Игра ва-банк - Юлия Морозова

— С чего ты взяла? — вскинулась Браун.

— Ни знака, ни клейма нет. Значит, делали, вряд ли заботясь о качестве заговора и его долговечности. Унесла бы игрушку домой, пока ее тебе тут наши «честные» барышни не заездили. Тем более товар с распродажи возврату не подлежит.

— Ну вот, умеешь ты испоганить радость…

— Да не расстраивайся, «правдорубы» вообще не очень-то живучие. Мама за них всегда с большой неохотой берется. Говорит, в нашем мире от правды чаще бывают проблемы, чем польза.

— Ваша мать, Спэрроу, говорит откровенную чушь.

«Правдоруб» в моих руках стукнул, а мы с Мари, синхронно вздрогнув, повернулись к начальнице, как всегда нежданно нагрянувшей в наш закуток.

Она поправила очки на переносице и менторским тоном произнесла:

— Вам бы следовало знать, Спэрроу, что проносить в банк самопальные артефакты, наравне с неучтенными информационными носителями, строго запрещено службой безопасности.

— Это не Элино, это мое, — с убитым видом призналась Браун.

Голос начальства смягчился:

— Мари, от кого-кого, а от вас я такой глупости не ожидала. Уверена, ваш папа не одобряет подобные выходки. Но, возможно, это была не ваша идея. — Гранд-магесс бросила быстрый взгляд в мою сторону. — На вашем месте я серьезно пересмотрела бы свой круг общения и исключила бы оттуда личностей с подозрительными родственниками.

Хоуп осторожно выглянула из-за перегородки сбоку, показывая мне язык.

Знаете, я очень не люблю, когда всуе поминают мою родню. Особенно таким презрительным тоном. А еще после вчерашнего подслушанного разговора непереносимо хотелось плюнуть в физиономию Смит. Хотя бы в переносном смысле. Оба этих фактора сподвигли меня на следующее заявление:

— Гранд-магесс, мне тут вчера рассказали, что вы чем-то сильно обязаны моей матери. Это правда?

Лицо Хоуп вытянулось и поспешило скрыться, а начальница едва заметно вздрогнула, но быстро сориентировалась и уперла руки в крутые бока.

— Что за бред! Нет, конечно. Мы с твоей матерью даже не знакомы, не говоря уже о…

«Правдоруб» застучал дятлом.

— А вот магесс Полак говорила обратное.

— Ирэна? — побагровела начальница, покосившись на притихший артефакт.

Мой кивок не добавил хорошего настроения шефине.

— Даже не знаю, кому верить. — Я притворно вздохнула под аккомпанемент стука, — Хотя, конечно, я вам больше доверяю, гранд-магесс.

И от греха подальше поставила стучавшего «правдоруба» на стол к Мари. Та быстрым движением сунула артефакт в сумку и попыталась прикинуться мебелью. Начальница сжала зубы. Спустя всего мгновение на ее лицо вновь вернулось презрительно-уничижительное выражение.

— Поменьше слушайте всякие сплетни, Спэрроу. А работайте, наоборот, побольше. На вас поступила жалоба из юридической службы, что вы затягиваете с каким-то простеньким отчетом по просроченной задолженности.

Ничего себе, «простенький отчет»! Ну Хиро, ну змий подколодный! Я ему еще это припомню.

В случае с На-Ма никакие оправдания не помогают. Только полная невозмутимость и побольше канцеляризмов в речи, желательно с отсылками на соответствующие банковские документы.

— В прошлый четверг я уведомила мистера Тэмаки, что для предоставления данного отчета мне необходима служебная записка. Оную я получила только в понедельник. Согласно регламенту, срок предоставления запрошенных данных — пять рабочих дней, начиная с текущего. Сегодня только среда, вследствие чего мне искренне не понятны претензии юридической службы.

Натали Монгрел похватала ртом воздух, похватала и, выдав: «Вот отчетом и занимайтесь, а не всякой чепухой!», удалилась. Спустя мгновение как она поднялась к себе, раздался звонок в секции сопровождения депозитов и ценных бумаг.

Надеюсь, Ирэна недолго будет ломать голову, кто же это сообщил мне столь ценные сведения, и от души подставит свою «заклятую» подружку Хоуп при первой возможности. А если и нет, тогда я придумаю что-нибудь еще. Пусть очень нечасто, но во мне просыпается кровь тех, что «ВеликиЭ».

— И что это вообще было? — недоуменно спросила Мари, посмотрев на меня.

— Я так понимаю, несостоявшееся дисциплинарное взыскание. — Я наконец включила компьютер и, откинувшись на кресле, стала дожидаться, пока он загрузится.

