Нарративная экономика. Новая наука о влиянии вирусных историй на экономические события - Роберт Шиллер

высоким уровнем дохода о том, когда они впервые услышали о крахе. 97 % опрошенных респондентов заявили, что узнали об этом в сам день падения (1). Причем большинство респондентов узнали об этом падении не из утренних газет или вечерних телевизионных новостей, а при личном общении.

Утверждение 2: важные экономические нарративы могут составлять очень небольшой процент популярных тем для разговора

В попытке оценить важность эпидемий экономических нарративов мы не должны опираться в наших выводах на предположение, что наиболее экономически важные нарративы – это те, о которых постоянно говорят. Очень серьезные эпидемии могут вызывать очень мало разговоров. Изучая экономические нарративы, мы не должны отвлекаться на светские беседы, которые бесполезны для объяснения экономических изменений.

В 1932 году, почти на пике Великой депрессии, на очередных президентских выборах в США Франклин Рузвельт бросил вызов действующему президенту Герберту Гуверу.

Лауреат Пулитцеровской премии журналист Артур Крок в своей статье в New York Times попытался резюмировать то, что простые люди говорили об экономической ситуации того времени. Он слушал их, «по возможности не подталкивая»:

«Поездом, автомобилем, самолетом и пешком я отмахал 10 тысяч миль. Я разговаривал, наблюдал и выслушал несколько сотен людей в поездах, ресторанах, на улицах, в барах, холлах отелей, клубах и их собственных домах» (2).

За месяц он посетил 20 городов США, дословно записывая случайные разговоры, как собственные, так и подслушанные, которые, казалось, наглядно показывали, о чем говорят люди. Его немного удивило, что почти все разговоры были банальны: «Я мало что услышал о книгах или пьесах. В моем присутствии барабанщик не рассказал ни одного нового анекдота. Я не услышал ни слова о личном отношении к какому-либо кандидату в президенты».

Статья Крока служит предупреждением о том, что не следует удовлетворяться нарративами, которые заразительны лишь в определенных местах и о которых говорят только в определенное время. Экономические теории не являются предметом бытовых разговоров, хотя в СМИ часто обсуждают те или иные экономические идеи, и люди, казалось бы, должны думать о них.

Крок обнаружил, что люди постоянно хотели говорить о последствиях и ужасах Великой депрессии. Например, он записал слова, услышанные им в 1932 году от таксиста в Кливленде:

«Вы приехали с Восточного побережья? Как там дела? Если хочешь знать, как здесь дела, понаблюдай за мусорными баками за ночными ресторанами около 3 часов утра. Посмотри на парней, которые ищут там себе пропитание. Далеко не все они бездельники… На Восточном побережье думают, что Рузвельт может исправить ситуацию? Во всяком случае, хуже уже быть не может. До прихода Гувера я хорошо зарабатывал. Не в такси. Я занимался взрывными работами, но меня уволили, так как бизнес пришел в упадок. Это хороший город, но сейчас он какой-то безжизненный. Как вы думаете, когда все вернется?»

Эта цитата предлагает заразный нарратив о хороших людях, доведенных до отчаяния Великой депрессией, которые вынуждены питаться из мусорных баков. Эта идея вызывает мысленный образ и эмоции отвращения. Таксист тоже задается вопросом, на который нет однозначного ответа: когда вернется экономическое благополучие? Он хочет знать, застряла ли страна в длительной рецессии, потому что от ответа на этот вопрос зависят его экономические решения (например, сколько он может тратить). Нарратив об отчаянии людей, добывающих пропитание из мусорных баков, может указывать и на долгий путь восстановления, что приводит к тому, что таксист задает насущный вопрос: «Как вы думаете, когда все вернется?» Водитель хотел получить информацию о будущем от, по-видимому, что-то знающего Крока, но, вероятно, не ожидал услышать конкретной даты. Скорее всего, он надеялся, что Крок поделится с ним каким-нибудь нарративом с подсказками относительно будущего (3).

Оценивая влияние экономических нарративов на экономическое поведение людей, полезно напомнить, что в разговорах редко затрагиваются важные экономические решения, например, сколько откладывать на пенсию. 5 % от дохода? 10 %? Или больше? Постарайтесь вспомнить какой-нибудь разговор на эту тему, и, скорее всего, вы не отыщите в своей памяти ни одного подобного. Все же люди должны принимать решение о том, сколько стоит откладывать. И при этом должны на что-то опираться. Может быть, на это решение повлияют нарративы о жизненных трудностях во время Великой депрессии, вроде тех, где рассказывается о людях, вынужденных искать пропитание в мусорных баках в 3 часа ночи. Возможно также, что это будут впечатления встревоженных экспертов – которых никто особо не знал, – предполагавших, что могут быть причины опасаться продолжительного экономического спада с серьезными последствиями. Сами по себе отдельные расплывчатые нарративы могут не обладать ярко выраженным характером в отличие от целого созвездия таких нарративов.

Утверждение 3: созвездия нарративов имеют большее влияние, чем какой-то отдельный нарратив

Нарративы, входящие в одно созвездие, могут иметь различное происхождение, но наше воображение, исходя из некой общей идеи, объединяет их, и это усиливает их взаимную заразность. Созвездия нарративов также называют базовым нарративом, ключевым нарративом, метанарративом, но я предпочитаю не использовать эти формулировки. Потому что все они предполагают неоправданно большую организованность или более высокий интеллектуальный уровень, когда при заражении простой историей нарративы получают распространение среди широкой общественности.

Иногда нарративы в рамках созвездия лишены привязки к конкретных именам, названиям или местам. Тогда они принимают форму «говорят, что…» без указания, кто именно. Используя подобную форму, рассказчик нарратива сообщает, что существует созвездие нарративов с участием, судя по всему, авторитетных людей или рассказанных ими историй.

Как мы видели, криптовалюты поддерживаются именно таким созвездием связанных нарративов, состоящим из нескольких главных звезд и тысяч или даже миллионов звезд поменьше. По состоянию на 2018 год почти 2 тысячи различных криптовалют конкурировали на рынке с биткоином. Каждая из них – это история о предпринимательстве, об энергичных разработчиках, страстно желающих реализовать свои идеи. Но самое большое созвездие историй о криптовалютах все же связано с биткоином. В одном из нарративов популярная певица Лили Аллен в 2009 году отклонила предложение о выступлении, поскольку в качестве оплаты ей предлагали биткоины. У этого нарратива незабываемая концовка: сегодня Аллен кусает локти, потому что, если бы она приняла предложение и сохранила свои биткоины, к 2017 году она стала бы миллиардером (4). Истории, подобные этой, помогают поддерживать распространение нарративов о биткоинах и рост цен на них, вызывая у людей чувство сожаления, что они сами не додумались до подобных инвестиций. Как и во многих других случаях, в центре этой истории знаменитость, которая запускает или поддерживает нарратив.

Трудно определить четкие границы созвездий нарративов. Зачастую мы можем найти только поверхностные примеры некоторых их историй. Большинство нарративов никогда не записываются и теряются навсегда. Более того, нарративы остаются в тени, и о них редко говорят при принятии решений. Например, если вы обсуждаете с