Кто развязал Вторую Мировую? Настоящие «поджигатели войны» - Александр Усовский

Именно поэтому. И ни по чему другому.

Этические нормы в политике не действуют. Все утверждения об обратном — разговоры в пользу бедных и не более того. Главной целью Англии и Франции было развязать русско-германскую войну летом (или осенью) тридцать девятого года. Столкнуть два социалистических государства, разрушить их экономики, привести население к нищете и максимально обескровить вооруженные силы. Именно это и было сокровенным смыслом предвоенного планирования «союзников». То, что война между Германией и СССР началась лишь через два года, — исключительно заслуга руководства Советского Союза, вырвавшего из зубов вненациональной финансовой олигархии два года мира, два года подготовки к войне...

«Санационная» Польша стала «детонатором» всеевропейского взрыва — но и все западные историки, и множество «россиянских» в один голос твердят, что причина гибели взлелеянного Пилсудским и Антантой Польского государства — в сговоре Сталина и Гитлера 23 августа 1939 г. Дескать, вызвал Сталин Риббентропа, поделил с ним Восточную Европу — и немцы, получив вожделенный карт-бланш, зажгли мировой пожар, в котором благополучно и сгорели.

* * *

Так вот. Это — ерунда на постном масле. Причиной Второй мировой войны мы смело можем считать сговор англо-французских политических кругов, в своей деятельности руководствовавшихся интересами мирового капитала. Им была нужна война с Германией — а вовсе не Германии нужна была война с ними! Для разжигания контргерманского военного конфликта англо-французские союзники в качестве идеального «застрельщика» избрали Польшу. По двум ключевым причинам.

Во-первых, польское руководство было готово к войне с Германией и, не колеблясь, могло бросить в пламя этой войны свою страну и свой народ. А затем, бежав во Францию или Англию, создать «правительство в эмиграции» и продолжать виртуальную войну с Германией хоть до второго пришествия (вернее, до того момента, как ее «союзники» наберутся силенок для окончательного уничтожения Германии).

И во-вторых, война Германии с Польшей приводила (при определенных обстоятельствах, кои «союзники» старательно создавали) к советско-германской войне, в каковой оба эти государства будут либо уничтожены, либо безнадежно ослаблены.

А относительно сговора Сталина с Гитлером... Да кто только в эти предгрозовые летние месяцы 1939 года с кем не сговаривался! Просто «сговор» Германии и СССР дал неожиданный для англо-французов результат, а все остальные «сговоры» — нет.

* * *

Если даже этот «сговор» и был — мы за него с Польшей рассчитались сполна, и даже с избытком. После Второй мировой войны только благодаря Сталину к Польше были присоединены восточные немецкие земли площадью более 100 000 квадратных километров. Это практически все Надвислянское Поморье с Гданьском, Западное Поморье со Щецином, «Великопольские земли» с Познанью, Нижняя Силезия с Вроцлавом и Верхняя Силезия с городом Катовице. При этом союзники приняли решение о депортации, проще говоря, об изгнании силезских и померанских немцев, чтобы обезопасить польское население на будущее. Прогон через ставшую польской территорию немецких женщин, детей и стариков (мужчины были в плену) сопровождался массовыми убийствами, грабежами, насилием, счет которым шел на десятки тысяч.

* * *

Частично английские планы стравливания Германии и СССР выдал (неумышленно) сам великий трибун Уинстон Черчилль. Выступая 1 октября 1939 г. по радио, он заявил:

«Россия проводит холодную политику собственных интересов. Мы бы предпочли, чтобы русские армии стояли на своих нынешних позициях как друзья и союзники Польши, а не как захватчики. Но для защиты России от нацистской угрозы явно необходимо было, чтобы русские армии стояли на этой линии. Во всяком случае, эта линия существует, и, следовательно, создан Восточный фронт, на который нацистская Германия не посмеет напасть...» (Черчилль У. Вторая мировая война. Т.1: Надвигающаяся буря. М., 1997. С. 218.)

* * *

Конечно, они бы предпочли, чтобы мы «стояли на своих нынешних позициях как друзья и союзники Польши», как пушечное мясо для окопавшихся на английских островах хозяев мира; конечно, они бы хотели, чтобы мы начали войну с Германией еще осенью 1939 года!

