Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я обшарил весь лес, чтобы его найти, — произнес ты, вглядываясь в мое лицо, чтобы убедиться, что я довольна. — Я сам не могу купить тебе ничего нового, — добавил ты, и твое лицо озарила жалкая улыбка.
— Он очень красивый, — прошептала я. — Спасибо, Нело.
Ты надел мне его на запястье, и я любовалась его блеском в пламени догорающей горелки. Потом ты захотел проводить меня до опушки, но я на мгновение вспомнила о незнакомке и мягко сказала:
— Приляг, ты, наверное, устал — ты долго лежал без движения. И не забудь снять свою красивую одежду.
Ты не настаивал, и, поцеловав тебя, я одна направилась по тропинке, ведущей к выходу.
Выйдя из леса, я постаралась запутать ветки так же, как это делал ты. Но руки до сих пор дрожали, и мне не удавалось это сделать, поэтому я смогла только нарвать листьев и наломать веток. В конце концов я испугалась, что могу только навредить, это было все равно что поставить белый крестик у прохода, ведущего к твоему убежищу, и я решила только приподнять ногой траву у входа, прежде чем уйти.
Проходя мимо загона, я увидела, что один из пони лежал на земле совершенно неподвижно в одиночестве и казался мертвым. Я не осмелилась бросить в него камушком, чтобы он пошевелился, встал, вернулся к жизни, я боялась, что он действительно умер. Я прибавила шаг, чтобы уйти из парка. Запястье холодил браслет, и я подумала, что было бы лучше снять его и спрятать в сумку, но не сделала этого. Теперь я никогда не узнаю, забыла ли я, отложила ли на потом или не смогла решиться, но я не сделала этого.
21
Впервые за последние дни я вовремя пришла за Мелихом в школу. Ворота еще не были открыты, и я подождала несколько минут в стороне от других мамаш. Одна из женщин повернулась и удостоила меня долгим взглядом, когда я поприветствовала ее кивком головы, прежде чем отвернуться, она, не ответив, в упор холодно посмотрела на меня, и я неожиданно заметила, что они все разглядывают меня с неприязнью, молча, без единой улыбки. Я подумала: возможно ли, чтобы меня видели с тобой, что они могли знать — неужели новости распространялись по этому городу так быстро? Я вспомнила, что ты рассказывал мне — как тебе больше не разрешали рассказывать детям истории, потому что видели, как ты дышишь чем-то из пакета, как тебя пытались прогнать из парка. Отвернувшись, с пылающими щеками, я отошла на несколько шагов.
Наконец прозвенел звонок, и дети выбежали из школы. Я искала взглядом Мелиха, улыбаясь и думая о том, что ему будет приятно снова увидеть меня здесь, как раньше, и, хотя я забыла его полдник, я купила ему и себе мороженое — с двумя или тремя шариками, чтобы отметить этот день. Одна за другой родительницы уходили со своими детьми, учеников становилось все меньше, и мне показалось, что несколько женщин возле школы разговаривают вполголоса и украдкой посматривают на меня. Я набралась мужества и прошла мимо них, толкнула калитку и направилась во двор.
Я не была в школе со дня праздника, но сегодня никакой песенки, никакого стихотворения не звучало больше в коридорах, никакого звонкого голоса, в котором я слишком поздно узнала голос моего сына. Я подождала некоторое время во дворе, успокаивая себя тем, что, может быть, его задержала учительница или он зашел в туалет, но только одна маленькая румяная девочка с крошечными косичками выскочила из дверей и направилась к калитке. Теперь я была уверена, что в школе больше не осталось учеников, и толкнула дверь, из-за которой она появилась. В конце длинного коридора в одном из классов я нашла учительницу Мелиха, она стирала с доски. В воздухе витал запах мела, и белая пыль кружилась в солнечном свете. Дверь была открыта, я постучала, и она повернулась ко мне с выражением удивления на лице.
— Я ищу Мелиха, — тихо произнесла я, — я не видела, чтобы он выходил, и подумала, что, может быть, вы задержали его, — говорила я, уже понимая, что должно было быть что-то, что я должна была знать, но не знала. Вытирая руки тряпкой, она сказала:
— Но ваш муж недавно забрал его, он не сказал вам? Днем Мелих начал плакать, он все время говорил, что хочет домой, и мне пришлось позвонить вам. Ответил ваш муж, он сразу же пришел за ним. Я думала, что вы в курсе.
Я снова почувствовала, как лицо заливает краска, и ответила с наигранной легкостью:
— Меня не было дома, а муж не знал, как со мной связаться. Но я…. Я как раз направлялась к ним.
Она кивнула головой, складывая кусочки мела в коробочку, я сделала шаг назад и прежде, чем повернуться, не смогла удержаться, чтобы не спросить:
— Почему Мелих плакал?
Она пожала плечами, на ее губах была слабая улыбка — холодная и немного грустная, и, смотря мне в глаза, она ответила:
— Я надеялась, что именно вы сможете мне объяснить.
