Ошибка Белой Королевы или Кто обидел попаданку? (СИ) - Вероника Вячеславовна Горбачева

её затошнило. Кажется, никогда в жизни она не была настолько близка к обмороку, как сейчас. Но сильные пальцы бабы Любы впились в плечо, через них хлынули холодные ручейки, бодрячком разбежавшиеся по всему телу…

… и заставившие оцепенеть.

— Держись, Дашка, — шепнули ей. — Ты крепко увязла, а главное — не знаючи, подтвердила предварительный магический сговор; придётся соглашаться и на полный. Иначе откату, который на тебя с Ксюшкой падёт, не позавидуешь. Даже я не отведу. Принимай основной Договор, деваться тебе некуда.

«А уж я прослежу, чтобы всё было по таким правилам, которые в свою сторону обыграть можно».

Последняя фраза прошуршала только в голове у Даши: видать, для чужих ушей не предназначалась. А вслед ещё прилетело:

«Соберись, Дашутка, соберись! Выкинь из головы всё прочее: дай только эту пакость отсюда спровадить, и я всё тебе объясню. Просто скрепи эту сделку. Будет плохо для тебя, сразу скажу, но мы потом всё отыграем. Даю Слово».

— Ну? — нетерпеливо фыркнула воздушная красавица, растерявшая в одночасье всё своё обаяние. — Не раздумывай, Да-ри-я, твоя защитница верно заметила: откажешься после того, как сказала «Да» в предварительном договоре — и словишь магический откат, таковы уж законы таких вот сделок. Я жду!

— Говори уж! — ответила за Дашу баба Люба.

Полыхнув зелёными очами, «фея» опустилась на траву, оказавшись одного роста с Дашей

— Я, хрономаг Элизабет Роз-Анна, принимая просьбу жительницы Земли Да-ри-и и соглашаясь с оплатой в половину предназначенного ей жизненного цикла, обязуюсь за семь дней полностью исцелить её дочь Ксе-ни-ю от недуга, вызванного брожением магических сил. Плату беру авансом. Мои обязательства, мой ответ за сказанное. Да будут мне свидетелями Древние Боги!

В ясном небе громыхнуло. Без молнии. Просто раскат грома, прокатившийся над лесом и завязший в густых кронах.

«Фея» побледнела.

— Что… что это?

Похоже, спецэффекты ею предусмотрены не были.

— Принятие свидетельства, — спокойно ответила баба Люба.

— Кем? Кто мог принять? У вас нет Древних!

…И тут на поляну упала Зима.

Стремительно похолодало. Траву, деревья, сморщенную листву затягивало налётом инея.

И прошелестело насмешливое, от чего волосы стали дыбом:

— МЫ ЕСТЬ В ЛЮБОМ МИРЕ, НЕДОУЧКА.

По другую сторону от Даши выросла ещё одна женская фигура: высокая, статная… полупрозрачная, как «фея», но веяло от неё нестерпимым холодом.

Даша и без того пребывала в оцепенении, а тут у неё вообще чуть сердце не остановилось. Баба Люба же, судя по шороху одежды, поклонилась.

— Славься, Морана! Прими наши благодарность и почтение! Но… почему ты?

«Фея» же вытаращила глаза на явившуюся и схватилась за горло, словно спазм лишил её дара речи.

— А ТЫ ЖДАЛА ЛАДУ ИЛИ МАКОШЬ? ОНИ ЯВИЛИСЬ БЫ, ОКАЖИСЬ ЭТА ВЕДЬМА ОДНА И ОТВЕЧАЙ ОНА ЗА СВОИ СЛОВА ОДНА. НО СДЕЛКУ ЗАМЫСЛИЛА НЕ ОНА, А ТА, ЧТО ЕЁ НАПРАВИЛА, ЕЙ И ОТВЕТ ДЕРЖАТЬ. БЕЛАЯ КОРОЛЕВА НА САМОМ ДЕЛЕ ПЕШКА, С НЕЁ И СПРОС ДРУГОЙ. А ВОТ ТА, К КОМУ УЙДУТ ПОЧТИ ВСЕ ЧУЖИЕ НЕПРОЖИТЫЕ ГОДЫ, БУДЕТ НАКАЗАНА, ЕСЛИ НАРУШИТ ДОРОВОР. ОДНАКО СРЕДИ ЖИВЫХ ЕЁ ДАВНО НЕТ, А НЕ-ЖИВЫЕ — ЭТО МОЁ ЦАРСТВО. МНЕ И СЛЕДИТЬ.

