Боги, пиво и дурак. Том 4 (СИ) - Горина Юлия Николаевна

Ника выпорхнула из кухни с большущим подносом, от которого исходил ароматный горячий пар. Леандр сделал на завтрак большие сырные лепешки под сметаной с перцем и травами — вкуснотища!

Мы шустро разобрали тарелки и расселись на свои места. Я хотел оставить Нику позавтракать с нами — соскучился очень. Но та кокетливо улыбнулась и сбежала на кухню, сославшись на то, что Леандру будет скучно есть одному.

Проводив ее взглядом, Ян продолжил.

— Или вот Рыжий тоже отличился недавно. Да еще как! Просто красавец!

— Обязательно про это рассказывать? — буркнул Рыжий, покосившись почему-то не на магистра, а на меня.

— Еще как обязательно — Даньке же теперь расхлебывать.

Кусок лепешки застыл у меня в руке, не долетев до рта.

— Не понял. Я-то тут при чем?..

— Короче, пришел к нам заказ от твоей старой знакомой — молодой Белорецкой. С одной звездой. Ну а у нас тут полная задница нарисовалась, каждый балл на счету. Не отказываться же от возможности заработать еще один?..

Недоброе предчувствие шевельнулось у меня в груди. Сразу захотелось пить. Отложив лепешку, я отхлебнул из чашки остатки кофе. Крупинки осадка загорчили на корне языка.

— ... Я так прикинул — ну что она может от тебя такого потребовать, чего мы за тебя сделать не сможем?

— Оказалось, что еще как может, — с недоброй улыбочкой проговорил Рыжий.

— Так... — проговорил я, чувствуя, как во рту опять пересохло. — И что было дальше?..

Ян кивнул на Рыжего.

— Ну вот мы его и снарядили под видом тебя. Задание брать.

— Угу, — кивнул тот. — Вот только, что в придачу к заданию мне предложат взять саму Белорецкую, я не ожидал...

— И опозорил честь мундира, — со смехом проговорил Ян. — Он когда пришел, девица за руку его — хоп! И в укромный угол. Вот тут-то и оказалось, что Рыжий наш ни разу не кремень...

— Да я просто готов к такому не был! — воскликнул парень.

— Короче, дева показала ему себя, так сказать, во всей красе, а Рыжий наш с перепугу позорно сбежал, — закончил историю Янус.

Я только руками за голову схватился. И почти простонал:

— Вашу ж мать...

— Я вот только одного не понял, — повернулся ко мне Рыжий. — Ты скажи — это девица такая мечтательная, или широта твоей души пределов не знает?..

Я осуждающе взглянул на друзей.

— Паскудники, вы же о женщине говорите, в конце концов! Накуролесили тут... Ладно, я понял — у нас все предельно плохо. Но ведь вы о чем-то спорили? Значит, есть какой-то хитрый план? — Есть один, — кивнул Янус, облизывая сметану с пальцев. — Но кое кому он не нравится.

— Ага, разбежавшись прыгнуть со скалы, — буркнул Рыжий. — Янус хочет сначала набедокурить, а потом весь мир от этой самой беды взять и спасти. И тут, понимаешь, возникает логичный вопрос, что нам за это сделают — головы поснимают или за сверхсложную миссию орден дадут, в виде десятикратной королевской награды. Как по мне — уж коли мы в таком отчаянии, лучше на штраф начать копить.

Я почесал затылок.

— А когда у нас, кстати, сроки заканчиваются?..

— Чуть меньше полутора месяцев осталось, — мрачно ответил Азра. — Так что время, как говорится, поджимает.

— Потому я и предлагаю подготовить пути отступления, — проговорил Ян, принимаясь за следующий кусок. — Можно же подсуетиться немножко, народ, так сказать, припугнуть. А потом явиться на белом коне и счастливо избавить всех от нежданной напасти. Почему бы нет?

— Потому что разыграть такую партию чисто очень непросто, — отозвался Рыжий. — Это не Белорецкую развести! А мы даже с ней не справились.

— А еще ложная победа скверно влияет на карму и клеймит хуже позора, — своим бархатным низким голосом проговорила Кассандра.

— Ничего, пару дней помедитируешь, потом над кем-нибудь целительно надругаешься — и все как рукой снимет, — хмуро отозвался Ян. — Тоже мне проблема — карма!

— Для целителя это действительно проблема, причем абсолютно реальная, — невозмутимо возразила Кассандра.

