Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Достигнуть этой цели позволяет проект «Модерн», опирающийся на прогресс и гуманизм. Проект, рожденный именно западной цивилизацией. Почему именно ею? В силу ее сопричастности особым формам человеческой культуры! Открытым именно Западом еще в античные времена. И развиваемым именно Западом на протяжении многих столетий. Задача остальных культур и народов – приобщиться к проекту «Модерн» или путем его буквального копирования (вестернизация), или путем копирования с учетом своих культурных предпосылок (модернизация). Именно содействие такому приобщению один из певцов колониализма Редьярд Киплинг называл «бременем белых».
Соответственно антиколониальное движение на начальном этапе выстраивалось вокруг идеологемы самобытности, «почвенности», наличия культурного первородства: «Как смеют эти бледнолицые дикари попирать наши древнейшие культуры!» Бороться с таким антиколониальным движением завоевателям было достаточно просто. Настолько просто, что колониальные администрации и разведки пестовали удобные им идеологемы и практики «туземцев-почвенников».
Однако со временем – как минимум к середине XIX века – в колонизируемых странах стали зарождаться и развиваться другие идеологемы и практики борьбы с колониализмом.
Согласно им, местные элиты и политики уже освоили принесенный им белыми дар, приобщились к западной цивилизации и получили право на такое же обустройство жизни, которое осуществили сами западные страны. В какой-то степени апелляция к своему культурному наследию была свойственна и этим колониальным движениям, но она носила совершенно другой характер. И в целом сводилась к знаменитой формуле «традиция и прогресс». То есть новый тип национальных движений присягнул идеологии Модерна, признал западное ноу-хау под названием «прогресс и гуманизм», западные принципы политической и экономической организации жизни, но оговорил при этом (а) свое право самостоятельно реализовывать эти принципы в жизни своего народа и (б) сочетать эти принципы с культурным наследием своего народа.
Во второй половине XX века крах колониализма привел к триумфу именно таких местных политических сил. Именно они в последующем и вывели свои страны на новые горизонты развития.
Однако Запад далеко не всегда с восторгом наблюдал за тем, как освобождавшиеся от колониальной зависимости народы приобщаются к Модерну и превращаются в потенциальных конкурентов самого Запада. Восторга он не испытывал даже тогда, когда освобождавшиеся от колониальной зависимости народы шли по пути прямого копирования Запада, то есть вестерниза-ции. Еще более острой и негативной была реакция на освобождение колониальных стран, когда эти страны соединяли западные достижения со своей культурной спецификой (например, в случае шахского Ирана). То есть занимались не вестернизацией, а модернизацией.
Западу – а если точнее, то определенным западным элитам, стремившимся любой ценой сохранить свое влияние в бывших колониях, – были гораздо более симпатичны местные элиты, пытавшиеся построить на обломках доминионов архаические (феодальные или даже дофеодальные) общества. Несколько упрощая, можно сказать, что именно в этом и состояла суть пресловутой политики неоколониализма. Необходимость борьбы с советским влиянием в странах, освобождающихся от колониальной зависимости, замутняла эту суть разного рода маневрами, выдаваемыми Западом за его содействие подлинной модернизации освобождающихся стран – в противовес тому, что Запад называл советской псевдомодернизацией.
Однако еще накануне и тем более после распада СССР обнаружился подлинный смысл преференций, предоставляемых Западом странам третьего мира. Состоял он в том, чтобы строящиеся общества оставались неразвитыми, а значит, зависимыми от Запада. Безальтернативность подобных преференций (а что еще могло обеспечить влияние Запада в данных странах в постколониальный период?) была столь велика, что Запад проявлял готовность поддержать даже предельно антизападное (то есть провозглашающее джихад «западному шайтану») почвенничество в бывших колониях. Об этом говорит и поддержка определенными политическими элитами «Братьев-мусульман» в Египте, а также Хомейни в Иране и Зия-уль-Хака в Пакистане.
По сути, неоколониализм стал своего рода огромной естественной лабораторией, в которой Запад учился взращивать нужный ему формат агрессивного Контрмодерна в странах третьего мира. Именно в лоне этой естественной лаборатории сформировался Контрмодерн, ставший броским антагонистом как западного Модерна, так и Модерна в развивающихся странах. Выскажем предположение, что броскость и даже крикливость этого противостояния были призваны затушевать подлинные отношения между частью западных элит и контрмодернистскими силами в развивающихся странах, ведомость тех автохтонных элит, которые Запад использовал для подавления ненужного ему Модерна в пределах третьего мира.
