ВДВ. Как выжить и победить в Афгане - Виктор Савченко

– Помнишь, командир, вот в этом районе весной мы окружили банду, которая оказала нам упорное сопротивление, – сказал начальник штаба.

– Помню-помню. И еще помню, что она никак не хотела сдаваться. Тогда для подавления сопротивления пришлось применить артиллерию. Старую полуразрушенную крепость, в которой мятежники засели, стерли с лица земли. А всего-то там было уничтожено девять душманов.

– И в плен взяли двух человек с главарем вместе, – уточнил начальник связи.

По знакомым местам движение проходило как-то спокойнее, и к концу второго дня батальон в полном составе, за исключением геройски погибшего при ликвидации банды сержанта Рыбко, вернулся на свою базу. Солдаты, которые оставались в лагере для его охраны, шумно приветствовали наше появление. Пока ротные возились с техникой, а солдаты приводили себя в порядок, мне пришлось продумать порядок доклада руководству о выполнении задачи и прибытии в пункт дислокации. В армию докладывать было проще, – нам немного посочувствуют, и все. А вот докладывать в дивизию я никак не решался… Просто я заранее знал, какая будет реакция на доклад о потере сержанта. На смерть военнослужащего реакция в штабе дивизии была неоднозначной, – немедленно следовал нелицеприятный и резкий разговор. «Почему погиб человек? Почему слабо использовали огонь боевых машин и артиллерии при подавлении огневых точек противника? Почему не провели доразведку объекта? Ведь тебя комбат предупреждал!» – скажет Петряков. Может назначить служебное расследование по случаю гибели военнослужащего. Командование всегда делало ударение на то, что «они ведь заранее предупреждали». Вот и старались командиры всех рангов в бою беречь солдат. Но правда и то, что нет солдата, нет и боя. Иногда бой проходит совсем непредсказуемо, не по правилам и не тем планам, которые утверждены начальниками. И все равно, спрос за гибель солдата должен присутствовать всегда, и над командиром в боевой обстановке висеть, как дамоклов меч…

В тот вечер мне пришлось выслушать кучу всевозможных упреков от Петрякова. Долго он меня отчитывал за гибель сержанта. Даже за тысячу километров от штаба дивизии я стоял и слушал его нравоучения по стойке «смирно». Но все же в самом конце нашей беседы он похвалил нас за успешно спланированную и результативную операцию. Конечно, если бы вертолеты вылетели вовремя, жизнь сержанта была бы сохранена. Комдив это прекрасно понимал, но как командир все равно обязан был строго спросить с меня. И еще он напомнил, что в самом батальоне жизнь несмотря ни на что должна продолжаться. Но она и без подсказки командира продолжалась с утра до самого вечера. Техники и механики, вечно грязные, в мазуте, проверяли и готовили боевые машины к выходу. Наводчики-операторы обслуживали вооружение боевых машин и заодно вспоминали правила стрельбы. Бойцы не стеснялись спрашивать у товарищей, если что-то подзабыто в вопросах теории. Личный состав занимался по плану командиров, и все это происходило в пятидесятиградусную жару. Загорелые солдаты уже мало чем отличались от местных жителей. Разведчики занимались разведкой и вели наблюдение за местностью как днем, так и ночью. Ночью даже лучше было находиться в разведке, так как не было палящего солнца. Офицеры штаба батальона занимались планированием и изучением агентурных данных и своевременно наносили изменение обстановки на рабочую карту. Почти еженедельно подразделения батальона, – то одна рота, то другая, – а иногда и весь батальон привлекался в своей зоне ответственности к уничтожению мелких банд. И сегодня, после нескольких дней «блаженства» на базе, вечером к нам на огонек заглянул один из знакомых старейшин. Это был самый уважаемый старейшина среди старейшин селения. Он выглядел моложаво, был прямолинеен и, как нам казалось, порядочен в отношении сотрудничества. По крайней мере его слова с делом пока ни разу не расходились. По своему характеру он терпеть не мог чужаков, да еще тех, которые посягали на его власть. С ним считались и вожди кочевников, которые соседствовали с селением.

