Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Закончив проход до конца поля, косцы сели отдохнуть, когда к ним подкатил барин. Оглядев скошенную часть поля, он удовлетворенно кивнул головой.
К нему тотчас подбежал староста и с низким поклоном поприветствовал его.
– Все ли ладно? – спросил Илья Степанович.
– Слава богу, все идет ходом, – ответил Фома. Урожай ныне отменный…
– Добро, – кивнул барин. – Зерно не осыпается?
– Нет. Хотим закончить, пока ведра.
– Ну-ну, поспешайте. Да не давай особо разлеживаться народишку.
– Никоим образом, – уверил барина Фома».
Агриппина Ананьевна закончила чтение и отложила рукопись.
– Ну, как? – с нетерпением спросил Иван Аркадьевич. – Что скажешь?
– Я так понимаю, что это вступление к главной теме, – ответила жена. – И в этой части ты описываешь фон, на котором будет развертываться основное действие.
– Так и есть. И знаешь, я стараюсь уходить от штампов, которыми увлекаются иные писатели, в немалой степени для того, чтобы увеличить объем произведения, – ответил муж. – Конечно, можно было описать, в какое платье одета Варя, распинаться о том, какие цветы были на ее платке, как была стройна ее фигура и прекрасно лицо, но… Не напрасно же говорят: краткость – сестра таланта.
Агриппина Ананьевна улыбнулась.
– Чему ты улыбаешься? – недоуменно посмотрел на нее муж.
– Я вспомнила Дюма-отца. В то время издатели платили построчно. Так вот, для того, чтобы раздуть объем произведения, этот хитрец писал диалоги из одного-двух слов.
– И тогда ушлые издатели стали платить ему не построчно, а за каждое слово, – рассмеялся Иван Аркадьевич. – Действительно, было такое. Было время, и у нас платили за печатные листы, независимо от количества слов.
– Поэтому Маяковский и начал писать лесенкой? – поддержала его жена. – Я предлагаю тебе, прежде чем продолжить, отдохнуть и продумать дальнейший ход сюжета.
– Согласен, – вздохнул муж. – А то я что-то, честно говоря, подустал.
– Вот и хорошо, – согласилась Агриппина Ананьевна. – Тебе следует больше гулять на свежем воздухе.
Неделю спустя Иван Аркадьевич снова засел за письменный стол, но жена строго дозировала время его работы, не позволяя писать более двух-трех часов в день. И непременно дважды в день – утром и перед сном – выводила мужа на часовую прогулку.
Работа в таком щадящем режиме, естественно, двигалась медленно, но так или иначе через неделю писатель предложил жене прочитать вторую часть рассказа. И, как это было заведено, Агриппина Ананьевна устроилась в кресле, надела очки и начала чтение.
«Варюшка, внеся в дом воду, со смехом рассказала матери о встрече с барином и разговоре с ним. Но вместо ожидаемой улыбки лицо женщины вдруг напряглось, она побледнела и схватилась за живот.
– Быстро беги за Семеновной, – прохрипела она.
Перепуганная девушка выскочила из избы и побежала к соседке.
– Тетка Матрена, мамка просит быстрей придти к нам, – запыхавшись, сказала она.
Пожилая женщина сразу все поняла и, собираясь, распорядилась.
– Топи баню. Нужна теплая вода.
– А что с мамкой? – растерялась Варя.
– Рожать приспело, – просто ответила та. – Поспешай…
Варя опрометью кинулась в сторону бани. А когда Семеновна привела туда мамку, сунулась было следом, но Матрена осадила ее:
– Ступай к малышам, успокой их. А здесь я одна управлюсь.
Встревоженная Варя собрала возле себя обычно галдящих, а сейчас притихших младших сестер и братиков, и ждала, чем все закончится. Семилетний Федотка тихо сказал старшей сестре:
– Я сбегаю за тятей?
– Нет, не надо, чай не первый раз. Все будет хорошо. Успокой-ка лучше Лизутку, – ишь, расплакалась.
Через недолгое время, показавшееся малышам вечностью, из бани вышли мамка с Семеновной, держащей на руках завернутого в какие-то тряпицы ребенка.
– Ну, с братиком вас, – соседка показала ребятам сморщенное красное личико новорожденного.
Ребята потянулись было вслед за женщинами в избу, но Семеновна осадила их:
– Неча вам тут делать, гуляйте себе. Мамке надо отдохнуть, я побуду с ней.
Работа в поле была закончена, но дел у крестьян не поубавилось, – нужно было идти на подворье к барину на засолку капусты и огурцов.