Параллельно с этими процессами шел и еще один процесс, касающийся сугубо самого западного мира. Речь – о проблема-тизации основных принципов Модерна, осуществлявшейся, как минимум, с начала 60-х годов XX века. Ей подвергалась не только идея нести «бремя белых» (развивать третий мир), но и в целом необходимость неуклонного развития человечества. Явный перелом в умонастроениях Запада маркируется созданием Римского клуба и обнародованием его кредо – доклада «Пределы роста»1.
Выдвигая благородные идеи экологического спасения человечества, Римский клуб впервые после Мальтуса и представителей его школы поставил вопрос о необходимости развития всего человечества по той модели, которую использовал для своего развития Запад. Был задан вопрос, сможет ли человечество вообще существовать, если все оно разовьется до западного уровня, а значит, примет западные жизненные стандарты, западный уровень потребления, прежде всего потребления продуктов питания и энергии. Римский клуб обратил внимание на рост населения Земли и предложил думающей его части перемножить стандарты потребления западных стран на будущую численность этого человечества. Сопоставив возникающие при этом траты ресурсов с их реальными запасами на земном шаре, Римский клуб сделал однозначный вывод: нельзя развивать человечество, не решая проблему демографической коррекции и не оглядываясь на нагрузки, задаваемые планете Земля неограниченным развитием человечества. Все эти «нельзя», как минимум, ставили под вопрос, а на самом деле отменяли цели Модерна, ценности Модерна, не задавая других, совместимых с развитием. Тем самым проблематизировалось развитие как таковое.
Можно предположить, что данные идеи, по сути, конечно же, неомальтузианские, сыграли существенную роль в изменении вектора культурного развития, в том числе и самого Запада. Того изменения, которое явно фиксируется в европейской (и американской, разумеется) культуре где-то с последней четверти XX века, но возникло, конечно, ранее. Мы имеем в виду ускоренное формирование нового – постмодернистского – культурного мейнстрима.
Безусловно, постмодернизм уже существовал как течение в философии и искусстве, но с определенного момента он «пошел в наступление» и к нынешнему времени почти вытеснил проект «Модерн» с занимаемых им ранее позиций. Во всяком случае, серьезно потеснил. И вышел из ниши, отведенной философским или эстетическим течениям, в область реальной политики (но об этом чуть ниже).
Таким образом, на сегодняшний день уже невозможно говорить о наличии лишь двух крупных моделей бытия, условно двух полюсов – мира Модерна и мира Контрмодерна. Поскольку западный мир уже не сводится к одному Модерну, необходимо перейти к трехполюсной модели: «Контрмодерн – Модерн – Постмодерн». И анализировать эту модель.
Но для начала оговорим, почему так важно зафиксировать наличие третьего компонента – Постмодерна – и исследовать его отличительные черты.
Постмодерн, отказываясь от Модерна с его приоритетом прогресса и гуманизма, объявляя его пройденным этапом, казалось бы, открывает широкие возможности для сосуществования различных циви-лизационных установок, парадигм существования, укладов. Но он же фактически подводит черту под всяким развитием в пределах данных множеств, отрицает необходимость движения, изменения, то есть по большому счету самое жизнь. (Что, заметим, опосредованно способствует решению в западном мире той проблемы, которая была проартикулирована Римским клубом.)
Постмодернистские идеи, завоевывая все большую популярность, уже к концу XX века сформировали совершенно новую картину мира. Эта новая картина мира активно внедряется в сознание посредством культуры и, прежде всего, масс-культуры. Важнейшее направление постмодернистского «штурма и натиска» связано с атакой на ценности, давно выработанные человечеством и, казалось бы, непререкаемые. На основные табу. И что особенно важно – на саму идею Жизни как противовеса Смерти.
- Качели. Конфликт элит или развал России? - Сергей Кургинян - Политика
- Суть времени. Том 3 - Сергей Кургинян - Политика
- Суд времени. Выпуски № 12-22 - Сергей Кургинян - Политика
- Суть Времени 2013 № 11 (16 января 2013) - Сергей Кургинян - Политика
- Суть Времени 2012 № 7 (5 декабря 2012) - Сергей Кургинян - Политика
- Суть Времени 2012 № 2 (31 октября 2012) - Сергей Кургинян - Политика
- Суть времени #30 - Сергей Кургинян - Политика
- Суть времени #29 - Сергей Кургинян - Политика
- Смысл игры. Выпуски № 1-13 - Сергей Кургинян - Политика
- Суть Времени 2013 № 17 (27 февраля 2013) - Сергей Кургинян - Политика