Болтушка (СИ) - Вера Чиркова

Как не вовремя он вчера пообещал Мальяре, что не станет заставлять ее уйти! А теперь уже поздно уговаривать вдову или пытаться объяснять ей, насколько странно и необычно ведет себя в этот раз капитан корабля, обычно забиравший их на борт с самых отдаленных причалов и выбиравший для этого лишь те часы, когда там меньше всего народа.

Тейлах стоял на корме, с кажущейся невозмутимостью смотрел, как с верховьев Ло к причалам подходят три груженых плота, и незаметно потирал о плечо щеку, еще помнившую обжигающую боль тонкой и хлесткой нанайки. А в ушах звенели яростные и презрительные слова, заставляя снова и снова стискивать пальцы в бессильном гневе.

– Ты, дохлый ишак! Только и умеешь, жрать мясо да смотреть на женщин снизу! Зачем ты отпустил их с обозом? Я два месяца жду, пока у него найдется хоть одно слабое местечко, плачу вам сумасшедшие деньги, а ты, едва появилась какая-то приманка, вместо того, чтоб немедленно доставить их в замок, отправил неизвестно куда! А мне доносят, что они снюхались! Ты знаешь, что я сделаю с тобой, если эта парочка сбежит вместе со щенком? Не знаешь. Но лучше тебе и не знать... спать спокойнее будешь!

Герпень проклятая, гадина, – рвалась из души управляющего ненависть, каким дураком он был, когда согласился на эту работу, польстившись на тройное против обычного жалованье! Разве знал, сколько издевательств и унижений придется вытерпеть за эти несколько месяцев?! Да он столько не перенес до этого за всю жизнь! А теперь страшные подозрения разъедают его мозг голодным шакалом, и с каждым днем становятся все обоснованнее! Разумеется, он догадывался, что большие деньги не платят просто так, и готов был на некоторые... особенные услуги, но вовсе не на всё!

И что хуже всего, он не может разорвать договор и уйти по-хорошему... сам себя запер в ловушку, подписав необычный договор.

Торемец рассмотрел суетившихся на плотах воинов, готовящихся к разгрузке, и на его губы выползла презрительная и мстительная ухмылка. Одно утешение... таким идиотом он оказался совсем не один... все эти олухи тоже клюнули на блеск золота, и очень скоро им предстоит узнать, чем расплачиваются за свою жадность дураки. Жаль только, ему не доведется полюбоваться на их потрясенные рожи, Тейлаха к тому моменту с ними не будет... он успел предпринять свои меры, чтобы нырнуть в заготовленную на самый крайний случай лазейку.

– Добрый день, господин, – Лаис, поднявшийся на корабль первым, стоял перед ним, покорно склонив голову, – пока грузят мебель, отправить служанок в харчевню? И еще мне нужно найти табунщика, мы отправили сюда лошадей.

– Крикни, чтобы женщин подняли на борт, – процедил Тейлах, – посидят здесь, им готова каюта. Тебе тоже. А Тулосу прикажи отправить кого-нибудь к табунщику, хоть того слугу, что нанимался со старшей горничной. Пускай продает животных и отнесет деньги в гномий банк на мое имя... я потом проверю.

– Слушаю, господин, – ровно ответил Гарт, хотя в груди у него все обмерло, неизвестный враг опередил, предугадал все заготовленные хитрости и перекрыл пути отхода, исключая даже малейшую возможность сопротивления.

Не зря же среди бандитских рож дюжих матросов и стоящих за спиной господина телохранителей не видно ни одной знакомой по прежним путешествиям физиономии. И остался только один путь, принять весь гнев Тейлаха и его хозяина на себя, отдав Мальяре приказ немедленно бежать.

– Тулос! – шагнув к борту и чувствуя спиной десяток вонзившихся в нее холодных взглядов, громко крикнул Лаис, – отправь Сахита к табунщику, лошадей нужно продать, а деньги положить на имя господина в гномий банк. И первыми поднимайте на «Летящую» женщин, я буду отсюда следить.

Два слова стоящие близко, «женщина» и «следить» это условный знак, что он в ловушке и приказ сестре Тишины уходить. Гартлиб очень надеялся, что сообразительная вдова найдет способ улизнуть, на пристани сейчас, в начале дня, толпится куча народа, грузчики, торговцы, пассажиры. Хотя большое судно у причала всего одно, зато болтается около десятка мелких, перевозящих людей и грузы на другой берег широкой Ло, расходящейся ниже на несколько рукавов дельты.

Несколько минут он ждал, томясь тайной надеждой, но увидев четыре женские фигурки, бредущие к крутому трапу под конвоем шестерки незнакомых воинов и детскую ручку в лапище одного из них, свирепо стиснул кулаки, вонзая в ладони ногти. Вот так всегда и бывает, когда мужчины начинают идти на поводу у женских капризов, даже если эти капризы и обоснованы на первый взгляд очень разумными доводами. Одна рука непроизвольно скользнула на рукоять кинжала, но это движение тотчас остановил холодный голос господина.

– Оружие сдай, Лаис, – строго приказал он, и сквозь строгость прорезалась ехидная нотка, – в пути нас будут охранять люди капитана.

Командир спокойно вынул кинжал из ножен, протянул перед собой, и шагнувшие к нему бандиты застыли, не торопясь испытывать на своей шкуре намерения человека, в чьих прищуренных глазах металась ярость раненного зверя.

А он поднес лезвие ближе к лицу, словно заметив на тускло блеснувшем металле нечто занимательное, и теперь встревоженно застыл и сам Тейлах, проклиная себя за то, что не обезоружил дознавателя прежде, чем пускать на борт.

– Это оружие никогда не сдавалось, – сообщил Гарт очень учтиво, пряча под едкой усмешкой ярость и последнюю надежду, и резко швырнул кинжал за борт.

И вместе со всплеском, который за шумом причала расслышала лишь сестра Тишины, над судном взвился к небу громкий вой, содрогнувший сердца услышавших его, а это были все в окружности сотни шагов.

На несколько секунд смолкли говорливые торговцы, замерли, озираясь, грузчики, ринулись к бортам пассажиры и хозяева маленьких лодок и баркасов. И в этой тишине вой превратился в стон, а затем в бурный поток изощренных ругательств.

Кому-то ногу или руку придавило, – решили те, кто находился неподалеку от судна, и только несколько человек поняли, что произошло. Четыре женщины, несколько сопровождающих их охранников, да матросы, следившие с палубы за приближением этой процессии. Но подробно рассмотрели всего двое, те, кого больше всех волновала судьба малыша, которого вел впереди всех детина с гнусной мордой. Именно его вой слышала вся пристань, когда мальчишка неожиданно наклонился и вонзил в пленившую его лапу острые зубы. А едва охранник, воя от боли, отдернул руку, гибкое тело проскользнуло между ограждавшими трап веревками и без всплеска ушло в узкую полоску воды, плескавшуюся внизу.

А потом ахнула одна из женщин и рухнула на трап, создавая суматоху и толчею.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});