Пророчества знаменитых ясновидящих - Юрий Пернатьев

– Ты вот сидишь, завтракаешь сладким, а твой муж на Охте жену хоронит.

– Откуда ж у меня муж? – засмущалась девушка. – У меня даже и жениха-то еще нет.

– Иди! – строго приказала Ксения. – Он тебя ждет.

Мать, почитавшая Ксению за угодницу Божию, подхватила дочку, и они отправились на Охтинское кладбище. Там как раз шла панихида по женщине, жене молодого доктора, умершей при родах. Когда могилу зарыли, все стали расходиться, а вдовцу-доктору стало дурно. Мать и дочь Голубевы подбежали к нему, помогли, как умели. Так они и познакомились, а через год девушка вышла за него замуж. Жили они долго и счастливо, до конца дней своих с благодарностью вспоминая блаженную Ксению.

А однажды обычно тихая Ксения буквально ворвалась в свой бывший дом и с порога замахала палкой на Параскеву Антонову, свою знакомую, которой дом этот оставила:

– Бросай все и беги скорей на Смоленское кладбище! Бог тебе ребенка дает!

Параскева, женщина одинокая и бездетная, подхватилась и помчалась туда. Путь был не близок, шла она долго, а когда вышла на улицу, ведущую к кладбищу, на ее глазах извозчик сбил зазевавшуюся беременную женщину. Страдалица от удара родила прямо посреди улицы и скончалась. Параскева подхватила новорожденного, завернула в головной платок и унесла домой. Позже, как ни искала петербургская полиция, да и она сама, найти отца ребенка не удалось, как не удалось даже установить, как звали сбитую лошадью женщину.

Только помощью высших сил или высотой духовного совершенства можно объяснить феномен Ксении Петербургской: а как бы иначе босая, плохо одетая женщина в далеко не южном климате выстояла, выдержала столько лет подобной жизни? Конечно, окружающие изумлялись стойкости юродивой и объясняли это Божественной благодатью, изливаемой на нее. А народная молва соединила ее имя с редким даром пророчества.

Однажды Ксения перекрестилась вслед моложавой купчихе Крапивиной, которая ее постоянно радушно принимала, и произнесла грустно:

– Зелена крапива, да скоро увянет.

Ее слова вспомнили, когда полная здоровья женщина в скором времени заболела и стремительно угасла.

Сила пророческая

Особенную славу Ксении принесли страшные предсказания, которые прокатились печальным эхом не только по Санкт-Петербургу, но и по всей России. Накануне праздника Рождества Христова, 24 декабря 1761 года, блаженная Ксения была необыкновенно взволнована, особенно много ходила по городу и везде, и всюду, в гостях, посреди улицы, на паперти церкви упрямо твердила одно и то же:

– Пеките блины! Блины пеките! Вся Россия скоро блины печь будет.

Окружающие пытались разгадать тайный смысл ее слов, но ответ не находили. До масленицы еще далеко, с чего вдруг вся Россия блины печь будет? На следующий день, 25 декабря, ответ принесли печальные колокола, известившие о скоропостижной кончине императрицы Елизаветы Петровны.

Смерть ее была неожиданной – дочь Петра Великого умерла в расцвете сил и энергии. Накануне смерти отдавала распоряжения архитектору Бартоломео Франческо Растрелли об украшении нового Зимнего дворца, укладке паркета и позолоте лестничных перил. Вот Ксения и предсказала судьбу императрицы – ведь на поминках по обычаю едят кисель и блины.

Другое предсказание также было связано с царствующей фамилией. Но сделано оно было уже во времена новой императрицы Екатерины. Ксения несколько дней безутешно плакала на паперти возле церкви и клала земные поклоны.

– О чем так горько плачешь, Андрей Федорович? – участливо спрашивали ее.

– Кровь, кровь на воде. Каналы и реки кровью потекут, – сквозь слезы повторяла юродивая, указывая на воды близкого канала.

Город замер в ожидании беды. И она грянула через три недели, 5 июля 1764 года. В тайном каземате Шлиссельбургской крепости был убит томившийся в неволе самый секретный узник Российской империи. То, что сегодня хорошо известно, в те времена было «тайной тайн» государства российского. Императрица Анна Иоанновна, стремившаяся любой ценой закрепить престол за потомством своего отца, царя Иоанна Алексеевича (брата Петра I), выдала свою племянницу, макленбургскую принцессу Анну Леопольдовну, за принца Антона Ульриха Брауншвейгского. Рожденного от этого брака в 1740 году мальчика – Иоанна Антоновича – она поспешно назначила своим наследником. После смерти Анны Иоанновны в октябре 1740 года двухмесячный младенец Иоанн VI был провозглашен императором всероссийским. Пробыл он им всего год.