Впереди был долгий рабочий день.

— Росс! Ну наверняка же должен быть способ! — Я лисой крутилась вокруг Хантера.

Тот глубокомысленно жевал зефир, стыренный мной у Мари и принесенный в качестве «подношения» этому божку машины.

Эх, жаль, что сегодня Гарри снова отпросился, на сей раз провожать тещу — с ним куда проще договориться. Золотой души человек, чем все бессовестно пользуются. В том числе и я, если уж быть до конца честной.

— Само собой, должен, — наконец выдал программист, отхлебнув чая и потянувшись за следующим зефиром.

— Так расскажи как.

— Сам пока не знаю. Завтра зайди.

— Ну Ха-а-антер, — поканючила я.

Но парень был что кремень.

— Сказал завтра, значит, завтра.

Ничего не оставалось, как поплестись восвояси.

Вот в такие минуты мне сильнее всего хочется быть длинноногой блондинкой с бюстом, как у Андерсы Памлер, а не тощей рыжей девицей, которую со спины да в шапке частенько за подростка принимают. А бывает, что и глядя в лицо ошибаются.

Будь я шикарной блондинкой, Хантер в лепешку бы расшибся, но нашел в программе необходимый мне отчет этим же вечером. Да еще потом бы полчаса разъяснял, как им пользоваться.

С какой стороны ни погляди, неудачное какое-то дежурство выходило. Хотя если сравнивать с предыдущим, все не так уж и плохо. Впрочем, не будем загадывать — вечер еще не закончился.

Дело, ради которого я поперлась нынче к Хантеру, как вы уже, наверно, догадались, было связано с той достопамятной встречей утром у здания миграционной службы.

Но обо всем по порядку.

Во второй половине дня на столе Браун появилась заветная синенькая папочка с надписью «Приостановления» на обложке. На сей раз внутри был всего один листок.

— Майкл Макарофф, — торжественно зачитала подруга, явно не рассчитывая на оживленный диалог с моей стороны.

В свою очередь я ждала только повода для беседы на интересующую меня тему.

— И по какой причине упокоился упомянутый тобой бедолага? Сердечный приступ? Автокатастрофа? Неосторожное обращение с магией?

— Утопление.

— Это что-то новенькое. Такого еще, кажется, в твоей коллекции не было.

— Эла!

— А что «Эла»? Заметь, не я этот разговор начала.

— Могла бы не поддерживать, — буркнула Мари.

Ну сейчас.

С самого утра мне не давало покоя ощущение неправильности той встречи на Малой Трибунальной. Не должно было существовать этого зомби. Умершие насильственным способом не подлежат поднятию и тем более общественным работам. В качестве исключения убитый может быть привлечен для дачи свидетельских показаний, да к тому же не покидая не то что кладбища — могилы.

Зомби вообще можно заделаться лишь двумя способами (я сейчас законные способы имею в виду). Первый — крупно задолжать магбанку. Второй — сдаться (за деньги, само собой, и немалые) в посмертную кабалу некроманту. Все. Больше вариантов нет. Конечно, в военное время возможна всеобщая мобилизация недавно умерших граждан, но Вторая магическая война, слава Создателю, уже шестьдесят лет как закончилась.

Поэтому в справке о смерти зятька дядюшки Берни в графе «причина», видимо, написано вовсе не «иссушение суккубом», а нечто куда более прозаичное. Вот бы посмотреть что. Так, из любопытства.

Конечно, можно допустить, что зятек продался некроманту, но, если меня спросить, вариант с магбанком выглядел куда достовернее. К тому же никто не мешал мне проверить свою теорию на практике.

— Слушай, а ты причину смерти в программу вводишь?

— С какого перепуга?

— А как тогда узнать, от чего клиент скопы… то есть преставился? Только из приостановлений?

Мари, не будь наивной, сразу поняла, что дело тут не чисто.

— Эла, а ты с какой целью интересуешься?

— Да так, любопытно…

Подруга вскинула бровь:

— Мне «правдоруба» достать?

Перспектива допроса с пристрастием не радовала.

— Доставай, — как можно небрежнее заметила я. — На-Ма увидит — вообще взбеленится. Мне правда всего лишь интересно, по какой причине у нас нынче мужское население «до тридцати» вымирает. То-то я все одна да одна.

Самый верный способ отвлечь Браун — поднять тему моей неустроенной личной жизни.

— Ты одна, потому что дура, — припечатала Мари. — Сколько я тебя на двойные свидания зазываю, а?

Я сделала вид, что страшно жалею об упущенной возможности. Хоуп благоразумно не лезла в наш разговор. Да и вообще, вернувшись с обеда, она была на редкость тиха и незаметна.