Порочный круг - Майк Кэри

— Я принес подарок…

— Мне наплевать!

Я приготовился считать секунды, но не успел даже начать.

— Какой?

Наши отношения с Никки зиждутся на нескольких столпах холодного прагматизма. Восстав после смерти во плоти (сомнительный термин «зомби» я не употребляю сознательно: с недавних пор правительство включило его в список политически некорректных), он почти не выходит из проекционной кабины. Мой друг предпочитает поддерживать температуру тела на таком уровне, чтобы максимально замедлить органическое разложение. Он по-прежнему источает слабый аромат формальдегида и фуа-гра, но ослабляет его силу при помощи лосьона после бритья «Олд спайс». Большинство воскресших во плоти, с которыми мне довелось встречаться, пахнут, как брикеты замороженной тухлятины, так что Никки вызывает невольное уважение.

С другой стороны, ограниченная мобильность ведет к тому, что Никки приходится полагаться на доброту окружающих — тех немногих, кому не претит компания мертвеца. Поэтому к очередной просьбе я каждый раз прикладываю маленький подарок, чтобы его умаслить. Никки любит французское красное, но только дорогое, и только марочное (подобно призраку мистика Магрегора из «Ночи поминовения» Йейтса, он лишь наслаждается ароматом), а еще — редкие, как куриные зубы, джазовые пластинки. Покупать такие подарки и не доводить себя до банкротства — задача немыслимо трудная. Однако сегодня я принес козырного туза или даже джокера, правда, не в рукаве, а в кармане, и без слов протянул Никки. Джокером была эбонитовая пластинка в конверте из плотного картона с почтовыми марками общей стоимостью три цента. Осторожно перевернув, Никки прочел на лицевой стороне название и долго молчал.

— Мать твою, Кастор, на какую услугу ты рассчитываешь?

В картонном конверте лежало нечто куда более редкое, чем куриные зубы: пластинка Бадди Болдена, повредившегося умом трубача, который — по крайней мере есть такое мнение — в одиночку превратил нью-орлеанский регтайм в джаз. Сторона 1 называлась «Застели мне койку», а сторона 2 осталась чистой, но в данных обстоятельствах это особой роли не играло. Официально считается, что записей концертов Болдена не сохранилось, но мне известны источники, которые категорически с этим не согласны.

— Вообще-то просьбы две…

— Выкладывай!

— Просьба номер один элементарно проста. Мне нужны обстоятельства гибели девочки по имени Эбигейл Торрингтон. Случилось это прошлым летом: малышка утонула, когда они с классом ездили в Камбрию. Вместе с ней погибли две ее подруги.

Сев за стол, Никки ввел данные в «блокнот».

— Пока это просьба на диск «Золотые хиты» от Рона Попейла. Что ты хочешь за Бадди Болдена? Черт, ублюдок бешеный, кажется, ты все-таки повредил мне запястье!

— Просьба номер два менее конкретна. Я ищу человека по имени Деннис Пис, который не желает, чтобы его нашли.

— Пис с одним «с»?

— Да, да, по звуку похоже на то, что ты думаешь. Он изгоняющий нечисть, и насколько я успел разобраться, весьма умелый. Любая информация будет очень кстати. Если честно, ситуация такова, что я готов хвататься за любую соломинку!

— Какие еще данные можешь предоставить? Адрес фактического проживания? Номер медицинской страховки? Имена сообщников?

Я продиктовал адрес в Ист-Шине, который получил от Стива Торрингтона.

— Это все, что мне известно, за исключением одного: несколько лет назад Пис в качестве обвиняемого фигурировал в деле о преступной халатности…

Я замялся, не зная, стоит ли рассказывать, как пытался отыскать Писа через игрушки Эбби. Однако такое признание повлекло бы за собой множество остальных, а я к этому пока готов не был.

— Заеду завтра, — пообещал я. — Либо новостями меня угостишь, либо автоматом под нос. Выяснишь что-нибудь пикантное раньше, позвони.

— Да, конечно.

— И раз уж мы об этом заговорили… Не в курсе, где открылась та жалкая реинкарнация «Золотого пламени»?

— Паба для изгоняющих нечисть? В жизни там не появлюсь! — Шутка вышла довольно плоская, и подыгрывать я не стал. — В Вест-энде, — добавил Никки, увидев, что наживка меня не заинтересовала. — На Сохо-сквер. — Он черкнул адрес на листе бумаги и протянул мне. — Разве не ты однажды сравнил «Золотое пламя» с проведенным на работе отпуском?

— Да, я, а сейчас вот пытаюсь поймать главного отпускника, — отозвался я и поспешил ретироваться.

Пожалуй, на данном этапе игры отсутствие свежих ран следовало считать удачным ходом.

* * *

Вернувшись домой, я нашел на кровати записку. Пен сообщала, что Колдвуд звонил снова, и просила покормить живность: сама она собиралась к Рафи, а потом сразу к Дилану, развлекать его после трудовых подвигов. «Да уж, — с безысходностью подумал я, — если нравится играть в больницу, хирург-остеопат — самая подходящая кандидатура».

Около получаса ушло на раздачу печени воронам и корма «Харлан Теклад» крысам. Закончив, я тщательно вымыл руки и перезвонил Колдвуду на сотовый, который он любезно мне дал: так гораздо удобнее, на участке — мини-АТС, приходится плутать в дебрях добавочных номеров.

Детектив-сержант ответил после первого же гудка и начал, как говорится, с места в карьер:

— Мать вашу, Кастор, я целый день вам звоню! «Автосервис Брондзбери» буквально залит кровью, идентичной крови Шихана!

«Автосервис Брондзбери»? Шихан? Я не сразу сообразил, о чем речь, но потом вспомнил мрачную пустоту склада на Эджвер-роуд и жалкий призрак со снесенным затылком.

— Ах да… Поздравляю!

— Пока не с чем. Хотя мы арестовали Поли, он организовал себе освобождение под залог. Поэтому я и звоню. Ваше имя нигде не упоминалось, тем не менее… Ордер на обыск мы получили только благодаря вашему свидетельству. У Поли лисьи уши плюс дружки в самых невероятных местах. Так что будьте осторожны, ладно?

— Серьезно? — Я удивился, причем удивился неприятно. Попытки предпринимались, но пока суды не рассматривали разговоры с призраками в качестве улики. По крайней мере в Англии. Неужели убрав меня, этот наркобарон что-нибудь выиграет?

— Вполне. Если Поли добьется признания обыска незаконным, до суда вообще не дойдет. Для этого он может сначала вывести вас из игры, а потом заявить о сговоре и подтасовке фактов.

— О сговоре?

— Ему ведь нужно помешать правосудию! Есть такое выражение… Он пожалуется, мол, вы работаете на нас, подаст ходатайство, и судья вынесет нужный ему вердикт. Если так случится, Поли точно отмажется, потому что все наши чертовы улики для суда неприемлемы.

— Вот здорово! Значит, вы приставите ко мне телохранителей?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});