Фёдор По - Виктор Горюнов

– Ой, а может быть, не надо? А вдруг я случайно? Я не хочу стать жертвой чужой памяти. Я жить хочу!

– Надо. Я буду тебя учить. Да и, в конце концов, после ритуала ты заметно поумнеешь, уж это точно гарантированно.

– А вы в мою память не залезете?– белка смеялась. Да она смеялась за этой простенькой маской деревенской глупышки. Всё идёт почти, как надо. Прикинуться Эмми сразу было бы неразумно: разного рода подозрения и прочее. А теперь никто даже и копать под неё не станет. А этот болван? Даже если использует всю свою силу – никогда не сможет пробить ни одного блока в голове белки, а уж тем более, на память. Глупец!

– Нет, что ты? Разве только чуть-чуть, для выяснения некоторых обстоятельств. Сама понимаешь. Нельзя же, кому попало, чужую память.

– Понимаю.

Что же. Придётся эльфийке создать небольшой образ легенды о прошлом для запудривания мозгов этим простофилям…

***

Иван нежился в постели. Солнце уже давно било в глаза и отбирало сладкий сон. Сон, где его целовала Эмми. Эх, как она его целовала! А это гадкое солнце мешало ей. Такова жизнь! Каждый раз, когда снится что-нибудь хорошее, кто-нибудь или что-нибудь отбирает это хорошее.

Он потянулся и перевернулся набок, но тут же подпрыгнул на кровати, почувствовав, что его рука кого-то обняла. Как он не любил ранее утро! Особенно после тяжёлой пьянки. И так-то не сразу поймёшь, что перед тобой. А после пьянки, так и вообще всё расплывается, пока глаза не протрёшь, да не умоешься хорошенько. А если там убийца! Если он обнял убийцу, а тот сейчас воспользуется его утренней слепотой и зарежет? Ваня забился в дальний угол своей спальни и судорожно тёр глаза, периодически открывая их. Но вот, долгожданный момент настал, и он смог различить, что или кого он обнял. По всей видимости, кого. Очень похоже на девушку. Длинные светлые волосы на подушке, совсем как у Эмми. Хрупкое оголённое плечо, вынырнувшее испод одеяла. Вот только почему-то с огромным синяком, как от чьей-то пятерни!

Иван подошёл ближе и ткнул пальцем в синяк на плече девушки.

– АААААА,– завопила девушка, спрыгивая с кровати, одной рукой растирая глаза, а другой синяк,– Болван! Идиот! Больно же, чтоб тебя!

– Ты кто?

– Как кто?– заспанное создание, наконец, открыло глаза. Поспать она успела всего лишь каких-то пол часа. Всю ночь длился ритуал. Вид у неё был совсем не впечатляющий, синяки под опухшими глазами, растрёпанные волосы, больше похожие на скальп лешего, синяки эти, на руках,– ты что это, теперь уже не признаёшь жену родную? Вчера так обрадовался, что чуть мясо мне из плеч не выдрал! Ночью спать мне не давал! А теперь, значит, не признаёшь? Конечно, вид у меня не ахти! Я бы на тебя посмотрела, если бы с тобой всю ночь делали то, что делал ты со мной!– здесь Белла фыркнула и отвернулась.

– Нет, не может быть,– Правитель нервно засмеялся, приближаясь к девушке, чтобы лучше рассмотреть,– Эмми мертва. Это не можешь быть ты.

– Ах так! Не нужно было вообще здесь появляться! Я между прочим, пока ты тут пьянствовал эти десять лет, с драконами договорилась. Теперь всего пару лет ждать, а потом они своего прощают и снимают наказание. Ни Арион, ни эльфы об этом не знают. Через два года выступаем, милый! А ты! Да ну тебя к чёрту!– девушка развернулась и побрела к выходу.

– Стой,– Ваня бросился к ней, взял за больные плечи и швырнул на кровать,– не двигайся!– Девушка взорвалась бранными словами, а он подошёл к ней ближе и посмотрел на лицо, затем отошёл к комоду, достал расческу и небольшое зеркальце из ящика и дал ей, затем отошёл на добрых два метра,– причешись!– Белла хотела швырнуть это зеркало ему в лицо, а расческу запихнуть куда не положено, но успокоилась, зная, что сейчас лучше немного пойти на поводу.

– Теперь похожа?

– Сейчас, подожди,– Иван швырнул в неё заклинание регенерации. Через пару минут она стала выглядеть свежей, почувствовала себя бодро, а от синяков не осталось и следа,– Чёрт возьми, похожа! Но это не ты, ты не Эмми.

– Как не Эмми. Ты что такое говоришь?

– Это Ририх тебя послал, да? Он, небось, и ритуал провёл. У тебя её память. Всё ясно. Но тот призрак, это была не ты. И не Ририх.

