Отчий край - Во Куанг

Хой Хыонг велел всем ступать как можно тише и осторожнее. Нужно было уйти от медведя, встречаться с ним безопасно только тому, у кого в ружье припасен особый заряд, покрупнее.

Охота на медведя была особым, сложным искусством.

Охотничий домик Хой Хыонга, хотя он в разговорах называл его «хижиной», совсем не походил на те «хижины», в которых, например, у нас в Хоафыоке хранили кукурузу. Это был довольно просторный домик на сваях с десятью опорными столбами, сделанными из прочных лимов — бревен железного дерева. Пол его устилали доски из дерева киен-киен, тоже славившегося своей прочностью. В дом вела лесенка с шестью ступеньками. Внизу под домом лежали соединенные крест-накрест две доски лима, на концах их торчали острые железные колья. Хыонг Кы сказал, что это ловушка для тигра. При установке ловушки поднимается одна из досок с железными кольями; когда ловушка захлопывается, доска падает, тигр оказывается зажатым внутри, и железные колья впиваются ему в брюхо. Когда-то Биен Зоан мастерил всевозможные ловушки на тигра — с кольями в яме, с железными тисками и разные другие. Из его ловушек тигр уйти не мог, как ни старался. Но Хой Хыонг давно уже такие ловушки не использовал, и эта просто хранилась здесь.

— А как узнают, что тигр попал в западню? — спросил Островитянин.

— Ну, это узнать легко! Не думаешь же ты, что если тигр попал в ловушку, то он спокойно ждет своей смерти! Он бушует, рвется из нее, рычит так, что всю округу на ноги поднимет. Биен Зоан прямо над ловушкой обычно укреплял высокий бамбуковый шест с флажком на конце. Когда ловушка пуста — шест лежит на земле, как только она захлопывается — шест поднимается вертикально. Значит, если флажок поднят — в ловушке зверь. Тогда Биен Зоан гудел в рог и все, прихватив колья, бежали помочь справиться с тигром.

Хой Хыонг сел, прислонившись спиной к стене дома, и закурил. Поглядывая на дядю Туана, он начал рассказывать.

— Когда-то мой дед тоже бросил родное село и укрылся в этих краях. Честно говоря, я и сам несколько раз порывался так сделать. Здесь хорошо, свободно, ни от кого не зависишь… Так вот, моим дедом был знаменитый Буи Банг, очень образованный человек, знавший толк и в книжной премудрости и в травах. В эти края он сначала попал в поисках травы долголетия. Такая трава дает человеку необычайную силу. Однако травы этой мой дед не нашел и вернулся домой с пустыми руками. Потом он участвовал в восстании, которое патриоты подняли против французов, и снова вернулся в эти края, чтобы создать здесь опорную военную базу повстанцев. Восстание потерпело поражение. Дед навсегда остался здесь и поменял имя, потому что французы очень жестоко расправлялись с повстанцами. Дед жил среди горцев и занимался охотой, только перед смертью он переехал в Зуйтиенг. Мой отец, Биен Зоан, прославился как искуснейший охотник на тигров. Дед же, перед тем как испустить последний вздох, оставил сыну наказ: когда прогонят колонизаторов, вернуться в родное село, найти следы предков и восстановить подлинное имя рода. Отец, в свою очередь, мне это наказал. Вот сразу после революции я и поехал разыскивать родичей.

— Да, и я постранствовал немало, — задумчиво сказал дядя Туан.

— Отнимали у людей родину, заставляли их бросать отчий край! Вы пятнадцать лет скитались на чужбине, а наша семья, целых три поколения, в изгнании жила, — сказал Хой Хыонг. — И не так уж далек Хоафыок от моря и от острова Тям, просто отняли у человека родину, вот и кажется ему, что он на краю света! А сейчас, после революции, можешь ездить по всей стране, где хочешь, и нет у тебя такого чувства, что ты в неведомую даль забрался. Вот недавно я поездил немного и понял, что Зуйтиенг и Хоафыок совсем рядом лежат — оба на Тхубоне расположены, и расстояние между ними не такое уж большое.

Закричала лесная голубка. Голос ее ничем не отличался от тех, которые кричали у нас в Хоафыоке. Джунгли и горы точно притихли. В тишине голос Хой Хыонга слышен был особенно отчетливо.

— Отец мой был хорошим охотником на тигров и занимался этим промыслом всю жизнь. Однако была у него задумка сделать что-то большое, продолжив тем самым дело своего отца, моего деда. Этот домик поставлен был вовсе не для одних только охотничьих надобностей. Иначе его не надо было бы делать таким прочным. Это было место тайных собраний патриотов, которые частенько встречались здесь, обсуждали свои планы. Место хорошо укрытое, здесь чувствуешь себя в безопасности. Пусть большим делам тогда не суждено было свершиться, однако славного немало было сделано.

