дополняла всю эту красоту.

Просто отлично.

Поблагодарив всех, я, поскрипывая новыми сапогами, прошел мимо окончательно расстроившейся тетки и очутился на улице.

И понял — с такой курткой мне и накидка ни к чему. Спасибо Альбе — его подарок был достоин королей!

Теперь можно было заглянуть в Ямы и спросить Гая, не передумал ли он по поводу жречества.

Я двинулся через главную площадь — и увидел, что, оказывается, мой старый добрый приятель немного занят. Так сказать, работает в поте лица на пользу общества — изящно вскидывая над головой толстый упругий хлыст, он выверенными и ритмичными движениями осуществлял наказание здоровенного толстого мужика с рыхлой, ноздреватой задницей. Задница вздрагивала волной, как подошедшее тесто в кадке, толстяк взвизгивал — и на белой коже оставался очередной кроваво-красный след. У позорного столба собралась небольшая группа зевак — люди с безразличными лицами наблюдали за поркой, переговариваясь между собой о насущных делах, взлетевших ценах на рыбу и кофе. Представление на площади выполняло роль фонового телевизора. Ну а что? Чем хуже настоящая порка киношной расчлененки?..

Двое стражников контролировали порядок, с трудом удерживая зевоту.

Замахнувшись в очередной раз хлыстом, Гай краем глаза заметил меня.

И опустил руку.

— Что, пора? — громко крикнул он, обернувшись.

Стражники перестали зевать. Зрители в передних рядах тоже притихли и принялись озираться по сторонам, пытаясь найти, кому мастер Гай адресовал такой странный вопрос.