Здесь собрались едва ли не все женщины и молодые девушки деревни. Возле погреба одни мыли и отпаривали дубовые кадки, закладывая в них можжевеловые ветки и обдавая их варом, после чего кадку закрывали деревянной же крышкой. Другие отмывали гнеты – округлые камни, которыми впоследствии поджимали нарубленную капусту. Третьи чистили и резали морковь и мыли антоновские яблоки, готовя их к закладке в капусту. Четвертые срезали зеленые листья с капустных кочанов и откладывали их в сторону для кислых щей. Пятые резали кочаны пополам и бросали их в большое деревянное корыто, откладывая кочерыжки в большую лохань, возле которой крутилась многочисленная малышня, которым взрослые время от времени очищали эти кочерыжки, и те с удовольствием хрумкали ими. Шестые рубили капусту тяпками в корыте, седьмые мыли огурцы, готовя их к засолке…
Работа была не тяжелая, поэтому женщины веселились, перебрасывались шутками и прибаутками.
При появлении на подворье барина все замолчали, а он, обходя работниц, присматривал, как идут дела. Подойдя к Варе, моющей огурцы, он сказал:
– Оставь, вытри руки и пошли со мной.
– Куда? – недоуменно спросила девушка.
– Для тебя есть другая работа, – коротко ответил он, направляясь к конюшне.
Варя посмотрела на женщин, но все разом, словно сговорившись, опустили глаза и молча, даже как-то сердито, продолжали работать.
Девушка, недоумевая, пошла за барином, изредка оглядываясь на подруг, но те словно ничего не замечали и продолжали работать.
Уже в самой конюшне барин вдруг повернулся к ней и повалил на сено. Женским чутьем она поняла, на какую «работу» ее позвали.
– Не надо, я не хочу, – начала она отбиваться от рук, расстегивающих ее кофту. – Не надо, барин, не надо…
А когда тот начал задирать ей юбку, она в ужасе рванулась, извернувшись змеей, и выскочила наружу вся растрепанная, в сенной шелухе, на бегу застегивая пуговицы на кофте.
Видя, что окружающие делают вид, что ничего не происходит, а значит, защиты от них не дождешься, Варя опрометью кинулась домой. Вслед ей несся злой окрик барина, вышедшего из конюшни:
– Ничего, сама еще приползешь, заставлю!
Зло оглядев работающих, он обратился к молодой женщине, только что вышедшей замуж:
– Лушка, поди сюда!
Та, которую назвали Лушкой, замерла на мгновение, оглядев опустивших головы товарок, и, словно на заклание, побрела в сторону конюшни. Через какое-то время она вышла наружу, красная от стыда и позора. Женщины же молча продолжали работать, словно ничего не видели и ничего не произошло.
Варя тем временем с плачем ворвалась в дом и бросилась к матери. Встревоженная женщина положила на кровать новорожденного, обняла дочь и с тревогой спросила:
– Что случилось-то? Не плачь, расскажи толком…
Обливаясь слезами и всхлипывая, Варя рассказала, что произошло на подворье у барина.
– Не зря он тебя приметил у колодца, – вздохнула мать. – Теперь не отступится, пока не добьется своего, котяра проклятый…
– Что же мне делать? – не успокаивалась девушка.
Подумав немного, та ответила:
– Надо дедушку попросить, чтобы он поговорил с барином, – все-таки он столько лет у него в услужении. Может быть, послушает старика…
А вечером мужу, вернувшемуся с заготовки на зиму дров для барского дома, она бросилась с рассказом о случившемся, но тот остановил ее:
– Да наслышан уже.
– Так что делать-то?
– Не знаю. Может, поговорить со старостой?
– Поговори, поговори, – затараторила жена. – Ведь не отстанет, проклятущий…
– Не отстанет, – вздохнул мужик.
Выглянув в окошко, Прокопий заметил проходящего по улице старосту и вышел из избы, чтобы переговорить с ним. Жена Василиса прильнула к стеклу, наблюдая за беседующими мужчинами. По сердитой физиономии Фомы она поняла, что разговор не ладится. Тогда она выскочила наружу, бросилась к ногам старосты и завопила:
– Батюшка Фома Фомич, Христом-богом прошу – не дай пропасть девке!
- Дорога издалека (книга вторая) - Мамедназар Хидыров - Историческая проза
- Князь Ярослав и его сыновья - Борис Васильев - Историческая проза
- Красное Солнышко - Александр Красницкий - Историческая проза
- Мстислав - Борис Тумасов - Историческая проза
- Заговор князей - Роберт Святополк-Мирский - Историческая проза
- Сын Яздона - Юзеф Игнаций Крашевский - Историческая проза / Проза
- Время Игоря и Ольги - Владимир Анатольевич Паршин - Историческая проза
- Князь Игорь. Витязи червлёных щитов - Владимир Малик - Историческая проза
- Тело черное, белое, красное - Наталия Вико - Историческая проза
- Красное колесо. Узел II. Октябрь Шестнадцатого - Александр Солженицын - Историческая проза