Побег из преисподней - Юлия Галанина

— Пришел в себя, значит, наш найденыш.

— Его зовут Рету, — сказала кентавру девочка-эльф.

— А я Файнос, — склонил гривастую голову кентавр.

— Файнос Большой Лук, — уточнила, улыбнувшись, эльфийка — Мы подобрали тебя около озера.

— А как ты, кстати, попал туда, а? — спросил кентавр.

— Я упал, — честно сказал Рету.

— А я говорил! — обрадовался кентавр. — А ты знаешь, что Лидриэль — солнечная танцовщица?

— Нет.

— Это она тебя вылечила.

— Спасибо.

— Да ладно, — фыркнула солнечная танцовщица. — Не стоит благодарностей. Пойдем, Файнос, ему отдохнуть нужно. Покажи мне свою двоюродную бабушку.

— Так я ведь уже отнес ей подарок! — сообщил кентавр. — Теперь к дяде пойду.

Он осторожно, пятясь задом, выбрался из конуса. Лидриэль вышла за ним, плотно прикрыла шкуру, чтобы раненому ничего не мешало.

Рету подумал, что и правда устал уже. Эльфийские принцессы, кентавры, бизонья печень… После молока потянуло в сон. Жабка по имени Плюшка пристроилась рядышком и стала размеренно похрапывать. Под ее храп и Рету задремал. Уже в полусне он сообразил, что это за конус, в котором он лежит.

Это шатер.

Солнечная танцовщица гуляла по яблоневой роще. Ее тоже пригласили в полдень к общему костру у шатра брата Файноса, но она пока не знала, присоединится или нет.

Среди деревьев было спокойно и привычно. Солнце подсвечивало листву, пятнало землю узорами. Было видно, что за рощей ухаживают. Некоторые яблони казались совсем древними, яблок на них не было, но никто и не думал их выкорчевывать. Наоборот, яркие тряпочки украшали ветви. Лидриэль понравилось такое отношение к старым деревьям.

Опушкой рощи неторопливо двигались два кентавра. Одного Лидриэль узнала сразу: это был Бешеный Конь, шаман племени. Судя по тому, как он разговаривал со вторым кентавром, тот тоже был весьма уважаемым лицом.

Лидриэль не хотела, чтобы шаман ее заметил, поэтому она замерла у ствола, неразличимая, как лесной дух.

Кентавры приблизились.

— И все же ты так и не ответил мне, о Бешеный Конь, почему тебя тревожат эти гости.

— Потому же, что и всегда! — скрипуче сказал шаман; — Я считал и считаю, что кентаврам нужно держаться от эльфов подальше!

— Эльфы и кентавры — давние союзники, — возразил второй.

— Для эльфов этот союз весьма кстати, но кентавры — глупцы и тупицы, — отрезал шаман. — Что хорошего, кроме манящих эльфийских побрякушек, мы получаем от этого союза? Лучшие юноши уходят к эльфам, прельстившись возможностью красоваться в эльфийском доспехе и быть челядью у вассалов леса. Они погибают в сражениях не за свои семьи, не за наши равнины, а за чужие им леса.

— Но это долг чести! — неуверенно возразил второй.

— О мудрый вождь Медвежье Сердце, — расхохотался как раскашлялся шаман. — О каких долгах ты ведешь речь? Кентаврам давно пора жить своей жизнью, уйти в глубь великих равнин и позабыть про манящие леса. Иначе наступит день, когда дети перестанут рождаться в наших шатрах. Совсем. У них ведь не окажется отцов, все отцы будут топтаться у подножия эльфийских кленов.

— Я поговорю с Большим Луком, — сказал примиряюще вождь кентавров. — Скажу ему, что он достаточно долго проскитался вдали от родных шатров, пора бы ему и вернуться на равнины.

— Попробуй, попробуй, — ехидно посоветовал шаман. — Пока он, не помня себя от счастья, дарит направо и налево эльфийские безделушки. А жеребята в рот ему смотрят, как же, великий странник и герой! Привез эльфийку королевских кровей. Рыцарь и трубадур. Тьфу!

— Кентавры — гостеприимный народ, о Бешеный Конь! — твердо сказал вождь.

— Я предупредил, — отрезал шаман, и пути двух кентавров разошлись.

Лидриэль было очень обидно. Она же не напрашивалась! Файнос сам предложил поехать к его родне. Она и не собиралась к ним. А этот противный шаман вон как об эльфах…

А эльфы и без кентавров обойдутся. Еще неизвестно, кому этот союз нужнее — тем, кто на деревьях, или тем, кто под деревьями. Они же сами приходят со своих равнин. И готовы ночевать в ложбине кентавров, без крыши над головой, лишь бы получить со временем доступ в конюшню. Лидриэль тоже, между прочим, слышала среди своих разговоры, что с кентаврами тяжело. Они же не люди и не кони и не везут толком, все норовят речь толкнуть, и в приличном обществе им делать тоже нечего со своими грубыми копытами. Они везде чужие! Многие эльфы завидуют имперцам, их лошадям, их крылатым пегасам. Поговаривают, что раньше эльфы и кентавры не общались, что благородным эльфам больше пристали, к примеру, единороги.

Но какая-то правда в словах шамана была, она знала. От этого было еще обиднее.

Разозлившись на весь мир, Лидриэль вернулась в шатер. Покусанный волками Рету-найденыш, из-за которого они здесь и оказались, крепко спал. И фиолетовая зверушка от него не отставала

Лидриэль смахнула слезу, улеглась на свою лежанку, свернулась калачиком и с горя тоже заснула

Файнос заглянул в шатер, собираясь отвезти солнечную танцовщицу на пиршество, увидел, с каким обиженным лицом она спит, покачал головой и отправился к костру брата один.

* * *

Ближе к вечеру Рету ощутил настоятельную потребность проснуться и встать во что бы то ни стало. Кувшин молока хотел наружу.

Рету с трудом, но поднялся. Выбрался из шатра. Ветер гулял над равнинами, поднимая зеленые волны трав. Несколько мгновений Рету просто стоял и смотрел — столько мощи и простора было впереди. Он никогда не знал, что на свете есть Кентаврийские равнины и что они такие громадные.

Потом выпитая жидкость настойчиво напомнила о себе, и Рету нырнул в рощу.

Лидриэль проснулась и обнаружила, что раненый исчез. И очень испугалась. А вдруг он умер, пока она спала? А ведь из-за него она здесь, в месте, где эльфов не любят!

Лидриэль опрометью кинулась к выходу из шатра — и столкнулась с входящим Рету. Удар был такой силы, что оба в недоумении плюхнулись на землю. Лидриэль с досадой смотрела на мальчика: мало того что он живой, так еще и неуклюжий!

Рету увидел выражение лица эльфийки и насупился. Желваки на скулах отвердели. Он за свою жизнь столько повидал таких вот добреньких. Сначала спасают, когда их не просят, а потом на тебя же и злятся, вроде как ты им обуза. Надоело быть благородными. Игрушка наскучила. Уроды.

Пока они с негодованием пялились друг на друга, в лагере кентавров началось оживление. Забухали барабаны, засновали туда-сюда быстрые мальчишки. Пыль из-под копыт вилась клубами.

Мальчишки визжали на разные голоса:

— Наши возвращаются, наши возвращаются!!!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});