Загадать желание - Ольга Кай

– А… где они?

– Недалеко, – Горыныч сидел напротив. Огонь освещал его лицо, задумчивое и, как обычно, хмурое.

Прошла минута. Вторая. Третья.

– Что-то долго их нет.

– Разве? – отозвался Арис. Прислушался и уверенно сказал: – Они рядом. Все в порядке.

– Это тебе змеи сказали? – я вздохнула и решила подождать еще. Каждый шорох за спиной, каждый шелест заставлял прислушиваться, оглядываться. Надо было отвлечься хоть чем-нибудь. Мне вспомнилось вечернее происшествие. – Там на дороге ловушка была?

– Да, – пауза. – Ловушки на тебя не действуют.

Смысл слов доходит не сразу.

– Как это?

– Не знала?

– Нет, – качаю головой. – Как это – не действуют? Почему?

Пожимает плечами:

– Такой дар значит. Раньше еще, в Коряках… Ты тогда тоже в ловушку заехала.

Потрясенно вглядываюсь в его лицо.

– Я не знала.

– И еще, – продолжает Арис, – силой делиться можешь только по своей воле. Если сама захочешь. Тоже не знала?

Хмыкает, осторожно ворошит палкой костер. Что-то щелкает, и я, вздрогнув, снова оглядываюсь через плечо. Нет, не идут…

– Ты пойдешь ловушку убирать? – спрашиваю.

– Нет.

– Как – нет?

– Так.

– Но… люди ведь погибнут.

– На большой дороге ее быстро заметят, – спокойно объясняет Горыныч, – знаки поставят. А после кто-нибудь, может, и уберет ее. За хорошую плату.

– А ты почему?..

– Потому что ее здесь на нас и поставили. Если ловушки не станет, будут знать, кто прибрал.

Спорить не хочется – скорее всего, Арис прав. А только люди все равно погибнут. Кто-то один, или больше… пока ловушку заметят.

Алины с Леоном все нет.

Оборачиваюсь, прислушиваюсь. Что там Горынычу змеи нашептали – неизвестно, а вот я ничего не слышу.

Арис наблюдает за мной слегка удивленно – наверное, слишком уж верчусь. Надо бы взять себя в руки и подождать еще.

Терпения надолго не хватает.

– Нет, все-таки они долго. А вдруг что-нибудь случилось?

– Да ничего не случилось.

– Но… – больше не могу сидеть. Встаю, начинаю ходить взад-вперед по поляне. Останавливаюсь. – Может, позвать?

– Не надо, – Горыныч хмурится, вглядываясь в мое лицо, и осторожно спрашивает: – Боишься, что ли?

– Чего боюсь?

Смотрю в ответ и соображаю, как должно было выглядеть мое беспокойство со стороны: один на один в лесу с этаким мрачным типом… Стоит ли его бояться – такой вопрос даже в голову не приходит, к тому же сейчас, когда мысли другим заняты, и Алина с Леоном…

Горыныч молчит. Теперь в его взгляде читается понимание. Только этого не хватало!

Падаю на коврик, закрываю лицо руками. Как стыдно!.. Хочется верить, что о своей догадке Арис не расскажет Леону. Можно и попросить его, но… нет. Язык не повернется.

– Идут, – тихо сказал Горыныч, и на этот раз я очень постаралась не оглядываться.

Глава 4. Ворота предгорья

Горы показались на третий день пути верхом. Их голубоватые вершины поднимались над горизонтом, за зеленой полосой леса. Резкие очертания сглаживались окутывающей склоны дымкой. Вот бы забраться туда, наверх! Но нам не по пути, да и кто знает, каких созданий – волшебных и не очень – можно встретить там, в пещерах, гротах и глубоких расселинах? О троллях здесь слышали только от наших, как и о драконах, а больше я никого и не знала.

Руки у Алины на диво быстро подзажили, и она ехала верхом на серой кобыле, наслаждаясь путешествием. Правда, иногда немного морщилась, когда, сжимая повод, тревожила ожоги. Погода не портилась, днем светило солнце, а ночи, хоть и прохладные, были тихи и безветренны.

Во второй половине дня, переправившись через реку, мы въехали в небольшой городок под названием Вереш. Он встречал путников аркой ворот над дорогой, причудливыми вывесками на аккуратных зданиях, серебристыми куполами церкви и высокой башней управы, видной едва ли не с любой городской улицы.

– Вереш – это ворота предгорья, – негромко объяснял Леон нам с Алиной. – От него идет дорога к перевалу, здесь проходят купеческие караваны с востока. И с юга тоже. Иногда легче перебраться через горы, к тому же дорога наезженная, чем лезть непролазными топями и болотами. Да и Заповедный лес не каждого пропустит.

– Что-то у меня нехорошее предчувствие, – шепотом поделилась я с подругой.

– Что мы пойдем именно туда, куда ни один нормальный человек не сунется? – она обреченно улыбнулась. – Я в этом почти уверена.

