Тайна Ночи Свечей (СИ) - Дьюк Эйвери

— Да уж, Клара, теперь я верю твоим заверениям о преимуществе всего одной хрустальщицы против десятка черностекольщиков! С таким чудовищным размахом заварить кровавую кашу могла только такая, как ты, прирождённая мастерица играть чужими эмоциями, — с долей сожаления и полным неодобрением в голосе проворчал Эйнар, поглубже натягивая капюшон мантии.

Так не во время вспыхнувшая потасовка, заставляла его значительно ускориться и заложить большой крюк, чтобы успеть влиться в шествие свечей где-нибудь в другом месте, если, конечно, шаткое перемирие еще не успело позорно сдать последние рубежи…

Чинное вышагивание по освещенным улицам, уместное для его позаимствованной мантии, чередовалось со стремительными перебежками по темным подворотням и пустынным аллеям. Стараясь срезать путь везде, где только можно, лис значительно экономил слишком быстро покидавшее его время, и уходил от опасных столкновений с настоящими высокопоставленными храмовниками. Дважды Эйнару пришлось поворачивать обратно и выбирать новый маршрут. Первоначальный план легкого проникновения в главный храм, с каждой минутой казался все несбыточнее и безумнее.

Прядильщики стремительно теряли контроль над происходящим в городе. С большим трудом им удавалось оберегать от бойни центральные улицы, примыкающие к храмовой площади. Спешно минуя их, заканчивалось традиционное шествие свечей. Численность идущих, по сравнению с прошлыми годами, была до того мала, что оставалось гадать — кто вообще еще пытается сохранить видимость спокойствия и главное, зачем они это делают?

Влиться в удаляющуюся процессию удалось лишь на подступах к храмовой площади. Для осуществления своего рискованного плана, Эйнар проник в удачно расположенный особняк кого-то из власть имущих Корды. Ему даже не понадобилось доставать отмычки или разбивать оконное стекло камнем. Черный ход оказался незапертым, а дом — покинутым и темным. Не став привлекать лишнего внимания светом, Эйнар бесшумно выбрался на длинный балкон, увитый диким виноградом, и стал оценивать обстановку с высоты третьего этажа.

Подходящий момент не заставил себя долго ждать. Эйнар сразу приметил того, кто вполне мог оказать ему необходимую помощь, даже не подозревая о своем участие в плане лиса. Неспокойный валарданец поминутно вытягивал шею и как-то уж больно часто оглядывался. Со стороны могло показаться, что он боится пропустить все самое интересное, потому и крутится во все стороны, как заправский флюгер. На деле же все обстояло несколько иначе — валарданский мастер набирался смелости и готовился к выступлению на публику. Его первые реплики прозвучали довольно невнятно и тихо, но чем дальше мастер говорил, тем увереннее и тверже звучал его басовитый голос. На островитянина начали обращать внимание. Хоть он и не проявлял открытой агрессии, его меткие речи о свободе и справедливости били Корду ничуть не хуже, выпущенных из пращи камней. Расслышав слова разошедшегося валарданца, прядильщики и стражники поспешили угомонить оратора, пока и эта часть шествия не превратилась в боевую колонну. Для этого им пришлось покинуть свои посты вдоль улицы и убраться подальше от двери особняка.

Эйнар не стал дожидаться, чем кончится стычка между противниками крикливого мастера и теми, кто решил встать на его защиту. Пришло время покинуть удобный наблюдательный пункт и постараться незаметно пристроиться в хвост колонны. По расчетам лиса, замыкавшие шествие должны были поравняться с парадной дверью особняка где-то через шесть, максимум семь минут.

