Джони, о-е! Или назад в СССР - 2 (СИ) - Шелест Михаил Васильевич

В «порыве срасти» я взялся за гитару, включил свою драм-машину и записал «Звезду по имени Солнце»[1] и тут же сразу «Кукушку»[2], а следом «Когда твоя девушка больна»[3]. А потом подумал и сыграл «Кончится лето»[4].

Только после этого, я немного успокоился, оставил инструменты и пошёл на кухню готовить себе ужин.

Как не странно, спал я отлично, хорошо выспался и, сделав зарядку, отправился в школу в неплохом настроении. Нагружать тело, как я заметил, было необходимо, раз пять в течение суток. В школе на большой перемене я на улице прыгал на скакалке, приседал, отжимался, не обращая внимания на учеников, и бегал вокруг школы.

Потом около получаса занимался дома после уроков, потом на тренировке и перед сном делал комплекс дыхательной гимнастики «цыгун». И тогда я чувствовал себя хорошо. При меньших нагрузках тело начинало чесаться и тянуть в разных местах. Кстати, пение — неплохо заменяло дыхательные упражнения, а игра на барабанах — физические.

На втором уроке десятого мая к нам в класс на урок зоологии вошла директор и торжественно сообщила, что «Администрация школы сорок шесть объявляет благодарность ученику… бла-бла-бла… Семёнову Евгению за активное участие в концерте… бла-бла-бла… а именно в исполнении военно-патриотических песен в составе вокально-инструментального ансамбля собственного сочинения». А потом сокрушённо добавила:

— Что же ты, Семёнов, не от имени нашей школы выступаешь? У нас ведь тоже есть свой вокально-инструментальный ансамбль. Он, кстати, сейчас готовится к выпускному вечеру. Взял бы и принял участие. Ты ведь исполнял песни собственного сочинения? И говорят, не плохие песни. Мы узнавали в краевом комитете партии. Поможешь нашим ребятам? В шестьдесят пятой школе ты хороший ансамбль собрал. Мы и там узнавали. Так что, давай, не отрывайся от коллектива!

Постояв скромно потупив глаза в пол и пробормотав что-то типа: «ну да, конечно», «как только, так сразу», «со всем моим желанием», я плюхнулся за парту, когда нам разрешили сесть. Сидел я один за последней партой возле окна и поэтому никто меня даже в бок не ткнул. Не любили меня тут, чёрт побери!

Не особо мне и нужна была их «любовь», но то, что никто не удивился и никто не произнёс ни слова, ни возгласа, после выступления директрисы, это меня убило. В шестьдесят пятой школе девчонки после новогоднего вечера только и делали, что звали меня: «Джони! Джони!». Да и мальчишки тоже уважительно ко мне относились, по плечам похлопывали. А эти… Хрен я вам, а не ансамбль сделаю! Короче шёл я после школы домой в мерзопакостнейшем настроении.

И, честно говоря, никак не ожидал я от себя такой реакции. Казалось, понятно было с самого начала, для чего я создаю «свой» ансамбль. Чтобы сыграть и спеть новые песни. Так получается, что сейчас мне и ансамбль был не нужен. Всё равно ни Андрею, ни Лере, ни Григорию, джаз не играть ещё лет десять. Поэтому, чтобы получать удовольствие от совместной игры, надо искать кого-то из взрослых музыкантов на стороне.

Подумав о джазе я вспомнил, что не дописал блюзовую тему «The Thrill Is Gone», которую я, в своё время «передрал» с видео две тысячи десятого года. Песню исполнял Би Би Кинг, а аккомпанировали ему сразу шестеро гитаристов и каждый со своим «соло». Придя домой и бросив портфель на диван, я сразу взялся за гитару. Решил сыграть ещё несколько партий соло. Настроение соответствовало. Настроив драм бокс на простой ритм, найдя и запустив основную фонограмму, я принялся изливать накатившую на меня тоску…[5]

Выл я так упоительно, что не сразу услышал трель дверного звонка в наушниках. Выйдя из транса, выключил магнитофон, гитару и пошёл открывать, испытывая «ломку» от «облома».

— Сильно на меня накатило, — подумал я, ощущая физическую боль от невысказанной музыкальной фразы. — Ещё не хватало… Неужели становлюсь музыкальным «наркоманом»? Надо прекращать эксперименты с бинауральными ритмами[6].

Но, вроде, как они улучшают запоминание… Хе-хе… Наркоман, мля. Зато настроение улучшилось. Надо записать, кстати, в дневник наблюдений.