Англия хотела уничтожения своих двух самых заядлых врагов — Германии, которая, воспрянув от экономического коллапса Веймарской республики, начала семимильными шагами наращивать свой промышленный и военный потенциал, параллельно выдавливая из экономики евреев (которые держали в руках экономику всего Британского Содружества). И России, со времен Крымской войны — эвентуального противника Великобритании на Ближнем и Среднем Востоке, на Балканах и в Восточной Европе. В идеале — чтобы это уничтожение началось бы одновременно, взаимной истребительной немецко-русской войной.

Именно для этого Великобритания сдала немцам Чехословакию. И именно для этого всеми силами подзуживала спесивых гонористых панов ни на дюйм не уступать немецким (в общем-то, достаточно разумным) территориальным требованиям. Поэтому внешне все выглядело именно так, как говорил Александр Исаевич Солженицын, начиная титаническую борьбу за святую правду-матку о Второй мировой. Наш живой классик прежде всего объявил, что виновницей войны была Польша. В выступлении по английскому телевидению 26 февраля 1976 г. так, без обиняков, назвал ее страной, «из-за которой и вся мировая война началась».

* * *

Безусловно, польский народ пал жертвой английской политики разжигания европейской войны. Это — факт, как бы ни пытались сегодняшние либеральные историки его заретушировать. Но нам незачем пытаться из «санационной» Польши делать жертву — неважно, Германии или Англии. Польша и сама была не прочь сыграть роль агрессора и оккупанта, и ей это иногда вполне удавалось. Например, в период Мюнхенского кризиса польское руководство сыграло самую подлую роль. Как писал Черчилль: «Польша... с жадностью гиены приняла участие в ограблении и уничтожении Чехословацкого государства». Польша не просто предала Чехословакию — Польша к тому же сделала все, чтобы чехословаки остались один на один с Германией.

  

Рейхсканцлер и Юзеф Бек

Накануне Мюнхена, инструктируя своего посла в Берлине для предстоящей беседы с Гитлером, министр иностранных дел Польши Юзеф Бек дал ему следующую директиву: «7. Правительство Польской Республики констатирует, что оно благодаря занимаемой им позиции парализовало возможность интервенции Советов в чешском вопросе в самом широком значении... 2. Польша считает вмешательство Советов в европейские дела недопустимым... 4. В течение прошлого года польское правительство четыре раза отвергало предложение присоединиться к международному вмешательству в защиту Чехословакии. 5. Непосредственные претензии Польши по данному вопросу ограничиваются районом Тешинской Силезии».

К этой «директиве» Бек сделал интересное примечание: «Прошу помнить, что исключительная серьезность положения позволяет смело ставить проблемы, значительно энергичнее, чем при нормальных переговорах».То есть Бек понимал, что его посол в Берлине будет вести не нормальные переговоры — он примет участие в разделе Чехословакии.

Подобное поведение должностных лиц Второй Речи Посполитой бальзамом на душу ложилось вождям Третьего рейха. Гитлера вполне устраивало «обгрызание» Чехословакии польским соседом (юридически произошел раздел ответственности за разграбление Чехословакии между Германией, Венгрией и Польшей) и тот факт, что такие бесчестные приемы дипломатии существенно ослабят международные позиции самой Польши. Выступив с ультиматумом Чехословакии (30 сентября 1938 г.) и введя войска в Тешинский район, Польское государство сыграло на руку Гитлеру.

Посол Польши в Германии Ю. Липский доносил Беку: <Из высказываний Геринга было видно, что он на 100% разделяет позицию польского правительства... Охарактеризовал наш шаг как «исключительно смелую акцию, проведенную в блестящем стиле»... Риббентроп сообщил мне, что канцлер [Гитлер] дал высокую оценку политике Польши».

  

Немцы в Польше

То есть немецкое руководство положительно оценивает деятельность своих восточных соседей. Канцлера радует, что «забота о единокровных братьях по ту сторону границы» толкнула Польшу на солидарные с Германией шаги в отношении территории Чехословакии. А кроме того, польский министр иностранных дел исступленно жаждал польско-немецкого похода на Восток. В ходе своего визита в Берлин он этого нисколько не скрывал. Свидетельство Риббентропа: «Я спросил Бека, не отказались ли они от честолюбивых устремлений маршала Пилсудского, т.е. от претензий на Украину. На это он, улыбаясь, ответил мне, что они уже были в самом Киеве и что эти устремления, несомненно, все еще живы и сегодня».