Нарушая правила (ЛП) - Блэйкли Лорен

— Я тоже. О, боже, я тоже.

Я падаю на Натали, прижимаясь грудью к ее спине, немного придавливая. Натали тихо вздыхает, и это говорит мне о том, что ей нравится мое тело поверх нее, поэтому я остаюсь на месте. Я целую ее в щеку, затем провожу губами по ее губам.

— Мне хотелось сделать это снова с тех пор, как я проснулся вместе с тобой в Лас-Вегасе.

Натали кажется удивленной, когда говорит:

— Правда?

Я киваю.

— Так сильно. Так сильно, что это кажется нелепым.

— Согласна. Каждый раз, когда ты рядом со мной, мне хочется прикоснуться к тебе, поцеловать тебя, снова почувствовать.

Улыбаюсь вопреки здравому смыслу.

— Клянусь, на трезвую голову это еще лучше, чем по пьяни.

— Это опьяняет совершенно по-новому, — говорит она.

— Полностью согласен.

Я целую ее в щеку, а потом счастливо вздыхаю. Потому что я счастлив. Сейчас я накачан эндорфинами. Я провожу носом по ее волосам. Вдыхаю ее запах. Не могу ею насытиться.

— Как прошел твой день?

— Хорошо. Хотя сейчас намного лучше.

— Все хорошо в офисе? — игриво спрашиваю я.

— В офисе все отлично, особенно в нерабочее время.

Я постукиваю костяшками пальцев по ее столу.

— Это просто отличный стол. Не забудь рассказать своему боссу, что он проделал фантастическую работу, выбрав его.

Натали шутливо бьет меня локтем в грудь.

— Это я его выбрала.

— Хм. Ну, тогда, — говорю я, целуя ее в лоб, — у тебя отличный вкус в офисной мебели.

Но после того как «разговор после секса» заканчивается, и мы приводим себя в порядок, я не уверен в том, что будет дальше. Натали решает этот вопрос за меня, когда говорит самым деловым тоном:

— Хочешь узнать детали того, как в Нью-Йорке получить «развод по обоюдному согласию»?

И, черт, ничто не отрезвляет быстрее этого.

Глава 23

Ревет сирена.

В субботу утром красная пожарная машина мчится вверх по Централ Парк Вэст, рыжевато-коричневый чихуахуа, которого я выгуливаю по внутренней дорожке, задирает вверх морду.

Я поднимаю ко лбу руку, словно баттер, ожидающий увидеть, что мяч вылетает за пределы стадиона. (Примеч.: Баттер — игрок нападения с битой, бьющий в бейсболе).

— И он направляется на трибуны! Почти готово!

Пасть собаки закрыта, а нос указывает вверх, и меня пронизывает ожидание из-за возможности того, что я могу выиграть в игре собачье бинго, в которую мы играем. Потому что, когда собака, которую ты выгуливаешь, начинает выть, то ты получаешь все очки.

Я смотрю на трехкилограммового пса, семенящего рядом со мной, и жду, жду, жду, когда завоет песик.

Ник идет рядом со мной, удерживая в руке кожаный поводок джек-рассел-терьера, который находит временное пристанище в приюте «Маленькие друзья», где мы с Ником работаем на добровольных началах. Он ухмыляется, когда терьер издает слабый вой.

— Возможно, ты выиграешь, или, возможно, я тебя сделаю, — говорит Ник, и вот тут собака издает самый эпический вой, который я когда-либо слышал.

В течение следующих тридцати секунд бело-коричневое животное продолжает подражать дикому зверю, звуча совершенно восхитительно, до тех пор, пока вой сирены пожарной машины не начинает исчезать вдалеке.

— Мужик, — удрученно говорю я, когда обе собаки возобновляют движение в своем обычном стиле «обнюхивай и беги». — На этой неделе мне совершенно не везет.

Сначала я ушиб колено, а затем по собственной глупости выкинул в мусор очень вкусный сэндвич, и вдобавок ко всему — мой брак, который сейчас похож на зомби. Я просто не могу убить обычным оружием этого живого мертвеца. Мне нужно действовать в стиле «Ходячих мертвецов» и разрушить мозговой ствол, используя полномасштабную атаку разводом.

Он похож на похмелье, которое никак не пройдет.

Но настоящая неудача — это поворот Натали на сто восемьдесят градусов после наших великолепных офисных секс-приключений. Ведьмы больше нет на рабочем месте. Вместо нее Чопорная мисс, отделенная от меня посредством вызывающей онемение мозга, крадущей душу… работы с документами.