А тем временем Ника принесла из кухни еще по чашке кофе, и когда она расставляла их на столе, я невольно косился на ее чудные ножки с нежными впадинками под коленями и игриво приподнимающийся край действительно слишком уж короткой юбки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— А ты, Азра, что думаешь по этому поводу? — спросил я с набитым ртом, глядя на торчащий многослойный подъюбник. — Ты один не высказался.

Ника, проследив направление моего взгляда, довольно вспыхнула и удалилась обратно на кухню.

Жнец в ответ на мой вопрос пожал плечами.

— Ну, я-то себе карму испортить не боюсь, сам понимаешь, — проговорил он. — Так что, как по мне, Ян предлагает вполне рабочий вариант. Но дело действительно очень тонкое, тут Рыжий прав. Но это не повод отказываться от идеи, а причина для более серьезной и вдумчивой подготовки — только и всего.

— Значит, так... — совершенно серьезно и даже хмуро проговорил Янус, поднимаясь из-за стола. — Я принял решение. Даю нам всем две недели, чтобы подняться с днища. И ни днем больше. Если у нас ничего не получится, я займусь подготовкой фиктивного дела. И если это кого-то не будет устраивать — держать не стану. На этом все.

В харчевне стало тихо.

Теперь, когда магистр на полном серьезе включил приказной режим, никто не посмел бы ему возразить.

Вот только странно, что этот разговор происходил без Майи и Криса, поскольку мне всегда казалось, что Янус с каким-то особым доверием относится к этим двоим.

Неужели в мое отсутствие что-то изменилось?..

Он встал из-за стола, и, прихватив свою чашку, направился к лестнице.

— Даниил, когда поешь — поднимись ко мне. Разговор есть, — бросил он через плечо напоследок и, грохоча по деревянным ступенькам сапогами, отправился в свою комнату.

— А нас он к себе теперь не приглашает, — заметил Азра.

Я обвел всех внимательным взглядом.

— Слушайте, что здесь происходит?..

— Магистр на стенку лезет — не ясно разве? — отозвался Рыжий. — То ходит себе подхахатывает, как ни в чем не бывало, а то вдруг кулачищем стол разломает. Или челюсть кому свернет.

— И кто под руку попался?..

— Крис, неделю назад, — ответил Азра, отодвигая тарелку с недоеденным завтраком. — Мы даже не поняли, как это случилось, и в чем была причина. Кас потом полночи над ним колдовала. Стражники в обе смены к нам на порог врывались — думали, кого-то убивают.

— Помирились потом?

Жнец покачал головой.

— Какое там. Крис обложил Януса многоярусной бранью, — Тот пять минут слушал с безразличным лицом, а потом как рявкнет — убью, мол, если не заткнешься. Тот и заткнулся. Мелких забрал и на следующий день на задание уехал. И вот до сих пор никто из них не вернулся. Эй, Ника! А дай-ка пива?

— Ты сегодня прямо с утра начать решил? — выразительно приподнял бровь Рыжий.

— Один хрен делать нечего, — хмуро ответил Азра.

— И когда все так успело испортиться? Вроде все же более-менее наладилось! — воскликнул я, чувствуя, как растерянность внутри сменяется гневом.

— Четыре официальные жалобы и выступление Флоры, — ответила за всех Ника. Смахнув белоснежным полотенцем крошки со стола перед Азрой, она грациозно выставила перед ним запотевшую кружку темного пива. — В первый день Великого Зимнего Сна во время обряда сожжения обид она вышла к народу в траурном платье. И демонстративно не смогла сжечь свою обиду, нанесенную безумным Та’ки ее высочайшей чести. С этого все и началось.

— Ясно, — вздохнул я. — А как там, кстати, Та’ки? С ним все нормально?

— Обжирается дурманом за троих, — ответил Рыжий. — Иногда его с утра до вечера не видно и не слышно. А порой выползает из своего закутка, ляпнет что-нибудь безумное с многозначительным видом — и снова дрыхнуть.

— И что ляпает? — нахмурился я.

— Да у него разве поймешь? Он на второй день, как ты пропал, все утро про какую-то гусеницу рассказывал, которая не гусеница вовсе, а бабочка...

— Да-да, помню, — улыбнулась Кассандра. — И плетет она сети не хуже Арахны, и каждый кто видел ее, хочет... — она запнулась, тихо рассмеялась и добавила. — Ну, в общем что-то такое.