С бинауральными ритмами я экспериментировал месяца три и действительно достиг интересных результатов. Высыпался я под такие ритмы частотой 2–8 герц намного лучше. А в бета диапазоне они улучшали запоминание.

* * *

[1] «Звезда По Имени Солнце» (Виктор Цой) — https://youtu.be/jQV5VXfKDYc

[2] «Кукушка» (Виктор Цой) — https://youtu.be/Ra0ozaE-oy0

[3] «Когда Твоя Девушка Больна» (Виктор Цой) — https://youtu.be/s6bj-jixn1w

[4] «Кончится лето» (Виктор Цой) — https://youtu.be/8L9twaOEYhY

[5] The Thrill Is Gone (B. B. King) — https://youtu.be/SgXSomPE_FY

[6] Бинауральные ритмы — иллюзия головного мозга, воображаемые звуки, которые мозг воспринимает («слышит»), хотя реальные звуки этой частоты отсутствуют.

Для наблюдения бинауральных ритмов потребуется применить дихотическое прослушивание — на одно ухо нужно напрямую подать звук одной частоты, а на другое ухо — другой частоты. Частота подаваемых звуков должна быть не выше 1500 Гц, а разница обеих частот не выше 30 Гц.

Глава 18

— О, Роман Григорьевич! Вот уж кого не ждал, так это вас. Честное слово! — «обрадовался» я, но что-то во взгляде цыганского барона меня напрягло.

— Обедал? — спросил он.

— Не успел. Сразу за гитару взялся. Одну вещь дописывал…

— Отлично, — перебил меня цыган. — Пошли пообедаем в ресторан «Владивосток»?

— Прямо таки во «Владивосток»? Не в «Лотос»?

— Ага! Во «Владивосток». Если хочешь купаты, там тоже есть.

— У меня сегодня тренировка по боксу в три часа.

— Успеешь. Сейчас только два часа.

— Так это же ресторан. Там ждать придется час.

— Нас быстро обслужат. Там и столик уже заказан. Быстро, Женя, быстро, давай.

Цыган явно нервничал.

— Роман Григорьевич…

Я тоже напрягся и посмотрел на него чуть нахмурившись. Цыган увидел мой взгляд и припал к моему уху губами.

— Нас ждут там. Тот человек… Он поблагодарить тебя хочет. Лично.

— Ну так и пришёл бы сам, — шепнул я на ухо цыгану расслабляясь.

Роман отпрянул взглянул на меня удивлённо и снова припал к моему уху.

— Ты не понимаешь. У него гости. И он пригласил тебя в гости.

— Хорошо, — сказал я. — Пошли.

— Гитару возьми, — попросил цыган так же тихо.

— Так, в гости, или на гитаре играть? — спросил громко я, хмыкнув и презрительно скривив губы.

— Ты не понимаешь. Я тебе потом объясню.

Тяжело вздохнув и проклиная судьбу «лабуха», взял купленную недавно акустическую «Ямаху» уложенную в фирменный кожаный корф.

— Пошли, благодетель, — буркнул я и, поставив квартиру на сигнализацию, закрыл на ключ дверь и спустился на улицу. — Знал я, что не надо было вестись на твою просьбу: «спеть пару песен».

— Ты не понимаешь, Женя. Это люди, которым нельзя отказывать.

— А то что, убъют? Да мне похер, если честно. Пусть хоть на ленты порежут, но под чужую дудку я плясать не буду. Это я тебе, Роман Григорьевич, хочу сразу сказать. Я смерти не боюсь. И мучений не боюсь. Это, если что…

— Это тебе так кажется, Женёк, — вздохнул Роман. — Это только так кажется, что ничего не боишься. А когда нож к яйцам приставят…

Я остановился, посмотрел на него, хотел сказать резкое, но подумал и, промолчав, двинулся дальше.

— А чего ты хотел? — промелькнула мысль. — Ты ведь знал, для кого предназначены эти песни и что они ему понравятся. А поэтому, не кипешуй… Но цыгана то я должен был одёрнуть и предупредить? Должен! У нас с ним особый договор-уговор. Кровью подписанный. Д-а-а-а…

Когда я показал ему триста граммов золота, вложенные в спичечный коробок в виде слитка, цыган испугался и заозирался вокруг, словно загнанная в угол крыса. Глаза у Романа сузились и мгновенно налились кровью. Он дёрнулся ко мне, но не к коробку, а к моему горлу, но получил удар под коленную чашечку и, охнув, остановился. Я же, ударил ему в подмышечную впадину большим пальцем левой руки и совсем отбил цыгану желание меня взять в заложники.