— А тэи когда-нибудь добирались сюда? — спросил дядя Туан.

— Один раз пришли! Но испугались и удрали. Стали жертвой одной штуки. Я-то думаю, что это сама земля наша — горы и джунгли — не дала им себя на поругание. Вот, послушайте. Как-то раз мне и моему отцу велели устроить охоту на тигров для двух французов. Отец острым ножом специально поранил руку и ногу, а французам сказал, что на него напал тигр; как раненный, он не может сопровождать их и вынужден поручить это мне, его сыну и тоже смелому охотнику на тигров. Мне совсем не хотелось для французов ничего делать, но не подчиниться отцовскому приказу я не мог. На двоих французов свиты было человек двадцать: солдаты, повара, носильщики. А поклажи всякой сколько: и бидоны с вином, и банки со сгущенным молоком, и другие продукты, да еще бинокли, подзорные трубы! Носильщики все это тащили на себе и французов в придачу. Французы велели нарубить деревьев и на берегу ручья, так, чтоб можно было купаться, поставить им хижину. Площадку для лошадей велено было обнести изгородью, чтобы тигр не мог задрать их, а все кусты и заросли вокруг вырубить, чтобы зверю негде было прятаться. Для охраны сделали специальные вышки.

На первой охоте французам удалось подстрелить парочку мартышек и белок, и они были этим очень довольны. Но вечером мальчишки-поварята прибежали от ручья с громким криком: «Слоны идут!» Мы услышали треск ломаемых деревьев и кустарника, потом на несколько минут воцарилась тишина, и вдруг джунгли в округе словно ходуном заходили. Едва я успел забраться на дерево повыше, как появилось стадо слонов, их, наверное, было около сотни. Какой стоял рев! Слоны все топтали, крушили со страшной силой! Налетели на хижину, повалили ее и растоптали в щепы! Французы, правда, смерти избежали, потому что по моему примеру на дерево забрались. У нас потом чуть ли не легенду об этих слонах сложили: священные, мол, они были, специально, чтобы страху на врага нагнать, сюда явились…

— Так оно и есть! Видно, что тэи слонам совсем не по нутру пришлись, иначе чего бы им так разъяриться! — поддержал Хыонг Кы. — Ведь слоны — животные умные и добрые. Я своими глазами видел, как целое стадо трогательно заботилось о своем слабом сородиче. Видимо, он был недавно ранен, так несколько слонов окружили его, подставив свои спины так, чтоб он мог на них опираться, и повели медленно, чтобы раненый успевал. А когда он упал, они сгрудились над ним, опустились на колени и головами пытались его поднять. Начали трубить, точно призывая его собрать последние силы и подняться. И только окончательно поверив в его смерть, они испустили последний, прощальный рев, засыпали тело землей, наломали веток, закрыли его плотным слоем, несколько раз проревели на прощание и ушли. Слоны очень мудрые животные!

Отдохнув немного после обеда, мы пошли смотреть бревна, которые Хой Хыонг обещал отдать для школы.

Мы продвигались вперед, то и дело пригибаясь под нависшими стеблями лиан. Птичка с серыми крылышками и золотистой грудкой пронзительно кричала совсем рядом. Шумно вспорхнули лесные голуби с сизыми спинками и розоватыми шейками. Услышав в листве громкий шорох, я поднял голову и увидел крошечную ясноглазую мордочку — на меня с любопытством смотрела с ветки маленькая мартышка.

Мы все больше и больше углублялись в джунгли. У нас с Островитянином на языке вертелись сотни вопросов, которые хотелось задать Хой Хыонгу. Хыонг Кы снова стал показывать нам следы, оставленные лесным зверьем. Оказалось, что звери оставляют след и на стволах деревьев, задевая за них, — то это был клочок шерсти, то царапина. Хыонг Кы научил нас различать, какой след оставил вепрь, какой — лесной бык или медведь. Хой Хыонг сделал заметку там, где щипали траву косули. Вблизи от таких мест, где они щиплют траву, обязательно прячется тигр. Он выслеживает их в надежде полакомиться добычей.

Мы перешли вброд ручей, взобрались на крутой склон и увидели наконец сложенные штабелями и укрытые огромными листьями бревна, про которые говорил Хой Хыонг. Хыонг Кы сказал, что еще никогда не видел таких огромных бревен. Четверти каждого было достаточно, чтобы сделать опорный столб для дома. Чтобы спустить эти бревна по реке, надо было прежде всего распилить их на куски, а для этого следовало нанять рабочих. К тому же понадобились бы и буйволы, чтобы перевезти распиленные бревна. Все это было делом нелегким. Хыонг Кы и дядя Туан сказали, что эти бревна нам, к сожалению, не осилить. Тогда Хой Хыонг предложил другие, поменьше, они у него были сложены в Тхатьбите, можно поехать туда самим, тамошний лесник покажет, где они.