Избранница Серых холмов (СИ) - Иванова Инесса

— Не бойся, я рядом! — сказал Арлен и первым залез в лодку, а потом помог забраться и мне.

Края плаща и подол платья намокли, но сейчас это больше не имело значения. Вряд ли до окончания этого путешествия я успею замёрзнуть!

Откуда ни возьмись, подул небольшой ветер. Светло-голубой парус, висевший до этого тряпкой, ожил, налился силой и понёс лодку прочь от берега.

Мы плыли медленно, не успели отплыть на пару локтей, как на покинутом нами берегу сгустилась золотая пыльца, и в следующее мгновение, стуча копытами и гарцуя на месте, появился каярд Арлена.

Конь поднял морду кверху и протяжно заржал, завыл, заплакал. И так много было в этом ржании печали, что у меня на глаза навернулись слёзы!

Я посмотрела на Арлена. Никогда не видела его таким скорбно-печальным. Он сорвал с груди трискель и пустил в воду.

— Держи, мой брат, — крикнул он. — И помни обо мне, а я буду вечно ждать нашей встречи!

Против ожидания трискель не потонул, а медленно поплыл к берегу. Каярд громко заржал, встал за задние ноги, взвился на дыбы, да так и простоял, вытянув шею, те мгновения, пока туман не заволок берег от нашего взгляда.

Я прижалась к фейри и заглянула ему в лицо. Оно было мрачнее тучи.

— Я ни о чём не жалею, Меви. Дорога ведёт нас, но удачной ли она была, можно только сказать в конце пути. И всё же я пройду с тобой часть пути, это уже награда за все лишения.

— И те, что впереди, и те, что остались за спиной, — слабо улыбнулась я.

Какое-то время мы стояли плечом к плечу, взявшись за руки, и смотрели вперёд. В плотный туман, которому, казалось, не будет конца. Но мы ошибались.

Я первой почувствовала запах весенней травы, земли, пробудившейся ото сна. Даже ветер, дувший в парус, стал иным. Тёплым, почти ласковым. Туман поредел, а потом и рассеялся вовсе.

Наша лодка тихо плыла к зелёному берегу, на котором нас уже ожидали двое.

***

Лодка медленно пристала к берегу, и ветер сразу стих.

— Приветствуем вас, Предвечные!

Арлен спрыгнул на берег и помог сойти мне. Всё это было проделано в мгновение ока, потому что сиды не любят ждать. И никто не знает, что они скажут теперь.

Я ступила на берег, заметив, что намокшее платье и плащ давно высохли. Хотелось снять эту одежду, она казалась здесь чужеродной. Оставить бы себе змеевик, камень, поймавший солнце и тот клочок травы, который я сорвала перед самым отплытием.

Мужчина и женщина, ожидавшие нас, стояли рядом, как статуи. Их прекрасные, но холодные лица не выражали эмоций, только в ярких глазах отражалось приветствие, которое не произнесли их уста.

Сиды были прекрасны внешне. Одетые в богатые одежды с широкими рукавами, которые не практичны в повседневной жизни, но выглядят так красиво, что в серебряные ткани узора можно вглядываться бесконечно.

— Вы зашли так далеко, что обратный путь будет сложен, — произнёс мужчина и подал нам руки.

Мы коснулись его ладоней, каждый со своей стороны, не сговариваясь и не переглядываясь. Откуда-то я знала, что именно должна сделать.

— Повторяйте за мной! — женщина в тёмно-синем платье, расшитом серебром до подола, закрывающего щиколотки, подошла к нам и встала со спины, положив руки нам на плечи.

Мужчина прикрыл глаза, и на его лицо лёг особый свет, хотя солнца здесь не было, только ясное небо с лёгкими перьевыми облаками.

— Чтобы купаться в Водах Жизни, смыть всё былое, — начала она тоном, каким обычно читают заклинание. Мы повторили слово в слово, но звуки не затихли, когда замолчали голоса.

Они продолжали звучать, вибрируя нитями, пронизывающими всё сущее.

— Я умер камнем и стал растением. Я умер растением и поднялся до животного. Я умер животным и стал высшим разумом.

Вибрации вокруг усилились, я почти ощущала, как нити пели и звенели, входя в соответствии с песнью Мира. Вокруг нас творилась магия, сроднившаяся с естественными процессами течения жизни, Силой, да, именно так её и следует называть.

