Нарушая правила (ЛП) - Блэйкли Лорен

— Я так сильно тебя хочу, что это сводит меня с ума.

Меня переполняет облегчение. Обхватив ладонями ее лицо, я пристально смотрю ей в глаза, и внутри меня усиливается огонь. Тот, что мерцал ранее, сейчас пылает. Я склоняюсь к ее рту, и в ту секунду, когда наши губы соприкасаются, все эти противоречивые эмоции исчезают, их заменяет лишь абсолютная правильность того, что я к ней чувствую.

Губы Натали раскрываются, и я проскальзываю языком в ее рот. У меня кружится голова, и сердце стучит в груди. Я скучал по этому. Жаждал этого. Нуждался в этом. Я целую Натали так, словно в мире нет ничего другого, что я хотел бы делать сейчас. Мое тело настраивается на нее, твердый член у ее бедра, и она слегка стонет, притягивая меня ближе, одновременно отступая назад. Натали попкой упирается в металлический стол и тут же поспешно забирается на него. Я широко распахиваю глаза и замечаю, как бумаги скользят позади нее, а затем падают на пол. Натали садится на стол, раздвигая ноги, чтобы притянуть меня к себе.

Я там, зажат между ее бедер, моя пульсирующая длина прижата к ее коже. Где ей и место. Боже. Вот где я хочу быть. Здесь, вместе с Натали. Готовой для меня.

Я прекращаю поцелуй, провожу своими мозолистыми ладонями по ее голым рукам. Натали вздрагивает, когда я к ней прикасаюсь, и крепче обхватывает меня ногами.

— Я не могу перестать думать о том, чтобы снова тебя трахнуть, Нат. О том, чтобы снова к тебе прикасаться, — говорю я прямо в ее ушко. — И испробовать тебя.

Натали дрожит, с ее губ слетает тихий вздох.

— Тебе бы этого хотелось, не так ли? — Я обхватываю зубами мочку ее уха и прикусываю плоть. — Держу пари, тебе понравится, когда я прижмусь лицом между твоих ног.

Ответ звучит чувственно, когда она стонет «да».

И вот я толкаю ее на стол, поднимая вверх колени, так что ее туфли на высоких каблуках свисают с края стола, и раздвигаю эти сильные загорелые ноги. Поднимаю к талии юбку, отодвигаю в сторону трусики, а затем целую ее горячую, влажную киску.

На вкус она божественна, и рычание вырывается из моей груди. Она такая скользкая, и нет ничего лучше знания, что женщина, которую ты хочешь, настолько сильно тебя жаждет. Пещерный человек во мне хочет накинуться на нее и целовать ее киску, безжалостно поглощая. Но сначала я должен привести ее к этому. Нельзя начинать сразу с высокой скорости. Контролируя себя, прижимаюсь языком к ее клитору.

— О, боже мой, — стонет Натали, и я улыбаюсь, когда возвращаются вспоминания обо всех ее сексуальных звуках. Люблю то, какая она громкая, те звуки, которые издает, то, что она говорит.

— Я фантазировала… Твои губы просто... — поток слов останавливается, прерываясь тяжелым дыханием, когда я всасываю в рот ее клитор, и это заставляет ее извиваться.

— Да? Тебе хотелось, чтобы я тебя попробовал? — Я поднимаю голову и берусь за ее розовые трусики, стаскивая их одним плавным движением.

— Так сильно, так сильно, — говорит Натали, приподнимая бедра, словно в гребаном приглашении, словно она нуждается в этом так же отчаянно, как и я.

Поцеловав верхнюю часть ее лобка, я шепчу:

— Покажи мне, о чем ты думала.

Я возвращаюсь к сладости между ног Натали. Ее киска блестит от возбуждения, она настолько мокрая и блестящая, что какая-то часть меня хочет полюбоваться видом на эту гладкую розовую плоть, но все мое существо хочет поглотить ее и быть поглощенным ею. Сжимаю руками ее ноги, снова раздвигаю их и лижу, одним долгим соблазнительным движением, провожу языком вверх, подцепляя ее пульсирующий клитор.

Натали выкрикивает мое имя.

Мой язык движется в обратном направлении.

Она со стоном произносит: «О, боже».

И я набрасываюсь на ее плоть, жадно слизываю влажность. Сосу сладость. Поедаю, пока Натали не начинает задыхаться и извиваться, и не произносит, на сей раз, имя Иисуса. Возможно, мне удастся заставить ее взывать ко всем святым.

