Аромат колдовской свечи - Наталья Калинина

– Андрей, я задерживаюсь, но скоро буду! Открывай смело мою квартиру и располагайся.

Ника появилась, когда он уже успел поменять и опробовать новый замок и, дожидаясь хозяйку, заваривал свежий чай.

Она пришла не одна, а в компании того дорого одетого парня, с которым ездила на поиски пропавшей девицы, и это почему-то вызвало у Андрея глухое раздражение. Ему хотелось попить чаю вдвоем с Никой, расспросить ее о поездке, побеседовать о котенке, который за тот короткий период, что жил у девушки, заметно подрос. Но она пришла не одна, и с этим пришлось мириться. В руках у Ники был пакет, и она, поставив его на стол, сказала, что скоро приготовит ужин.

– Опять будешь картонными котлетами потчевать? – подначил ее Егор, но как-то мягко, необидно. Андрей отметил про себя, что они с Никой уже сократили дистанцию до приятельского, а то и интимного «ты». Похоже, что общение между ними стремительно набирало обороты.

– Раз меня не приглашают в элитные рестораны, приходится довольствоваться картонными котлетами, – парировала она, выделив голосом слово «рестораны». – Готовить я не умею и не люблю, заявляю сразу. Так что миритесь с этим. – При этом Ника перевела взгляд с Егора на Андрея и весело и смело последнему подмигнула.

Вообще, она пребывала в приподнятом настроении. И от этого ее личико светилось, натуральный румянец нежно раскрасил скулы, замаскировав веснушки. Сама того не подозревая, Ника была в этот момент очень привлекательной.

– Я купила готовую курицу, остается только разогреть ее и приготовить гарнир.

– Ника, не заморачивайся, – оборвал ее Егор. – Мы же не ужинать пришли, в самом деле.

– Ну как же, – растерялась она и беспомощно оглянулась на Андрея.

«Понятно, старается понравиться ему. Строит из себя такую заботливую», – подумал про себя Егор. И почему-то разозлился. С трудом сдержав вертевшуюся на языке ехидную фразу про то, что пусть ее приятелю ужин готовит законная жена, он ровным голосом произнес:

– Ты обещала показать новый отрывок из рукописи. Может, сразу перейдем к делу?

– Но тогда хотя бы чаю попьем. Я его сейчас быстро заварю.

– Чай уже заварен, – поспешно вставил Андрей.

– Спасибо!

– Можно бы и без чаю, – вновь начал Егор, внутренне раздражаясь на то, что ее приятель, похоже, совсем тут освоился: уже и чай заваривает! Почему это вызывало раздражение, он не понимал и от этого сердился еще больше.

– Если ты не хочешь пить чай, то можешь не пить, – с вызовом, развернувшись к нему, заявила Ника. – А я вообще-то голодная, весь день в бегах, даже перекусить забыла. Чай выпить имею право или нет?

Егор натянуто рассмеялся, отступая перед ее напором:

– Ладно, ладно, извини. Я не прав. И, кстати, сегодня тоже не успел перекусить.

– Значит, я разогрею курицу, как и собиралась. А тебя, Егор, если ты брезгуешь подобной едой, никто не заставляет есть.

Ого, похоже, нарастала ссора на лишь им понятную тему. Андрей, вопросительно подняв брови, посмотрел на Нику. И она, правильно истолковав его непонимание, объяснила:

– Егор – владелец ресторанной сети. Привык питаться в элитных местах.

– Ну зачем же так категорично. Я с удовольствием съем курицу, приготовленную с заботой. Говоря о том, чтобы ты не заморачивалась, я именно это и имел в виду: чтобы ты не тратила силы на приготовление ужина для нас.

– Ладно, брейк. Значит, я собираю на стол, ты, Егор, читаешь рукопись. А Андрей…

– А я просто составлю тебе компанию. Интересно послушать о поездке, – ввернул Андрей, чувствуя за собой некую победу. Впрочем, о чем это он, о какой победе думает?

Чтобы как-то оправдаться перед собой, он обратился к Егору:

– Есть новости о вашей сестре?

– К сожалению, наша поездка не принесла результатов, – вздохнул Егор.

Андрею почудилось, что этот вздох сожаления имеет какой-то загадочный подтекст, интимный, личный. Черт! О чем это он опять?

– Но мне позвонили из Москвы и сказали, что в подмосковном лесу обнаружили полусгоревшую иномарку, которая принадлежала моей сестре. Думаю, что Лера не выехала за пределы Подмосковья, она где-то здесь… Мои ребята шерстят по окрестностям, где обнаружили машину, но пока глухо.

Пока Егор пересказывал Андрею новости, Ника успела поставить противень с курицей в духовку и теперь вытаскивала из пакета купленные для салата овощи.