— Но ещё раз мне предстоит умереть, чтобы воспарить в Благословенное Царство. Но, даже став божеством, я должен буду идти дальше.

Слова заклинания, замолкшие в наших устах, ожили и стали объёмными. Лес, подходящий к берегу, загудел, листья в кронах зашумели, и Мир преобразился.

Я закрыла глаза, а когда открыла их снова, то стояла на берегу рядом с Арленом и сидами, но тополя превратились в раскидистые дубы, а на небе появилось белое солнце.

Сиды отошли на шаг. Первой заговорила женщина, теперь речь не казалась чужеродный, а язык пафосно-витиеватым.

— За этим лесом раскинулись долины и озёра. Теперь, Меви, из рода Леонориев, ты станешь частью этого места. Меня зовут Айн, а это Фаррел. Сейчас тебе сложно всё понять, дай себе время. А что касается тебя, Арлен из рода Рокси, то ты не сможешь пройти дальше этого леса. Он выведет тебя к холму, который и вернёт обратно.

— Прошу вас, Бин-Сидхи, и вас, Фер-Сидхи, — Арлен встал на одно колено, склонил голову и прижал правую руку к сердцу. — Прошу позволения остаться с Меви из рода Леонориев. Или позволить увести её за собой.

Я затаила дыхание и стояла не шелохнувшись, боясь обратить на себя высочайшее внимание. Сиды устало переглянулись, а потом Фаррел сказал надтреснувшим голосом:

— Нам жаль, собрат, но ты пока не готов прийти сюда и стать частью Волшебной Страны. Ты вообще не готов принадлежать чему-либо или кому-либо безраздельно.

— Я готов, — упрямо повторил Арлен, всё ещё стоя на одном колене. — И буду рад пройти испытание.

— Думаю, это не против правил, — слабо улыбнулась Айн. — Скоро будет большой Пир, посвящённый грядущему Мабону. После него тебе будет позволено увести Меви, если ты сможешь идти до Холма, ни разу не оглянувшись. А пока, ступайте, лес выведет вас в подземные чертоги.

— Благодарю вас, Предвечные, за ту милость и надежду, что оказали мне.

Арлен поднялся на ноги и посмотрел сидам в глаза, как равный. Это явно было против правил, и он не мог этого не знать.

Но сиды ничем не выдали своего гнева, если Динь Ши вообще способны испытывать столь сильные эмоции по отношению к малым собратьям.

Неожиданно Айн подошла ко мне и протянула руку:

— Отдай мне тот камень, что у тебя в кармане. Здесь он тебе без надобности. Пока ты не умеешь переходить Черту, а потом то, что тебе будет нужно, найдёт тебя само. Вот этот камень, жёлтая слеза Солнца, пришёл на мой зов.

В её просьбе не было ничего странного, кому как не Динь Ши знать обо всём, что случилось со мной по пути, и всё же я не хотела отдавать подарок Арлена этой богине с лавандовыми глазами.

Они были то яркими, то цвета приглушённого вечернего неба, но смотреть в них долго было невозможно. Как нельзя безнаказанно смотреть на солнце.

— Отдай, Меви, — тихонько сказал Арлен и дотронулся до моей руки.

Я кивнула и с сожалением выполнила просьбу Бин-Сидхи, как называли женщин из Холма. Камень в последний раз поймал луч света и скрылся в жадно протянутой руке Айн.

— Спасибо, сестра. А на твой вопрос ты уже получила ответ. Взгляни в себя, — ответила она и кивнула спутнику.

— Простите, а Уна тоже будет на Пиру? — спросила я им вослед.

Это было ещё одно нарушение правил, принятых в Волшебной стране, я это точно знала, но чувствовала, что должна узнать немедленно. Я бы хотела с ней встретиться и сказать, что не держу больше зла ни на неё, ни на Жиннивер.

И вообще, мои прошлые терзания о троне Авелина выглядят теперь, как обиды маленькой девочки, у которой отобрали любимую куклу.

Сиды обернулись.

— Уна будет, но немного не в том качестве, в каком ты ожидаешь её увидеть, — улыбнулся Фаррел и даже подмигнул мне.

Он больше не казался грозным и неприступным владыкой Волшебной Страны, скорее её Хранителем, не гнушавшимся иногда подшутить над теми, кто слишком серьёзно относится к Миру и своему месту в нём.

Вскоре сиды скрылись в лесу, а мы с Арленом следили за ними с берега, не смея сдвинуться с места.