Всходы Власти - Гэвин Магнус

поднял бровь я.

Грицелиус неопределённо дёрнул щекой.

— Иногда, поднявшись слишком высоко, люди забывают про многое.

— Только для таких людей и существует “слишком высоко”. — покачал головой я. — Для тех, кто помнит всё хорошо, нет пределов.

Верховный магистр красных башен наконец-то сбросил с себя негодование и лёгкую хандру и тепло мне улыбнулся, разливая сок по бокалам. А затем отсалютовал мне своим:

— Поднимем кубки за то, чтобы не было пределов!

— Таких, что мы неспособны преодолеть. — добродушно согласился я.

Некоторое время мы отдавали должное напиткам. Грицелиус с задумчивым видом рассматривал убранство королевского кабинета. Удобное и даже в чём-то роскошное, но минималистичное. Я не любил лишний хлам. Золотые светильники, несколько шкафов, буфет с напитками, пара удобных диванов и стол из резного дуба — вот и всё что здесь было.

— Я верил в успех твоей экспедиции и ожидал услышать много интересных рассказов. Но то, что рассказал мне Темпус, превзошло все мои ожидания. — прервал молчание Эрнхарт.

— Мне нравится удивлять людей. — скупо улыбнулся я.

— Темпус сказал мне, что ты готов позволить красным башням открыть филиал ордена в Ганатре. — взгляд верховного магистра стал цепким и оценивающим. — Первые месяцы на троне не изменили твоё мнение?

Старик, безусловно, неплохо знал, что такое цепь воды и насколько влиятельным может быть орден мастеров, заставляя считаться с их решением. Намёк был более чем прозрачный.

— Нет. — отрицательно качнул я головой. — Благодари за это Итема. Ни один мастер воды не помог мне взойти на трон, в то время как мастер красных башен пригрозил сжечь королевский замок, если король попытается арестовать меня после брошенного вызова.

На лице старого волшебника появилась тёплая улыбка с лёгкой примесью ностальгии.

— Да, та ещё история. Официально, конечно, мы все примерно пожурили его за такое, но каждый магистр красных башен когда-то был молодым и горячим юношей.

— Я видел, он обзавёлся новой мантией. Осуждение осуждением, но карьера у парня идёт в гору, да? — хитро подмигнул Грицелиусу я.

— Мы посвятили Итема и Темпуса в круг магистров. — кивнул Эрнхарт. — Теперь он самый молодой магистр в истории нашего ордена. Наш лучший талант и наше будущее. Я даже взял его в личные ученики — если так пойдёт и дальше, возможно, именно он и станет моим преемником.

— Я думал, Темпус его наставник. — приподнял бровь я.

— Так и было. — кивнул Грицелиус. — Темпус заслуженный и опытный мастер огня, но для по настоящему могущественных аспектов нашего искусства ему всегда не хватало силы. Мы сделали его магистром за талант наставника и удачную экспедицию, но Итем завершил официальное обучение у него ещё несколько лет назад. Темпусу больше нечему его учить. А вот самые могущественные из магистров пламени, вроде меня, ещё способны научить юное дарование многим трюкам. — Старик на миг замолчал и остекленел взглядом, погружаясь в воспоминания. — Он схватывает всё на лету. Настоящий талант.

— Талантливый ученик — радость для наставника. — неопределённым тоном протянул я.

— Верно. — степенно кивнул Грицелиус. — Но мы отклонились от темы. Полагаю, наши внутренние дела — это отнюдь не то что ты хотел обсудить?

Старый маг прозорливо смотрел на меня, как бы спрашивая — не хочу ли что-то взамен за свой широкий жест.

У меня ещё были долгоидущие планы на Грицелиуса. Но пока их было преждевременно оглашать.

— Всё это в честь нашей дружбы и дальнейших тёплых отношений. — я с улыбкой отсалютовал бокалом верховному магистру. — Скажу даже больше — того: я сразу готов предложить красным башням крупный контракт от имени короны Ганатры.

— Насколько крупный? — встал в стойку старик, встрепенувшись из расслабленного положения.

— Выжигание и корчевание лесов в некоторых областях страны. Оцени сам масштабы.

— Это обойдётся недешево. Сотни, если не тысячи монет. На такие вещи уходят силы сотен мастеров. — неопределённым тоном протянул Грицелиус.

— Корона может позволить себе такие расходы. — кивнул я.

— Я не сомневаюсь в платёжеспособности королевства. — покачал головой Эрнхарт, смотря на меня обеспокоенным взглядом. — Скорее, здесь я волнуюсь за тебя.

Подобный демарш ценой в настолько огромные суммы вызовет недовольство внутри Ганатры. А если от тебя отвернуться мастера страны, это может стоить тебе короны. Если не сейчас, то, возможно, спустя годы. Я бы не хотел настолько навредить своему другу, даже если это будет чрезвычайно выгодно красным башням.

— За это не стоит волноваться. Цепь воды получит аналогичный контракт. Они будут присматривать за тем, чтобы лесные пожары не ушли дальше необходимого. Это выйдет дороже, конечно, но зато все будут довольны. Думаю, совместная работа пойдёт на пользу и снизить напряжение между вашими орденами.

От таких новостей брови пожилого мага полезли на лоб. Я лукаво улыбнулся старику. Грицелиус расхохотался. Он смеялся долго, искреннее, до слёз.

— Не могу сказать, что мне нравится идея совместной работы. — признал повелитель огня. — Но это весьма изящное решение, должен признать. От лица красных башен я выражаю предварительное согласие на подобный контракт. Это потребует от нас полного напряжения сил, конечно, и обойдётся недёшево. Стоит обговорить цены.

Лицо Эрнхарта Грицелиуса приобрело хищные, собственнические черты, преображаясь от добродушного старика в жестокого, прожжённого дельца. Готовность к яростным торгам мог бы увидеть даже ребёнок. Но в этот раз я не намеревался идти на поводу у своего друга.

— Сэр Олианс — мой казначей. Обсуди это с ним, полагаю, вы придёте к отличному соглашению. — сделав скучающее лицо, отмахнулся я.

Верховный магистр посмотрел на меня крайне недовольным, волчьим взглядом.

Несколько мгновений он колебался между желанием посидеть со мной и продегустировать больше королевских напитков, и жадностью пополам с чувством долга за родной орден.

Второе победило.

— Полагаю, тогда мне стоит покинуть вас и отправиться обговаривать условия, Ваше Величество. — уныло произнёс старик, бросив последний жалостливый взгляд на буфет с запечатанными кувшинами.

— Не смею вас задерживать, верховный магистр. — величественно кивнул я. — У нас ещё будет время поговорить.

Бросив на меня последний взгляд, полный негодования и осуждения подобной подлости,