Хаос. Закон. Свобода. Беседы о смыслах - Митрополит Антоний (Блум)

помнить каждого?» Но спросите себя, всматривались ли вы хоть когда-либо в кого-то? Около десяти лет назад меня пригласили выступить с проповедью в один из университетских городков Великобритании. Я говорил о проблеме встречи людей, и университетский священник сказал мне: «Но как можно ожидать, чтобы я запоминал лица? Я встречаю так много людей!» И тогда я заметил, что, во-первых, никто не видит слишком много лиц. Каждый раз вы смотрите на одно лицо и видите только его, вы не смотрите на десять лиц одновременно. Если вы посмотрели на одно лицо, вы смогли его увидеть. Попробуйте повторить это упражнение несколько раз, и вы будете помнить лица. Но я решил задать ему более личный вопрос, несмотря на то что в этой стране это не принято, и спросил: «Вы ведь женаты, не так ли?» Он сказал: «Да». – «Сколько лет вы женаты?» – «Сорок лет». – «Не будете ли вы так добры закрыть ваши глаза». Он закрыл. И тогда я спросил: «Можете сказать, какого цвета глаза у вашей жены?» Он немного подумал и ответил: «Нет, я не могу вспомнить». Дело в том, что когда он был женихом и даже раньше, то, наверное, он ничего не замечал, кроме своей будущей жены. Скорее всего, он сидел и смотрел в ее глаза. Но потом они поженились, и уже не было никакого смысла смотреть друг на друга. Рука об руку, плечо к плечу они шли по жизни. А если и смотрели, то лишь для того, чтобы убедиться, тот ли это человек, и этого было достаточно. Не ведем ли мы себя часто так же?

Другой пример. Как мы боимся связать себя обязательствами! Мы встречаем кого-то из друзей (не просто знакомого, а именно друга) и говорим: «Как жизнь?» И человек смотрит на нас, зная по опыту, что от нас нечего ожидать, и говорит: «Спасибо, все хорошо». Мы чувствуем ложь в его голосе. В его глазах мы видим страх, страдание или боль, но нам гораздо удобней сказать: «Дорогой, я так рад, что у тебя все хорошо! Мне нужно бежать». Я видел, как это происходит в больницах. Люди приходят навестить умирающего и ведут себя подобным образом. Гораздо легче поверить в ложь. Ведь если вы согласитесь услышать правду, встретиться с болью, страхом, гневом и прочим, раз и навсегда принять страдание, вам уже не уйти от них. Глубокие отношения не могут быть разорваны, и поэтому мы предпочитаем никогда ни с кем не встречаться на глубине. Это безопасно, но, знаете ли, это не так безопасно, как мы себе представляем.

Вы, должно быть, знаете, что такое кораллы. Это маленькие, очень хрупкие, крошечные существа, которые живут в море. Они настолько хрупки и уязвимы, что защищаются с помощью панциря. В тот момент, когда строительство их оболочки завершено, они умирают, потому что она защищает их не только от нападения, но и от моря, которое приносит им пищу. Так и мы. Мы защищаемся так хорошо, что в конце концов становимся внутренне мертвыми. Это и есть грех, главный грех, гораздо больший, чем конкретные порожденные им грехи.

Так вот, подумайте и спросите себя: «Кто я?» Я – то поверхностное существо, известное каждому, или во мне есть глубина, которой я всегда боялся, которую я очень тщательно скрываю, в которую я не заглядываю, потому что – кто знает, что там? И что бы мы обнаружили, если бы все же заглянули? В конечном итоге мы бы нашли Бога, потому что в центре этой глубины – Он. Святой Иоанн Златоуст в одном из своих наставлений сказал: «Найди ключ к своему сердцу, и ты обнаружишь, что он открывает врата рая».

И вот так мы все: и я, и вы, думаю, находимся между этими разными крайностями. Мы ничтожно малы – и бездонно глубоки. Мы создание, полностью зависимое от Бога и ближних, и в то же время создание, которое благодаря своей зависимости находится на пороге или отчасти внутри Царства Любви, Божественной Любви. Творение, которое по своей греховной природе боится своей глубины, отказываясь в нее войти, творение, живущее на поверхности и потому неспособное обратиться к Богу, построить отношения со своими ближними и одновременно призванное быть Божьим другом, братом Христа, живым членом Его тела, жилищем Святого Духа. Сущностно, а не в переносном значении быть сыном или дочерью Бога Живого. Грешный, но тем не менее призванный быть и уже зачаточно причастник Божественной природы. Не чудесно ли это? Не является ли это измерение человека настолько великим, что вдохновляет нас от всей души стать теми, кем мы призваны быть, и принять те отношения и любовь, которые предлагает нам Бог? Это позволяет нам жить как людям, быть теми, на кого Бог возложил ответственность за весь мир, который Он создал на славу, радость и любовь. Посланники Божии, отправленные Христом в мир, как Христос был послан Отцом.

Не знаю, сумел ли я ответить на вопрос «Кто я?». Я надеялся сделать это с разных сторон, чтобы каждый из вас захотел спросить себя лично: «Кто я?» Не с точки зрения профессии или вашей роли в жизни, но спросить так, как сфинкс спросил Эдипа: «Кто ты?» И кто из нас осмелится ответить: «Я человек», в полном смысле этого слова?

Ответы на вопросы

– Вы очень хорошо сказали о личном контакте, но невозможно, чтобы он состоялся с каждым, кого встречаешь, например, с человеком, которому я сегодня утром помог донести чемодан на станции Ватерлоо. Так что же вы имеете в виду?

– Если брать ваш пример, я думаю, вы сделали нечто положительное, поднеся чемодан. Все то время, пока вы несли его, обладательница его не надеялась, что вы будете нести его до Дрездена, да и сами вы этого не предполагали. От вас ожидалось, что вы будете нести его ровно столько, сколько можете, но не меньше.

Помню, во времена расцвета хиппи я встретил на улице молодого человека. Я нес два тяжелых чемодана. Он подошел ко мне и сказал: «Брат, я люблю тебя, и Бог тебя любит». Я ответил: «Я знаю, что Бог любит меня, но ты не любишь». Он спросил: «Почему?» «Потому что, – сказал я, – если бы ты любил меня хоть немножко, первым делом ты бы взял мои чемоданы и понес их».

Вторая часть вашего вопроса о том, чтобы быть избирательным. Конечно, иногда каждый должен быть строго избирательным, поскольку невозможно одновременно делать все, что ты мог бы. Есть люди, живущие за чужой