Ее руки ищут мои волосы, хватают, тянут. Она приподнимает бедра, подстраиваясь под мои движения, пока я целую киску, как целовал ее в губы. Жадно. Словно не могу насытиться.

— Так хорошо, так хорошо, так хорошо, — стонет Натали, потянув мои волосы, притянув ближе мое лицо, хотя, поверьте, прямо сейчас я буквально погружен в нее.

Это самое желанное место, где я хотел бы быть. Мой стояк ведет бой, пытаясь вырваться из плена джинсов. Я хочу Натали сильнее, чем когда-либо хотел любую другую женщину.

Она трется о мое лицо, погружает пальцы в мои волосы, движимая потребностью, которую, уверен, смогу удовлетворить только я. Я лижусь быстрее, более жадно целую, щелкаю языком по ее сладкому клитору, пока Натали не сцепляет ноги вокруг моей головы.

— О, боже, не останавливайся, я кончаю, не останавливайся, я кончаю, — выкрикивает она.

Мне хочется сказать, что я бы никогда и не остановился, но я едва могу дышать, потому что она кончает на мои губы, на мой подбородок, на мое лицо. Натали произносит нараспев мое имя, пока ее тело захватывает оргазм, пока она не начинает вздрагивать и трястись, и, задыхаясь, вновь произносит: «О, боже», когда спускается с высоты.

Я выпрямляюсь, вытираю рукой рот и осматриваю открывшийся передо мной вид. Натали на своем столе, ее ноги широко раздвинуты, красивое лицо озарено чистым удовлетворением, а светлые волосы в диком беспорядке.

Блаженство. Чертово блаженство.

Натали моргает, открывая глаза, и это похоже на то, будто она просыпается после сна. Взглянув на меня, она улыбается, и это новая, вялая улыбка, которая, каким-то образом, еще сильнее меня заводит.

Невероятно, что искра во мне разгорается еще сильнее, когда она поднимает руку, потянувшись ко мне. Я беру ее за руку, притягиваю ближе и помогаю слезть со стола. Предполагаю, что сейчас Натали разгладит свою юбку, поправит волосы… что-то в этом роде.

Вместо этого она поворачивается, наклоняется и кладет ладони на стол.

Это предложение.

Ей не нужно просить дважды. Я расстегиваю джинсы, спускаю трусы и трусь головкой члена по всей этой влажности. Меня переполняет гордость. Она мокрая из-за меня. Она истекает соками, потому что я так чертовски сильно заставил ее кончить.

Затем ко мне приходит здравомыслие.

— Я должен взять презерватив, — бормочу я.

Она качает головой.

— Все в порядке. Пока ты не был с другой...

— Черт, нет.

— Тогда дай мне свой член, Уайат, — говорит Натали, подмигивая.

— Прими его, дорогая. Прими его, черт подери, — рычу я, провожу головкой между ее ног и толкаюсь внутрь.

Натали ловит ртом воздух, и вот так, я полностью устроился в женщине, которая все еще остается моей женой. Хотя во всей этой ситуации есть что-то ужасно неправильное, тем не менее, этот момент ощущается странно-правильным. Но я не могу задумываться о названиях или ярлыках, когда должен трахнуть свою женщину. Руками обхватываю ее бедра и немного приподнимаю ее задницу, находя идеальный угол.

Мне так чертовски хорошо, когда я наполняю Натали, когда отстраняюсь, когда вонзаюсь глубоко в нее. Она со мной каждую секунду, и мы движемся в своего рода лихорадочной гармонии. Быстрые жесткие удары. Глубокие, мощные толчки. Стоны и рычание, которые накладываются друг на друга. Я вращаю бедрами и вонзаюсь в Натали, а она раскачивается вместе со мной, предоставляя мне свое тело для нашего удовольствия.

Через несколько минут Натали снова подходит к краю. Она вцепляется в стол по бокам и выкрикивает мое имя.

— О, боже, Уайат. О, мой гребаный бог, — кричит она, и от звука моего имени на ее губах мои яйца сжимаются. Внутри меня поднимается удовольствие, достигая пика, пока я трахаю Натали во время ее второй кульминации — ее оргазм покрывает мой член.

Когда она дрожит подо мной, я почти извергаюсь.

— Черт, Нат. Я сейчас так сильно кончу.

— Да, — соглашается она, и я кладу руки на ее плечи, удерживая Нат на месте.

— Так. Сильно, — стону я, когда толкаюсь. Мое тело раскаляется до предела, и меня пронзает оргазм, разжигая во мне чистое плотское удовольствие. Я кончаю в нее с громким: — Люблю это, черт возьми.