Очищение сердца - Джон Голдтвейт

На следующее утро, перед отъездом одного из членов нашей группы, его пригласили на интервью. Мой сосед присоединился к нему, а я остался. Я спрашивал себя, не спятил ли, отказываясь от того, к чему все, несомненно, так стремились, однако знал, что поступил правильно. Я не чувствовал привязанности к тому, будет или не будет у меня интервью. Продолжив практику непривязанности к своему уму, я почувствовал, как Баба с сочувствием и любовью прикладывает палец к губам, будто бы говоря: «Не переживай, относись ко всему спокойно».

На следующий день на даршан я пришел с запиской, которая, как мне казалось, не отражала никакой привязанности. Я сидел в седьмой линии, слишком далеко, чтобы передать ее. Мне было грустно от своего чувства разлуки с Бабой. К тому же я вдруг понял, что я ощущаю «дистанцию» со своим соседом. Я знал, что он критически настроен ко мне с самого момента своего приезда, хотя вслух ничего и не говорит. Боль от этого отчуждения стала так сильна, что я подошел к нему и спросил, чем он так недоволен и сделал ли я что-нибудь, что его обидело. Перечень моих проступков оказался длинным: я невнимателен, хочу, чтобы все было по-моему, не соблюдаю правил в комнате, не делаю то, что, как он считал, подобает делать на даршане и т. д. и т. п. Хотя я и знал, что это его отражение, но понимал, что, по сути, все это справедливо и для меня. Мое сердце не было полностью открыто по отношению к нему. Я «замкнулся», когда он еще раньше стал указывать, как мне надо вести себя в ашраме, и обвинять в том, что я сделал то или другое неправильно. Я тогда удивлялся, почему же именно он стал моим соседом, понимая, что это не случайность, и теперь понял, что Баба послал его ко мне, чтобы я осознал свой критический настрой, увидев его отраженным в своем соседе.

Когда я понял, что сосед – мое отражение, мое сердце сразу же захотело исцелить возникшую отчужденность. Я был полностью сосредоточен на Бабе, но не замечал, что и мой сосед по комнате – тоже Баба. Другими словами, мое сердце не было безоговорочно открыто ни тому, ни другому. Осознав это, я почувствовал, что мое сердце открылось для соседа и после даршана решил поговорить с ним. Когда я нашел его, он был вместе с другим человеком. Во мне осталось только чувство любви, и я сказал ему, что хотел бы с ним поговорить. Я почувствовал, что вызвал у него тревогу. Когда мы встретились позже, я сказал, что понимаю, насколько сложно ему было меня переносить. Сказал, что люблю его и считаю практически таким же ценным учителем, как и самого Бабу, и думаю, что Баба послал его ко мне. Он был в замешательстве. В дневнике я написал: «Мой сосед совершенен. Он воплощает в себе все то, что мне особенно трудно полюбить».

Мое изменение отношения к своему соседу и принятие его стало кульминационным моментом моего перехода от ложного «я» к сердцу. Я принял не только его: душа моя открылась и к Саи Бабе, и ко всем другим, включая и собственное ложное «я». Мой ум успокоился, пропали мучившие его бесконечные вопросы. Исчезло и желание признания. В самой мощной форме я испытал, что любовь и сострадание – это действительно единственное, что имеет значение. Это подтверждало то учение, что Саи Баба уже давал мне раньше: только Любовь реальна. Я, наконец, смог понять, что я действительно не «особенный» – ни я, ни кто-нибудь другой. Единое в своем бесконечном Сострадании равно охватывает всех нас.

Я сидел в первой линии и держал в руках записку, в которой благодарил Саи Бабу за Его учение, хотя и знал, что достаточно просто сказать «спасибо», когда увижу Его. Он остановился прямо передо мной, но не посмотрел на меня. Моя записка была забыта. Все, что я хотел сделать, – это коснуться Его стоп и почувствовать Его Любовь. Я сделал это и пробормотал «спасибо», когда Он уходил. Во мне остались только любовь и преданность.

Но даже после этого опыта мое ложное «я» не только выжило, но и попробовало приписать себе в заслуги мое изменение отношения к соседу. Я знал, что оно было испугано Любовью и пыталось вернуть свое господство надо мной, саботируя чувства любви и единения, испытываемые мною. Оно не собиралось оставлять свои позиции без боя.