Удовлетворенно кивнув своим соображениям, лис отстранился от перилл балкона и стремительно выбежал на широкую лестницу, ведущую в холл. На ней было гораздо светлее, чем в остальных частях дома. Отсветы ритуальных свечей проникали сквозь высокие, зарешеченные окна и отражались от белых мраморных ступеней. Прошелестев полами мантии до поворота лестницы на втором этаже, Эйнар едва не полетел вниз, краем глаза уловив приближение сразу нескольких храмовников в одеяниях ордена Опаленных. Не став разбираться, что именно тем понадобилось в темном, пустом доме, лис оттолкнулся от широких перилл лестницы, ловко запрыгнул в узкую стенную нишу, протиснулся за статую Хозяйки Свечей и стал ждать, стараясь вести себя как можно незаметнее. С минуту ничего не происходило, не было слышно ни шагов, ни голосов. Эйнар начал ворочаться, времени отсиживаться за медной покровительницей Корды совершенно не оставалось. Первый испуг прошел, уступив место смутным подозрениям.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Набравшись решимости, лис с трудом выбрался из-за статуи, кряхтя и поражаясь, как ему вообще удалось пролезть за нее. Места там было настолько мало, что даже Тера хорошенько подумала бы, прежде чем останавливать свой выбор на сомнительном убежище, в котором не то что прятаться, дышать удавалось с большим трудом, да и то лишь урывками. Эйнар бесшумно перепрыгнул обратно на лестницу и, крадучись вернулся к тому месту, где ему привиделись три грозные фигуры.

— Какой позор! Нет уж, эту историю я унесу за грань вместе с собой, — прошептал лис, попеременно касаясь кончиками пальцев гладкой поверхности старинных вельдских зеркал. Подкарауливавшими в темноте врагами, оказались его собственные зеркальные отражения. Но что забыли в доме неприятеля эти «господа» в богато украшенных рамах, да еще в количестве целых трех штук? Убедившись в целостности мантии, после диких акробатических номеров на ней вполне могли обнаружиться дыры, Эйнар сделал зарубку в памяти — следовало узнать, кому именно принадлежит особняк. Интересными сведениями не следовало разбрасываться, в будущем они могли пригодиться при самых неожиданных обстоятельствах.

К несчастью, халатностью слуг, забывших запереть черный ход, беспечность в особняке неизвестного любителя антикварных зеркал и заканчивалась. С замком парадной двери пришлось как следует поработать. Отсутствие освещения усложняло непростую задачу, но Эйнар не рискнул зажигать огонь. Он мог выдать его присутствие в чужом доме и зародить в наблюдательных стражниках ненужные подозрения, если те окажутся поблизости и заметят полосу света, пробивающуюся из-под двери.

Дождавшись заветного щелчка, заявившего о готовности двери принять участие в его ночной авантюре, Эйнар потянул на себя массивную медную ручку и вышел на крыльцо с таким видом, будто проделывал это сотни раз. Прядильщиков ордена и стражников по близости не оказалось. Лис беспрепятственно занял скромное место позади четверых двуликих, замыкавших шествие свечей. Те, совершенно не обрадовались новому соседству и сочли за лучшее продолжить путь в полном молчании. Лишь изредка боривальцы бросали на храмовника недобрые, настороженные взгляды и старались отодвинуться как можно дальше, наступая на пятки, идущим впереди валарданцам. Последние, вначале попытались возмутиться, однако разобравшись в чем проблема, умолкли и по примеру боривальцев, прибавили шагу.

Ступив на багровую брусчатку храмовой площади, Эйнар сообразил, что его образу кое-чего сильно недостает. В спешке он забыл обзавестись ритуальной свечей и теперь шел с пустыми руками, привлекая к себе излишнее внимание.

Исправить положение помогла одна из статуй, так удачно подвернувшаяся на пути в том месте, где хвост шествия начал заворачивать на привычный круговой маршрут по краю площади. Эйнар мгновенно наклонился и схватил светящийся шар, оставленный прядильщиками, как знак уважения в память об одной из бывших Верховных Корды. По всей видимости, эту важную мраморную госпожу не особо любили. Свечей у подножия ее статуи было не так много, как у остальных, но за то, она не выглядела, как старая интриганка. Из всех каменных лиц, обращенных к главному храму, ее было самым приятным и юным. Остальные статуи, которые Эйнар успел рассмотреть, пока шел, можно было с большим успехом использовать вместо огородных пугал. Ни один ворон не посмел бы претендовать на вверенные их защите посевы, побоявшись, что эти суровые старухи догонят его, выставят счет и заставят заплатить за каждое, выклеванное из земли зерно.