– Тебе помочь? – поинтересовался Егор, но девушка метнула на него быстрый взгляд:

– Спасибо, я сама справлюсь. Тебе сюда рукопись принести или в комнате почитаешь?

Понятно, намекает на то, что ей хотелось бы остаться наедине с Андреем. Егор чуть было из вредности не заявил, что читать будет тут, на кухне, но во взгляде девушки прочитал такую мольбу, что произнес то, чего она от него и ожидала:

– В комнате.

– Что за рукопись? – полюбопытствовал Андрей, когда Ника, проводив Егора, вернулась на кухню.

– Так, был у меня один приятель… Просто приятель. Мечтал стать писателем, но так и не стал, потому что умер.

Андрей поднял брови, выражая этим свою заинтересованность, и Ника, вначале собиравшаяся ограничиться короткой отговоркой, начала рассказывать историю с начала. Впрочем, про ее первую поездку в провинцию Андрей уже знал, про вторую – тоже, только без подробностей.

…О подобных мгновениях она робко мечтала много лет, но не думала, что когда-нибудь мечты воплотятся в жизнь. Андрей, повязав поверх джинсов фартук, помогал ей готовить: мыл овощи и резал их для салата. Она же в это время нарезала хлеб, засыпала в кипящую воду макароны, расставляла на столе тарелки, не переставая чуть взволнованным голосом рассказывать о своих приключениях. На секунду ей показалось, будто в зачитанной книге обнаружился новый эпизод, который мог бы повернуть сюжет в ином направлении – в том, каком бы хотелось ей, пассивной читательнице. Но девушка привычно не дала себе размечтаться. У Андрея есть красавица-жена, а она, Ника, для него всего лишь приятельница. Эта фраза уже автоматически приходила на ум, стоило лишь ей чуть-чуть дать волю мечтам, но на этот раз привычная боль, вызванная мыслями о жене Андрея, не обожгла едко сердце и даже не вызвала досады.

– Ник, – оборвал ее размышления Егор, входя на кухню. – Здесь не хватает окончания. – Он продемонстрировал девушке тонкую пачку листов.

– Знаю. Глава обрывается. Но это все, что мне передали. Претензии не ко мне.

– Эти тексты подтверждают то, о чем мы вчера говорили. Что персонажи вполне могли быть списаны с реальных людей.

– Я тоже так подумала, – согласилась Ника, и ее глаза вновь приобрели тот особый блеск, который возникал, когда ей не терпелось сообщить что-то важное.

«Почему я не замечал раньше, что у нее такие красивые глаза?» – подумал Андрей, с непонятной тоской замечая, что вниманием Ники вновь завладел Егор.

«Изумруды, чистые изумруды, – отметил про себя Егор, не сводя с девушки взгляда. – Она может быть очень хорошенькой. Даже без косметики. Тем более без косметики. Жаль, что она так прочно влюблена не в того парня. Жаль. Очень жаль».

– …И поэтому я сегодня отправилась в библиотеку, чтобы поднять архивные журналы и газеты в поисках информации о знахаре Кузьме.

– И что? – одновременно спросили оба мужчины.

– А вот за ужином я вам все и расскажу!

Ника рассказала, что полдня провела в библиотеке, листая старые газеты и журналы. То, что она узнала о знахаре Кузьме Крохине, подтверждало поведанное в сельском магазине старичком. Целитель этот действительно был очень популярен, его приглашали на телепрограммы (и Нике даже припомнились некоторые из них), брали у него интервью. О себе целитель не очень любил распространяться, но в одном из интервью поведал, что родом он из деревни Пескарки, где жил до одиннадцати лет, потом сбежал из дома, и его приютил один старик, который и обучил его целительству. Сколько-то лет Кузьма прожил в деревне Пустошь, а потом подался в столицу, где сыскал популярность.

– Далее из одной короткой заметки я узнала, что лекарь Крохин погиб в аварии, – продолжила свой рассказ Ника, убирая со стола грязные тарелки. – Машина, в которой ехал Кузьма, врезалась в бензовоз, целитель погиб на месте, а тело его сгорело. Такая вот ужасная смерть человека, который всю жизнь помогал людям.

– Понятно, – сказал Егор. – Только что нам дает эта информация? Пока у нас на руках лишь отдельные фрагменты, которые не складываются в цельную картину.

– Ты прав, – согласилась Ника, но глаза ее при этом продолжали возбужденно гореть. – Но это еще не все. В одном из журналов я нашла фотографию Кузьмы, где ему около сорока лет. Я сделала с нее копию, которую хочу вам показать.

Она сходила за сумочкой и, вернувшись на кухню, торжественно, с победным видом, будто главный козырь, выложила на стол листок.