Волчья звезда - Галина Мария

Я сказала:

- Они, должно быть, решили, что стали очень сильны, раз отважились зайти так далеко - это богатые места, но простору для лошадей мало.

Места тут и верно, богатые - а дальше, в пределах дневного перехода, и того лучше. Мелководное, заболоченное устье реки кишит рыбой, а птицы кормятся тут зимой и летом; всегда есть, чем прокормиться; да, богатые места настолько, что люди не отваживаются селиться большими Домами; слишком много сюда забредает вооруженных, голодных чужеземцев. Они ставят себе хижины на сваях глубоко в зарослях тростника, передвигаются на плотах и плоскодонных лодках, а то и по тропинкам, которые известны только им одним, ставят сети на рыбу, бьют дичь круглый год - разве что не в сезон гнездовий, пьют тухлую стоячую воду, маются костогрызом и желудком и мрут от лихорадки. Предметов тут никто никогда не находит - наверное, проржавели или сгнили, да и своего железа у них мало, и они охотно меняют его на битую птицу или на рыбу, которую они вялят на солнце. Но наши не часто имели с ними дело - жители реки люди скрытные, обычаи их нам неизвестны - а кто станет сходиться с чужаками?

Но пока до реки было еще далеко - несмотря на то, что к голосам кузнечиков присоединились отчаянные вопли лягушек, а в воздухе плясали столбы мошкары, и летучие мыши гонялись за ней на своих бесшумных крыльях.

Я сказала:

- Они пищат - слышите?

Улисс сказал:

-Нет.

Взрослые никогда не слышат.

Трава там, где ее не вытоптали копыта лошадей, была густая и высокая - мне она доставала до пояса; если что, подумала я, в ней будет удобно прятаться. И тут увидела, что неподалеку трава шевелится - в ней, приближаясь к нам, ползло что-то крупное, очень крупное.

Я сказала:

- Улисс!

Он устало отозвался:

- Что еще?

- Там кто-то есть.

Он повернул голову, приглядываясь, но я уже поняла, что видит он хуже, чем я. Потому не удивилась, когда он спросил шепотом:

-Человек или зверь?

-Не знаю.

Он нерешительно взвесил на руке свое странное оружие, потом сказал:

- Если мы выстрелим, мы можем выдать себя - будет яркая вспышка.

Я шепотом ответила:

- Лучше бы вы умели владеть ножом.

- Что тут может быть, такое большое? - так же тихо отозвался он. - Волк?

Но я уже не гадала - до меня донесся тихий стон; приглушенный, словно рот ползущего был забит землей.

- Человек.

Улисс, было, дернулся в том направлении, но я схватила его за локоть.

- Подождите.

Но степь была пуста. Кузнечики орали так, что в ушах звенело, столбы мошкары плясали над зарослями, никем не потревоженные. Я сказала:

- Ладно. Все тихо.

Он бесшумно скользнул в сторону, по-прежнему сжимая в руке оружие. Я немного подождала; тот, в траве, стих, видимо, услышав шаги, потом Улисс склонился над ним и приглушенно вскрикнул. Потом сказал:

- Выпь! Подойди сюда.

Я осторожно приблизилась - он сидел на корточках возле распростершейся на земле темной фигуры. Человек даже не пытался подняться, он лежал, уткнувшись лицом в траву, руки его скребли землю.

- Это ваш? - тихонько спросил Улисс. Я пригляделась - лица видно не было, но и так было понятно, что это чужой.

- Нет. Это не из нашего Дома. Но и не из кочевых - одет иначе. Должно быть, это кто-нибудь из пленных - они захватили много пленных.

- Ему удалось бежать, - задумчиво сказал Улисс. Тот, на земле, перестал стонать, и лишь тихо вздрагивал; мне было жаль его и немного - Улисса, потому что он все еще ничего не понимал.

- Ему удалось бежать, потому что никто за ним не следил, Улисс, - сказала я, - переверни его.

- Ему нужна помощь? - спросил Улисс. - Он ранен? Но у меня нет…

Я наклонилась и дотронулась до плеча лежавшего. Он вздрогнул и постарался поплотнее вжаться в землю, но не поднял головы.

Улисс сказал:

- Вам нечего бояться. Мы не причиним вам вреда. Мы… О, Господи!

Тот привстал на четвереньки и поднял голову - даже в сумерках было видно, что на бледном лице на месте глаз зияют провалы - спекшаяся корка крови, казавшаяся сейчас черной.

- Они ослепляют своих пленников, я же говорила.

- Но как же он ушел?

- Какой смысл следить за калеками? Из них половина и не выживет. Одним больше, одним меньше, какая разница. Он ушел умирать, вот и все.

- Не могу этого вынести, - тихонько сказал Улисс.

- Куда - вынести?

- Я имею в виду… Ох, да ладно!

Я отвела его в сторону.

- Улисс, он умрет скоро. А если и не умрет, то лучше бы его прикончить, чтобы не мучился. Но снатала надо его расспросить - может, до того как его ослепили, он успел разглядеть, где прячут женщин…

- Кто его будет расспрашивать?

- Я могу, если вы не хотите.

Он укоризненно поглядел на меня - мол, как это у меня повернется язык мучить раненого, - но ничего не сказал; видно, ему здорово хотелось узнать, что с Дианой. Иначе бы он вспомнил про этот свой гуманизм, что бы он там под ним не подразумевал.

Я вернулась к раненому и присела на корточки. Он лежал неподвижно, не пытаясь скрыться - впрочем, уйти он все равно бы не успел.

- Хочешь пить, старший?

Он что-то прохрипел, это могло означать и отказ, и согласие; но я открыла флягу и, приподняв окровавленную голову, влила ему в рот немного воды. Пил он жадно - может, кочевые приучают своих пленных к послушанию, заставляя их выпрашивать каждую каплю воды?

- Где они остановились?

Он невнятно сказал:

- В низине, за дубовой рощей. На холме поставили человека с сигнальным фонарем и лучников.

- Много?

- Нет. Он сказал: “ты и гы”.

- Не знаешь, где они держат женщин, старший? Мой спутник хочет забрать свою обрашо.

- Большой шатер… - он говорил с трудом, переводя дыхание после каждого слова, - за коновязью… но там их… много…

- Нам много не надо.

Я обернулась к Улиссу, он стоял, отвернувшись, глядя на далекие холмы. Раненый вновь попросил воды - эта была последняя наша вода, но тут, судя по густой зелени, воду отыскать легко. Я сказала:

- Сейчас. Принесу еще.

И пошла прочь.

Улисс удивленно взглянул на меня - кроме как во фляге, воды нигде больше не имелось, но, когда я подозвала его, все-таки подошел.

Я сказала:

- Я дам ему воду и, пока он будет пить, ты это сделаешь. Он и не заметит.

Он спросил:

- Что я сделаю?

- Перережешь ему горло, разумеется. Или, может, свернешь ему шею, но это труднее.

Он холодно сказал:

- Ты что, предлагаешь мне убить беззащитного человека?

- А что с ним еще делать? С собой мы его взять не можем - если тебе и вправду удастся увести Диану, придется убегать отсюда очень быстро. Или, может, ты хочешь бросить его на произвол судьбы и уйти?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});