Трое на четырёх колёсах - Джером Джером

Глава IX

Гаррис нарушает закон. — Во что обходится дружба. — Джордж катится по наклонной плоскости. — Для кого Германия блаженный край. — Английский грешник: упущенные возможности. — Немецкий грешник: неограниченные возможности. — Чего нельзя делать с постельным бельем. — Правонарушение, которое стоит недорого. — Немецкая собака: ее невзыскательная доброта. — Жук-нарушитель. — Народ, который ходит «по струнке». — Немецкий мальчик: его приверженность букве закона. — Как детская коляска может свести с пути истинного. — Немецкий студент: законопослушный повеса.

По дороге из Нюрнберга в Шварцвальд каждый из нас по разным причинам ухитрился попасть в беду.

Гарриса задержали в Штутгарте за нанесение оскорбления полицейскому. Штутгарт — чудесный город, начищенный до блеска маленький Дрезден, который привлекает еще и тем, что достопримечательностей здесь не слишком много: средних размеров картинная галерея, небольшой исторический музей и нечто, отдаленно напоминающее дворец. Гаррис не знал, что оскорбляет должностное лицо, он принял его — и не без оснований — за пожарного и назвал «dummer Esel»[17].

В Германии закон запрещает называть должностное лицо «глупым ослом» — даже если на это есть все основания. А произошло вот что. Гаррис гулял в городском парке и, увидев открытые ворота, перешагнул через какую-то проволоку и вышел на улицу. На проволоке же наверняка висела табличка «Durchgang verboten»[18], на что Гаррису было тут же указано стоявшим у ворот человеком. Гаррис поблагодарил и направился дальше, однако неизвестный догнал его и, объяснив, в чем заключалось правонарушение, потребовал, чтобы Гаррис немедленно вернулся и, переступив через проволоку, вошел обратно в парк. Гаррис возразил, что, раз на табличке значится «Проход воспрещен», то, вернувшись в парк через те же ворота, он нарушит закон вторично. Неизвестный признал правоту Гарриса и предложил ему обойти парк и войти через официальный вход, после чего тут же выйти обратно. Тогда-то Гаррис и обозвал его «глупым ослом». В результате мы потеряли день, а Гаррис вдобавок — сорок марок.

Я последовал его примеру и в Карлсруэ украл велосипед. Вообще-то я вовсе не собирался красть велосипед, я просто хотел оказать дружескую услугу. Поезд должен был вот-вот тронуться, когда я заметил, что велосипед Гарриса — так мне показалось — все еще стоит в багажном вагоне. Помочь мне было некому. Я вскочил в вагон и, в последний момент выкатив велосипед, обнаружил, что на перроне, у стены, рядом с какими-то молочными бидонами, стоит велосипед Гарриса. Вывод напрашивался сам собой: велосипед, который мне удалось спасти, принадлежал не Гаррису.

Ситуация возникла взрывоопасная. В Англии я бы пошел к начальнику вокзала и объяснил все как есть. Но в Германии вы так просто не отделаетесь: вам придется давать объяснения не одному, а минимум десяти начальникам различного ранга; и если же хоть одного из них не окажется на месте или он, за неимением времени, откажется выслушать вас, то, по заведенному порядку, вас могут задержать на ночь и приступить к дальнейшему расследованию лишь наутро. Поэтому я решил, что лучше без лишнего шума куда-нибудь велосипед припрятать, и потихоньку стал скатывать его с платформы. Невдалеке я заметил дровяной сарай, как нельзя лучше подходящий для этой цели, и уж было направился туда, как вдруг попался на глаза железнодорожнику в красной фуражке, похожему на отставного фельдмаршала.

— Что это вы делаете с велосипедом? — спросил он, подойдя.

— Да вот, хочу отвезти его в сарай, чтобы на дороге не мешался.

Всем своим видом я пытался показать, что вполне сознательно и от чистого сердца оказываю услугу железнодорожным служащим, за что заслуживаю самых добрых слов, однако благодарности от фельдмаршала я не дождался.

— Это ваш велосипед? — поинтересовался он.

— Не совсем.

— Чей же?

— Не могу вам сказать. Не знаю.

— Откуда он у вас? — последовал очередной вопрос. Фельдмаршал бил в точку.

— Я взял его в поезде, — с обидой в голосе ответил я. — Дело в том, что я ошибся…

Он не дал мне закончить. «Я так и думал», — сказал он и засвистел в свисток.

Воспоминания о дальнейших событиях, признаться, — не из самых приятных. По какому-то поразительному стечению обстоятельств — не зря же говорят, что Провидение хранит некоторых из нас — эта история случилась в Карлсруэ, где у меня был знакомый, занимавший довольно крупный пост. Что ожидало меня, произойди эта история с велосипедом не в Карлсруэ или не окажись в это время моего знакомого дома, — не хочется даже думать; по счастью, однако, знакомый мой вмешался, и я, как говорится, еле ноги унес. Хотелось бы добавить, что покинул я Карлсруэ с незапятнанной репутацией, но это не соответствует действительности. И по сей день в тамошних полицейских кругах моя безнаказанность расценивается непоправимой ошибкой следствия.

Но эти два мелких правонарушения меркнут перед леденящими кровь преступлениями, совершенными Джорджем. История с велосипедом так нас потрясла, что мы потеряли Джорджа. Естественно было бы предположить, что он поджидает нас где-нибудь возле здания суда, но тогда нам это не пришло в голову. Мы подумали, что до Бадена он решил добираться самостоятельно, и, погорячившись — уж очень хотелось как можно скорее покинуть Карлсруэ, — мы вскочили в первый же баденский поезд. Когда Джорджу надоело нас ждать, он вернулся на вокзал и обнаружил, что нет ни нас, ни нашего багажа. Его билет был у Гарриса; все наши деньги хранились у меня, так что в кармане у Джорджа оставалась лишь кое-какая мелочь. Посчитав отсутствие денег смягчающим вину обстоятельством, он встал на путь преступлений и совершил такое, что, когда мы с Гаррисом прочли составленный в полиции протокол, волосы у нас обоих встали дыбом.

Необходимо пояснить, что передвижение по Германии сопряжено с известными трудностями. Вы покупаете билет до места назначения, полагая, что больше ничего не потребуется, но не тут-то было! Прибывает поезд, вы пытаетесь сесть в него, но кондуктор останавливает вас величественным жестом: «Что у вас на проезд?» Вы предъявляете билет, после чего узнаете, что сам по себе билет — пустая формальность: купив его, вы делаете лишь первый шаг к цели; нужно вернуться в кассу и приобрести так называемый «Schnellzug Karte»[19]. «Доплатив за скорость» и получив еще один билет, вы по наивности полагаете, что ваши мытарства позади, однако не торопитесь: в вагон вас, конечно, пропустят, но не более того, сидеть вам нельзя, стоять не положено, ходить запрещено. Необходим еще один билет — «плацкарта», который гарантирует сидячее место до определенной станции.