Хмыкнула. И исчезла, втянув в себя изморозь.

Вздрогнув, «фея» глянула вокруг безумно и топнула ногой.

— Это ничего не значит! Мне — моё! Я забираю обещанное, здесь и сейчас!

На груди её вспыхнула ослепительным светом голубая звезда. Лучи её жадно устремились к Даше… и мир померк.

Глава 10

Межмирье. Колодец Древних

Даша Ковальская

— До чего опасная эта ваша штука — материнская любовь…

По пути к Дашиному восприятию звуки растягивались, распадались на составляющие и только так, поштучно, как капли из капельницы, долбились в мозг. «Ма-а-т-те-р-рин-с-с-ка-йя ль-ю-бо-в-вь… У-у-чу-у ва-ас, у-у-чу-у…»

…Да ещё голос такой противный, то фальцетом впивается, то басит, отдаваясь в затылке. Инстинктивно Даша прикрыла уши ладонями. Не открывая глаз, свернулась калачиком там же, где лежала, стараясь сжаться в комочек, стать незаметной, а ещё лучше — провалиться сквозь землю, исчезнуть, чтобы не слышать, а заодно и не вспоминать, поскольку вот только что, совсем недавно, с ней случилось что-то страшное. И невозможное, потому что на самом деле не может такого быть…

— Учу вас, учу… — неожиданно чётко и ясно, не над ухом, но где-то поблизости повторил уже нормально звонкий юношеский голос. — Да ведь бесполезно. Каждый раз на те же грабли… Говорил же: присматривай, выманят её на дочь! И что?..

— А кто меня тут задержал? — огрызнулся голос женский, смутно знакомый. — Бес с ней, с молодостью, я бы и в сорокалетнем теле пожила, оно так даже удобней: всякие молокососы не пристают… На час бы раньше меня отпустил — и не влипла бы Дашка!

— Ну… виноват, — неохотно признал первый. — Хотелось вернуть тебя такую, какой ты ко мне первый раз пришла, за Живой водой для Никиты… Да и новый Родник теперь не скоро пробьётся, лет через двести. Зато теперь ты до него дотянешь. Хорошо ведь получилось?

— Хорошо-то хорошо…

Вздохнув, женщина роняет еле слышно:

— Да вот опоздала я…

Опоздала?

И не задержи невидимую Её загадочный Некто — «не влипла бы Даш…» то есть, она, по самую маковку?

С чего вдруг пришло такое озарение, Даша и сама не смогла бы объяснить. Просто знала. Как порой в каком-нибудь сне знаешь всё о тамошней жизни, проживаемой в совсем иной личине… Она аж глаза открыла в волнении. И тут же зажмурилась. Но ударивший в нос запах разнотравья и разогретой земли, отдающей тепло после захода солнца, но касающиеся её лица травинки не оставляли сомнений: если она и заснула, то не дома. Не в постели. Не… кстати, и не в палисаднике перед заколдованным домом: там газон торчал ровной и густой, недавно подстриженной, щёткой, пружинил под ногами, а здесь, прямо перед лицом, трава густая, высокая. Но, кажется, палисадник в ночи, озарённый зеленоватой луной — последнее, что она помнит.

Стоп. Ещё была фея-обманщица… Бред какой-то. Фея? Впрочем, чего только не приснится… Фея парила в полуметре от земли… от стриженного газона… но потом таки изволила спуститься, чтобы подойти к Даше и…

Сердце у неё так и хлопнуло.

Нет, полностью картина дурного, но такого реалистичного сна, в котором даже озноб ощущался, и волны ледяного холода от… кого?.. не восстанавливалась картина целиком, но какие-то фрагменты вспыхивали в голове. Её попытка пройти к бабе Любе. Выверты пространства… вот с этого момента, должно быть, уже сон, потому что… Какая-то дурь в голове, затуманенной, как после единственного школьного эксперимента с коноплёй, когда кто-то принёс в класс несколько самокруток, и уединившиеся после занятий в уголочке городского парка девчонки-девятиклассницы пытались затягиваться и форсить, «по-взрослому». Ох, как же Даше было хреново! Одного раза хватило ума набраться…

Вот такая