— Ужасная неделя? — спрашивает Ник, хлопая меня по спине. — Тебя снова передвинула в дружескую зону какая-то шлюшка?

— Да. Та, которую я беру на твою свадьбу, — говорю я, не оставаясь в долгу.

— Ой, — когда мы приближаемся к приюту «Маленькие друзья», Ник прочищает горло. — Кстати, о моей свадьбе…

— Дай угадаю. Ты хочешь, чтобы я стал священником, и объявил вас мужем и женой.

— Вау, нет, — говорит он, категорически качая головой. — Точнее, никогда.

— Тебе же хуже. Я был бы в этом хорош, — говорю я, и тогда мои мысли возвращаются к Вегасу, хватаясь за остатки воспоминаний о моей свадьбе. Я помню лишь Элвиса, бакенбарды и «Согласен».

— На самом деле, я надеялся, что ты будешь моим шафером.

Я останавливаюсь, странно удивленный тем, что Ник меня об этом попросил.

— Я думал, ты хочешь, чтобы Спенсер был твоим шафером.

Мой брат-близнец пожимает плечами.

— Да, но мы с тобой застряли с одинаковой ДНК, так что как-то так.

Я вытираю с глаза несуществующую слезу.

— Вау, это было искренне. Так трогательно.

— Нет, серьезно. Именно это я и имею в виду, Уайат. Без шуток. Ты помог мне понять, как много для меня значит Харпер. Ты сказал мне все прямо в лицо и помог понять, что мои к ней чувства реальны. Черт, несмотря ни на что, ты — мой брат. Но еще дал мне пинка под зад, когда я в нем нуждался.

Я поднимаю ногу и делаю вид, что ударяю его под зад.

— Я отлично справляюсь с «даванием под зад».

— Понятия не имею, как это произошло, но ты даешь странно хороший совет, когда дело касается женщин. И я хочу, чтобы именно ты стоял рядом со мной, когда мы свяжем себя узами брака.

Я хлопаю его по спине.

— Эй, было легко давать советы о тебе и Харпер. Вы, ребята, два сапога — пара. Вы как гиббоны.

Он вопросительно выгибает бровь.

— Ты знал, что наряду с термитами, белоголовыми орлами, лебедями и бобрами они относятся к одним из редких пар животных, которые создают пару на всю жизнь?

— Я не знал этого о гиббонах. Но теперь чувствую, мой мозг стал больше.

— Как только я увидел, как ты смотрел на Харпер, сразу понял, что она — твой гиббон, — говорю я и поднимаю руку, чтобы мы стукнулись кулаками. — Это лучше, чем термит.

Он смеется.

— Харпер определенно мой гиббон. И намного круче, чем термит.

— А еще, позволь добавить, я действительно чертовски хорошо выгляжу в смокинге. — Я делаю вид, словно поправляю галстук-бабочку, пока мы ждем на пешеходном переходе.

Ник показывает на меня, затем на себя.

— Мы с тобой — красивые дьяволы, хотя, я красивше.

— Эй, Повелитель слов, ты знаешь, что люди не говорят «красивше»?

— Но они должны, когда дело доходит до нас с тобой, — говорит Ник.

Когда мы переходим улицу, я с сомнением обдумываю комментарий брата о хорошем совете. Я с точностью могу вспомнить, что именно сказал ему о Харпер: что ему нужно быть мужчиной и признать свои к ней чувства. Учитывая то, что я дал своему брату этот мудрый совет, что бы я сказал самому себе? Что бы я себе посоветовал, как справиться с моей ситуацией с Натали? Но ничего не приходит на ум.

— Для меня было бы честью стать твоим шафером, — говорю я Нику, поскольку у меня, по крайней мере, есть ответ на его просьбу. — Тем более, учитывая то, что ты определенно застрял со мной. Я словно собачий вой. Я заразен. — Это наводит меня на мысль. — Эй, а что, если бы я завыл? Я заработаю этим себе очки? — Я смотрю в небо и издаю свой лучший волчий вой.

И мой чихуахуа сходит с ума.

— Лучше поздно, чем никогда, — говорю я песику.

Зайдя в приют «Маленькие друзья», мы возвращаем собак управляющей, милой брюнетке по имени Пенни. Ее волосы зачесаны в высокий хвост, и я замечаю татуировку какого-то цветка на верхней части лопатки, которой не было раньше.