Я ничего не ответила, да и что я могла бы сказать, но прежде, чем уйти, я бросила взгляд на парту моего сына. По счету она была третьей с конца, и я заметила его ярко-зеленый изжеванный ластик, простой карандаш, на котором Адем нацарапал его имя на двух языках, его точилку в форме ракеты, и в этом я нашла странное утешение, словно все эти вещи обещали его возвращение, как если бы не случилось ничего непоправимого.
Я вернулась через пустой коридор, пройдя мимо стен с детскими рисунками, с маленькими, теперь пустыми вешалками. Я прошла через опустевший двор, в углу которого были забыты мяч и туфелька — крошечная розовая туфелька, и мне вдруг подумалось, куда же делась вторая, где же была маленькая ножка в другой розовой туфельке.
За оградой было пусто. Я направилась к дому, и, чтобы сэкономить время, я решила срезать путь через старую часть города. Идя мимо домов, я смотрела вокруг себя: надеялась ли я увидеть Мелиха, качающегося на качелях с другими детьми или с воплем крутящегося на деревянной карусели, или тебя, прячущегося под одним из этих кустов с покрытыми пылью листьями? Некоторые женщины, которых я заметила у школы, теперь сидели на скамейках вокруг песочницы, и неожиданно чья-то дочка подбежала ко мне. Я узнала в ней девочку, которая выбежала из школы, не заметив меня. Ее косички развевались в воздухе, и, когда она приблизилась ко мне, я вспомнила ее по серым и круглым глазенкам — она училась в одном классе с Мелихом. Она вынула изо рта мокрое печенье, которое облизывала, и спросила:
— Мелих хорошо себя чувствует? Когда он придет в школу?
— Я думаю, скоро, — с улыбкой ответила я. — Может быть, даже завтра.
Она кивнула, печенье выпало из ее руки и упало к нашим ногам. Я знала, что она, конечно же, больше не будет его есть, но все-таки не удержалась и подняла его, возможно, просто для того, чтобы что-нибудь сделать. Когда я протянула его ей, она сначала улыбнулась, но неожиданно ее взгляд упал на мою руку, и ее пальцы остановились в нескольких сантиметрах от моих, потом она отдернула руку, словно обжегшись. Внезапно она резко развернулась и побежала к женщинам, сидящим на скамейке. Я, кажется, поняла почему, и, повернувшись, ускорила шаг, холодея от страха; я не знала, что делать с печеньем, оно все еще было у меня в руках, когда я услышала крик позади себя:
— Мадам! — Потом еще раз уже настойчивее.
На какое-то мгновение мне захотелось побежать, броситься вперед, ускользнуть от них, но я боялась, что ноги не удержат меня, и остановилась. Я медленно повернулась. Женщины встали и смотрели на меня, а одна из них направлялась в мою сторону, ведя за руку девочку в розовой кофточке, это была ее мать, теперь я вспомнила, что видела их вместе на празднике. У ребенка было выражение ужаса на лице, но мать, казалось, была вне себя и в то же время торжествовала, как будто могла наконец объяснить то недоверие, которое я всегда у нее вызывала. Она остановилась в нескольких шагах от меня — я слышала, как тяжело она дышит, и видела седину у корней ее волос, наконец она потребовала:
— Дайте руку, мадам, руку с печеньем.
Мне не оставалось ничего, кроме как подчиниться; печенье снова выскользнуло и упало в пыль, оставив липкими мои пальцы, рукав свитера задрался и обнажил браслет. Тогда женщина вскрикнула и схватила меня за руку, уже не заботясь ни о какой вежливости и не обращая внимания на ребенка, прятавшегося за ее ноги. Она повернула цепочку на моем запястье, оцарапав кожу, чтобы увидеть пластинку с гравировкой. Я даже не подумала прочитать, что на ней было, но она прочитала написанное имя высоким, дрожащим от гнева и ликования голосом.
— Это вы? Так это вы?
Я не знала, что ответить, слезы застилали глаза и текли по щекам, тогда она сказала:
— Ну, я даже не думала, — и уже тише добавила: — теперь уже слишком поздно рыдать.
Двумя руками она повернула браслет на руке, чтобы найти застежку, открыла ее и сдернула с меня украшение. Мне неожиданно стало холодно, и смутно подумалось, что она должна была почувствовать это, когда коснулась моей кожи. Совсем тихо я произнесла:
- Во сне и наяву - Полина Чернова - Триллер
- Прибежище - Крис Юэн - Триллер
- Пускающие слюни - Мэтт Шоу - Триллер
- Как быть съеденной - Мария Адельманн - Русская классическая проза / Триллер
- За грехи отцов - Блейк Анна - Триллер
- 16 лошадей - Грег Бьюкенен - Триллер
- Грани пустоты (Kara no Kyoukai) 01 — Вид с высоты - Насу Киноко - Триллер
- Тропа мертвых (сборник) - Джеймс Роллинс - Триллер
- Вещи, которые остались после них - Стивен Кинг - Триллер
- Колокола - Орландина Колман - Триллер