– Ну да, он мне так представился. Ририх говорит.

– Захотел меня в чувства привести, приятель… понимаю. Ты будешь моей женой. И никому не расскажешь о том, что я не узнал в тебе Эмми. Просто она мертва. Я похоронил её. Своими руками. В вишнёвом саду. Проболтаешься – уничтожу. Так было нужно. Она мешала. Людьми сложно управлять. Всегда приходится кого-нибудь играть. Отца защитника, тирана, или свихнувшегося императора. Но тот призрак, он был настоящим.

– А зачем вам роль свихнувшегося Императора?

– Чтобы все от меня отстали, не заподозрили в убийстве Эмми. Ведь я был никем. Всё она. Я просто выиграл войну, призвав силы нулевого мира. А она, она построила всё это, усмирила бунтовавших, дала всем общую идею. Смысл. Да и до следующей войны слишком много времени. Вот и приходится развлекаться, как умею.

– Хороши развлечения. Ты и меня убьёшь?

– Тебя? За что? За то, что ты узнала? Нет, если ты не проболтаешься. Я бы мог стереть тебе память, но так не интересно. Ты и так не сможешь меня выдать. Мы заключим сделку. Ведь ты дочь Ассатии?

– Да,– сглотнула белка,– дочь.

– Молодец, что пришла ко мне. Но глупа, если полагала, что сможешь обхитрить меня. Я – Правитель. Старший ведьмак из рода волчья кровь. Арион мой племянник, Ассатия его жена, ты её дочь. А ещё есть у него сын – Фёдор.

– Федя умер.

– Печально. Значит, нас осталось только двое. Мужиков. А всего четверо. Скажу честно, эльфы мне не приятны, ни Ассатия, ни ты. Но у меня нет наследников. Возможно, и не будет. Зачем мне эта империя, если мне некому её будет передать? Я отдам её Ариону,– у Беллы глаза залезли на лоб,– да, своему племяннику. Но прежде, он должен понять, что есть Эмиус. Признаю, я совершил ошибку, убив Эмми. Мы очень серьёзно поссорились в тот день. Любовь пропала. И не видела она во мне ничего, кроме болвана, который окончил войну. Она зазналась. Очень зазналась. Я терпел все её грубости и издевательства, но однажды, у меня просто сорвало планку, только потом я понял, что совершил. Но, было уже поздно. Так вот, Арион сперва должен понять, что представляет из себя Эмиус. Только тогда он сможет, а главное захочет править. Затем, мне нужно завершить работу. И ты, милая, поможешь мне в этом. В тебе память Эмми. Видишь ли, я до сих пор не понимаю, некоторых вещей, которые понимала она. У меня куда лучше получается разрушать. Но не создавать. Такова плата. Плата за сделку, заключённую с дьяволом.

– Балбес! Раньше о семье нужно было думать. Вас осталось только двое,– Белла его передразнила,– ты своими руками умертвил не менее двухсот ведьмаков своего рода. А Хельт, первый сын Ариона. Его-то за что? Тоже плата?

– Да,– он взорвался от ярости,– плата дьяволу! Он парень хитрый. Я только потом узнал все детали договора. Платой было и остаётся истребление всех ведьмаков и бесплодие. А власть я должен передать последнему. Получается, это Арион. Уж не знаю, почему плата именно такова.

– Потому что против рода пошёл.

– Да пошёл. А что мне оставалось? Я был совсем зелёный. На мои плечи свалилась эта война. Я мстил за брата, остальное было не важно. Да и что я тебе всё это рассказываю? К чёрту сделки! Ты нужна мне только в виде памяти Эмми. Ты будешь, как она, только покладистой. Во всём покладистой,– он начал приближаться,– белка хотела, было, бежать, но поняла, что не может двигаться.

– Что? Чего ты хочешь?

– Я уничтожу тебя, как личность и сделаю из тебя покладистую Эмми. Ты станешь моей мечтой, девочка! И забудешь о прошлом. Я решил так.

– У нас же кровь одна!

– Эмми была мне племянницей.

– Ассатия придёт за мной!

– С ней я тоже разберусь! Она всего лишь ошибка командировки Ариона.

– Она основательница Империи Ассатия!

– С неё всё началось. На ней всё и закончится! Если бы не она, ведьмаки бы никогда не стравились друг с другом. А ты,– Правитель провёл рукой возле лица Беллы, и она приняла свой облик,– ты также красива, как и твоя мать!– Схватив эльфа за горло, он прыгнул вместе с ней на кровать, впечатывая в простынь её спину. Свободная рука легла на лоб жертвы. Ну а жертва просто ощущала, как разрушается её сознание и восприятие, сменяясь чужой, инородной субстанцией,– А вот теперь, я возьму тебя по-настоящему!