Солдаты к появлению старика отнеслись спокойно и сразу без всяких расспросов подвели его к штабной палатке. За долгие месяцы общения с «шурави» он и сам заучил с десяток слов, необходимых для общения. Дружить с десантниками он начал, еще когда комбатом был Маслов. Они часто встречались и даже без переводчика как-то могли запросто между собой общаться. Он очень уважал Александра и всегда интересовался, как там у него дела в Союзе. Маслов передал нам своего надежного человека, который владел обширной информацией об округе. Мы тоже старались относиться к нему доброжелательно, и от этого не были внакладе. С комбатом даже вожди кочевников всегда согласовывали мероприятия, которые были связаны со стрельбой. Дикие люди! Им только бы пострелять – а стрелять они умеют. Он заставил вождей вести учет оружия. И не дай бог ослушаться, – сразу появятся проблемы. Вожди это крепко запомнили и смирились. Однажды один из вождей, с которым Александр был более дружен, даже предложил жениться на его дочке: уж очень он хотел породниться с русским начальником. По их понятиям это можно, а по нашим законам нет. Вождю пришлось объяснять, что у нас на всю жизнь одна жена полагается, а то еще обидится. Всякое там бывало…

Сегодня, вне всякого сомнения, у старика имелась важная для нас информация. Подойдя к нам, старик, улыбаясь, протянул руки для приветствия и на хорошем русском сказал:

– Здравствуйте, товарищи командиры.

Нас подмывало в шутку ответить хором: «Здравия желаем!»

– Иван Геннадьевич, старейшина где-то берет уроки русского. С каждым разом он у него все лучше и лучше.

– А может, он бывший басмач, и теперь язык вспоминает, – смеясь, сказал начальник штаба. – Новости есть?

– Есть, – сказал старик, присаживаясь на предложенный табурет. Все же толмача пригласили.

– Ну, отец, рассказывай!

– Вчера в соседний кишлак по пути из Пакистана зашла небольшая банда, человек 12–15. Они обучались в тренировочном лагере под Пешеваром. Разместились на отдых в двух домах. Среди банды есть и один житель того кишлака. Отцу как бы неудобно перед соседями, что это его сын, и он старается скрывать, но разве люди не видят? Да и сын тоже молодец, дом родителей стороной обходит. В кишлаке отдыхать будут дня два, а потом уйдут в сторону Герата.

– А какое у них оружие? – уточнили у старика.

– «Калашниковы», а самый молодой разгуливает с гранатометом.

Старейшину поблагодарили за информацию, дали пару буханок белого хлеба, несколько банок сгущенки и проводили его за территорию расположения батальона. Офицеры штаба присутствовали при беседе, и начальник разведки взял слово. Он хорошо знал расположение этого кишлака, местность вокруг него и предложил свой план по реализации информации старейшины. Все выслушали его предложения, и в целом с планом согласились: подправили кое-какие детали и тут же утвердили. Пригласили ротных и каждого из них «озадачили». Замысел был как нельзя более простым, «без наворотов». Ночью разведчики вместе с 9-й ротой выходят на возможные маршруты отхода банды, а как только выйдут на нужный рубеж, там же повзводно занимают полосу обороны на широком фронте и оборудуют свои позиции. 7-я рота рано утром шумно имитирует атаку боевых машин на кишлак, и когда банда начнет убегать из кишлака, продолжает ее преследование и гонит в сторону 9-й роты. 8-я рота выделяет два взвода в резерв: они должны находиться в готовности по команде вылететь на вертолетах для решения неожиданно возникших задач.

Мои ротные за год пребывания в этом районе воевать научились, и вопросов по выполнению задачи у них не было.

– Ну, раз вопросов нет, тогда давайте, товарищи командиры, по своим подразделениям, – и готовьте их к боевым действиям.

Сразу после полуночи разведчики и личный состав 9-й роты с мерами предосторожности ушли в направлении района для организации засад. Маршрут движения был десантникам знаком, но осторожность не помешает. Вскоре дозорные подали сигнал о приближении опасности. Десантники залегли, притаились и стали ждать. Вдалеке послышалось блеяние, и через несколько минут на тропе показался пастух с небольшим стадом баранов. Они прошли в нескольких метрах от разведчиков, обдавая их пылью. «Хорошо, что пастух был без собаки», – подумали солдаты. Обычно пастухи держат при себе огромных собак, которые запросто дремоту у непрошеных гостей разгонят! Выждав, пока, поднимая пыль, бараны прошли мимо, бойцы зашагали дальше. Через пару часов осторожной ходьбы рота вышла в район обороны, каждый взвод вышел на свои позиции, и солдаты приступили к их оборудованию и маскировке, о чем ротный доложил в штаб батальона. Офицеры штаба вместе со мной коротали время, дожидаясь рассвета, и то и дело поглядывали на часы. Личный состав роты тоже нет-нет, да поглядывал на горизонт.