Мы остановились возле большого здания, на котором красовалась вывеска: «Змеева Голова». Под ней кто-то не слишком старательно изобразил змею, насаженную на вилы, словно сосиска на очень похожий столовый прибор.

Хозяину лошадей Горыныч пообещал оставить их на конюшне именно этого гостевого дома. Людей было мало. Леон сказал, что после зимы купцов здесь немного ездит, потому что одна горная речушка во время таяния снега частенько размывает дорогу, ведущую через перевал.

Наш змеиный воевода отправился на конюшню – и лошадей поставить, и с конюхом договориться, доплатить за корм и заботу о животных, а мы с подругой и Леоном направились внутрь. Судя по всему, впереди самая трудная часть пути, и мы решили подкрепиться как следует, потому что ночью вблизи Заповедного леса можно всякого ожидать, а против ночевки в городе или других ближних поселках Арис возражал.

Леон открыл дверь, мы с Алиной вошли внутрь и остановились, едва не разинув рты: прямо напротив дверей из деревянной стены торчала драконья голова – рогатая, с открытой пастью. Два длинных белоснежных зуба, словно ядовитые у гадюки, и еще клыки, поменьше, но тоже внушительные. Правда, клыков было не четыре, а три – не хватало верхнего правого. Казалось, что дракон врезался в стену, пробив ее головой, да так и замер.

– Добро пожаловать, уважаемые, в гостиный дом «Змеева Голова», – низкорослый мужичок в переднике, какой-то щупленький, с рыжей бородкой, учтиво поклонился нам и добавил: – Не извольте пугаться, сударыни, он уже давно не кусается.

Только теперь я разглядела, что голова приделана к деревянному щиту, висящему на стене, и что глаза дракона – или, если угодно, змея – ненастоящие, стеклянные.

Немногочисленные посетители сидели по углам, обсуждая свои дела. Чистенько и довольно тихо. Леон выбрал столик под широким окном и попросил горячий обед на четверых, довольно скромный. Но после каши, приготовленной на костре, и жестковатой зайчатины, мы были бы рады и меньшему.

Наш заказ передали кухарке, и пока хозяин со скучающим видом протирал и без того чистый прилавок белой тряпочкой, мы втроем дружно пялились на оскаленную морду, а я гадала – уж не та ли это голова, которую Горыныч откромсал у мертвого змея и куда-то нес-нес, да не донес.

Наш интерес польстил хозяину. Облокотившись о край прилавка поближе к нашему столику, он наслаждался вниманием, которое уделили висящему на стене страшилищу, потом сказал:

– Вы, наверное, слышали о змее-людоеде, который жил в здешних горах лет десять назад?

Мы дружно закивали.

– Не правда ли, голова хорошо сохранилась, – мужичок не без гордости поглядел на клыкастый трофей. – Да-да, это голова того самого змея. Я ее годков пять тому у гишнянского старосты за золото купил. Ему деньжата нужны были позарез. Сынуля добро отцовское промотал, уж и долги платить нечем было. Да и к чему ему-то голова? А мне удачу приносит. И клиентов подманивает. Вот и вы тоже могли ведь в другой дом зайти, а пришли сюда.

И я, и Алина были бы не против услышать историю змеевой головы, вернее того, как эта самая голова с телом рассталась, но задавать вопросы мы побоялись.

– Да уж, зверюга была страшенная, – подал голос седоволосый дедок, одиноко сидевший с кружкой неподалеку. – Я в тот час как раз в Гишнянке жил. Ох и натерпелись! Змеюга бесстыдная скотину таскала, почитай каждый день кто коровы не досчитается, кто козы. Уж думать стали: что ли невесту ему выбрать да откупиться?.. Так отец Иннокентий отговорил. Негоже, мол, отродию бесовскому жертвы приносить. Не по-божески. Хорошим человеком был отец Иннокентий. Правильным, – старик отхлебнул из кружки, громко ухнул ею о стол, чудом не разбив.

– Ты погоди, Никола, – отозвался трактирщик. – Что-то не то рассказываешь. У меня самого дочка в Гишнянке, так она говорит, что кого-то змею таки отдали.

В это время нам принесли горячую кашу с подливой в глиняных мисках, но ни я, ни Алина на еду внимания не обратили.

– Да, было дело, – старичок скривился. – Аж вспомнить стыдно. Был там парнишка один, сирота, да головой будто слабоват… Взялся откель неведомо, говорил непонятно. Сперва Аквилина его приютила: своих-то детишек нет, а парня жалко – дурной ведь совсем, пропадет. А опосля-то соседи замечать стали, что на двор к ней змеи со всей округи сползаются, и что парнишка тот с ними будто беседует. Испугались, значит, всё думали – а как он начнет гадов на людей натравливать? Аквилина-то его защищала, да народ пуганый, ясное дело. Как случай представился – отправили его к змею, чтобы, значит, он с ним поговорил да упросил скотину не красть.