С 24 на 25 ноября 1741 года в России произошел государственный переворот, один из многих в беспокойном XVIII веке. Императрицей была провозглашена дочь Петра Великого, Елизавета Петровна. Годовалого императора Ивана заключили в Шлиссельбургскую крепость, а родителей отправили в ссылку в далекие Холмогоры, где они и скончались. Несчастный Иван протомился под строгим надзором в Шлиссельбургской крепости около двадцати трех лет.

Вот чью страдальческую смерть предсказала и оплакивала Ксения Петербургская. Весть о трагическом происшествии в Шлиссельбургской крепости разнеслась по городу. С тех пор к предсказаниям блаженной Ксении стали прислушиваться еще внимательнее, ловили каждое ее слово, пытались толковать необыкновенные суждения.

Рассказывали, что однажды она подошла на улице к женщине, дала ей копеечку с изображением Георгия Победоносца и сказала:

– Возьми царя на коне. Поспеши – погаснет.

Женщина растерялась, но монетку взяла и, зажав ее в кулаке, поспешила домой. А когда подходила к дому, из-под самой крыши полыхнул яркий огонь. Мигом сбежался народ, пожар разгорался, женщина пыталась прорваться к дому, ее не пускали. Но словно неведомая сила толкала ее к пожару, и, когда ей удалось подбежать вплотную к зданию, бушевавший пожар тут же затих. Народ удивленно ахнул, а женщина разжала руку с подаренной копейкой, вспомнила вещие слова Ксении, и сердце ее исполнилось благодарностью.

Особенно часто в городе Петра рассказывали о чудесном воскрешении тонувшего в Неве мальчика. Его вытащили уже бездыханным. Но рядом оказалась Ксения: она обратилась с дерзкой мольбой к Господу, после чего, по благословению свыше, прикоснулась руками к утонувшему – и он ожил.

И уже почти в самом конце жизни она часто стала повторять странные слова:

– Скоро плакать на Руси будут. Как войдет он во врата, всей жизни ему будет столько, сколько букв над воротами в речении библейском!

Долго горожане строили всякие догадки, о ком речь, да что за врата, да где те буквы. И вскоре кто-то разгадал тайну прорицания – в Петербурге спешно велось строительство Михайловского замка, предназначенного для императора Павла I. Строительство задерживалось, постоянно что-то не ладилось, не хватало материалов. Вот и ворота поставили, а облицовочного мрамора не было. И тогда взяли мрамор со строительства Исаакиевского собора. Часть мраморных плит с выбитым на них библейским изречением была укреплена над воротами замка. Суеверные петербуржцы бросились читать надпись и пересчитывать в ней буквы, вычисляя, сколько же лет будет жить император. Роковая надпись гласила: «Дому твоему подобаетъ святыня Господня въ долготу дней».

Посчитали – и ахнули, насчитав 47 букв. Согласно предсказанию, отпущено было императору Павлу Петровичу сорок семь лет, то есть жить ему оставалось совсем немного – до 1801 года. Из уст в уста передавалось по Петербургу это мрачное предсказание, гулким эхом докатившись до Москвы и других городов и превратившись в устойчивое поверье. Павел I знал о роковом пророчестве, но, будучи по натуре фаталистом, дерзко шел навстречу собственной судьбе, даже подгонял ее, торопя строительство Михайловского замка.

Распространившееся предсказание Ксении создавало определенное напряжение вокруг фигуры императора и зловещего дворца. Уже то, что на его постройку были взяты материалы со строительства божьего храма, посчитали дурным предзнаменованием.

В начале 1801 года рабочие пытались закончить строительство, однако замок оставался мрачным и снаружи, и внутри. Его интерьеры, несмотря на роскошь, были темны и гнетущи, к тому же в замке было очень холодно и сыро. Но Павел I спешил и, как только замок освятили, тут же въехал в него. Город замер в ожидании чего-то неизбежного. И оно свершилось. Павел Петрович прожил в замке сорок дней. Въехал он в замок 1 февраля, а в ночь с 11 на 12 марта был убит заговорщиками, не дожив до своего сорокасемилетия несколько месяцев.

Ксения же продолжала пророчить в столице. Прожила она более семидесяти лет. Хотя письменных сведений о точном времени и обстоятельствах ее смерти нет, предание гласит, что около 1805–1806 годов, незадолго до кончины, она видела во сне Пресвятую Богородицу, возвестившую о скором завершении ее земного странствия. Похоронили блаженную Ксению на Смоленском кладбище. На том самом, на котором она подносила кирпичи на леса для строительства церкви Смоленской Божией Матери.