В ту ночь Баба сыграл со мной одну шутку. Сосед всегда настаивал на том, чтобы дверь в ванную оставалась закрытой, потому что, когда он прошлый раз останавливался в ашраме, через водопровод в комнату проникли тараканы. Мне это казалось бесполезным, потому что между дверью и полом все равно оставалась щель в дюйм шириной, в которую могло пролезть животное много крупнее таракана. Поэтому иногда в течение дня я забывал закрывать дверь, что было одним из обвинений, предъявленных мне моим соседом. Той ночью я проснулся от шороха и чувства, что кто-то пробежал по мне. Сосед не спал и, заметив мою реакцию, включил свет. Это был огромный таракан, из тех, которых он так боялся. Я недооценил его опасения и теперь получил по заслугам. Я-то знал, что таракана подослал Баба, и сам таракан – тоже Баба. Своим внутренним зрением я видел, как Он с удовольствием потешается над этим маленьким поучительным эпизодом. Я всегда знал, что Он любит повеселиться, но впервые Он шутил лично со мной.

На следующее утро мне надо было уезжать. На даршане я не воспользовался своей возможностью сесть в первой линии, как могли сделать все в день отъезда, и в итоге получил место в седьмой. Я написал записку, в которой просил Его благословения и выражал свои любовь и преданность. Я надеялся, что Он примет этот знак моей любви к Нему. Я понимал, что нахожусь слишком далеко, чтобы передать ее, но это меня не беспокоило. Я тщательно разработал «маршрут» среди сидящих и был готов подняться и приблизиться к Нему, когда Он будет проходить мимо. Обычно Его помощники не позволяли никому этого делать, но я все равно решил попытать счастья. Он подходил все ближе, и я чувствовал нарастающую энергию. В нужный момент я вскочил и подался вперед. Он посмотрел на меня, дал знак подойти и принял мою записку – и мое сердце. Я был переполнен любовью и благодарил Его. Больше мне ничего не было нужно – я получил все, что хотел.

Я задержался после даршана, и тут один индиец сказал мне, что, оказывается, Баба пригласил меня на интервью, и спросил, почему я не пошел, – не захотел или не расслышал. Сейчас было уже слишком поздно. Одна моя половина пожалела об упущенном шансе, в то время как другая знала, что все в порядке.

Баба показывал мне, что во мне все равно оставалась привязанность к ложному «я», которое видит в Нем отдельную личность. Интервью только усилило бы эту иллюзию. Позже я прочитал: «Ценность интервью невелика, оно отделяет вас от Меня» (Саи Баба, 1988). И вновь Баба дал мне прекрасный, хотя и трудный урок о том, что мне надо отбросить все мысли о Нем, как о ком-то, отдельном от меня. Со слезами на глазах я прошептал: «До свидания».

За все время моего пребывания Баба принял от меня только то, что я преподнес Ему от чистого сердца – ничего больше. Этим Он высветил все мои привязанности, ни разу не признав и не одобрив моего ложного «я». В ответ, распаляемое моими привязанностями, оно выкидывало различные фортеля, пока я не смог освободиться от них и раскрыть свое сердце. На протяжении всего этого времени я воспринимал Саи Бабу как чистейшие Любовь и Сострадание, как зеркало истинного «Я» за гранью иллюзии разобщенности.

После этой поездки у меня больше не возникало потребности ехать в Индию, потому что Саи Баба и так все время со мной. Его Сознание продолжает давать мне уроки того, что реальна только Любовь, отчего тускнеет мое ложное «я» и расцветает истинная природа.

Глава 11. Освобождение от ложного «я»

Аманаскам (отсутствие ума) означает осознание того, что вся вселенная – это Брахман, единственная реальность. Когда приходит это осознание Брахмана, единого и неделимого, даже ум прекращает существовать. Только работа ума вызывает восприятие разнообразия вселенной. Когда испытываешь единство, ума нет вообще. В этом состоянии сознания все – Брахман, там есть место только преме (Любви).

Саи Баба, 1996

Из предыдущих глав мы узнали, как освобождаться от привязанности к различным аспектам ложного «я», чтобы наши сердца могли более полно открыться Любви. Сейчас пришло время соединить все это вместе и сосредоточиться на том, чтобы избавиться от привязанности к ложному «я» в целом.

Мы отождествляем себя с ложным «я» с помощью мыслей. Поэтому Саи Баба и говорит, что когда мы познаем свое истинное «Я», или Любовь, «ума нет вообще». Какое невероятное утверждение! Однако это правда. То осознание Любви, что пришло ко мне, исходило не от мыслей. Мыслей как раз не было. Саи Баба объясняет: «Ваш ум – причина неспособности понять истинную природу этого мира» (Саи Баба, 1990). Мы сможем освободиться от ложного «я», только когда уйдут наши мысли, потому что иллюзия ложного «я» создается и поддерживается исключительно мыслями и существует только в наших умах. Она начинается с того, что мы думаем, что у нас есть тело или что мы являемся телом.