Честное пионерское! Часть 4 (СИ) - Андрей Анатольевич Федин

главным действующим лицом я намеревался сделать подполковника милиции).

Я уже не допускал мыслей о том, что мои «видения» могут «не сбыться». Потому что не однажды убеждался: «приступы» — не обычные сны. Вот только как именно они «работают», я не разобрался до сих пор. Взять, к примеру, случай с Оксаной Локтевой. Девчонка умерла — не смотря на то, что своими действиями я «сместил» время её убийства. Но «приступ» на изменения не сработал: обновлённую версию «видения» мне не показали. Я мог как угодно объяснять себе «физику процесса» своих «припадков». Но по каким законам и правилам работали доставшиеся мне от Миши Иванова умения, я лишь догадывался — точно не знал (и сомневался, что отыскал бы подсказки в библиотеке или даже в интернете). Тестировать свои «сверхспособности» именно сейчас я не хотел: не желал платить за ошибку жизнью Вовчика. Потому теперь пытался предугадать любые «неожиданности» и исключить «случайности».

Изначально я вынашивал идею отменить «встречу» Вовчика с деньгами. Такой вариант спасения поначалу казался мне очевидным, простым и надёжным. Я предположил: если рыжий не понесёт мне деньги, то не попадёт в неприятности. Подумывал: встречу мальчика девятого января около Дворца спорта (возможно, сделаю это вместе с Виктором Егоровичем Солнцевым) и поведу его к автобусной остановке (обойду компанию подростков, что поджидала Вовчика на пути между «Ленинским» и домом, где проживал мой рыжий приятель). Прикидывал я и возможность, что вовсе отговорю мальчика связываться с заказом на тенниски (прощу ему долг за сумки). Ведь в моей прошлой жизни младший брат Ваньки-дурака не умер третьеклассником. А значит, нынешние перемены в судьбе Вовчика стали моей «заслугой». Вот только с каждым шагом по скрипучему снегу я всё больше сомневался, что эти «перемены» связаны именно с деньгами.

Мне по-прежнему казалось, что причиной для нападения станет ограбление. Но оно уже не виделось мне единственным возможным мотивом. Я вновь прокрутил в памяти «видение», в котором убили конопатого третьеклассника. Припомнил, что началось оно за пару секунд до проведённой рыжим боксёром «двоечки». Рудик Веселов помахал перед лицом Вовчика ножом — схлопотал «по морде». Вовчик стремительно и без долгого промедления наказал Весло за оскорбления — точно так же, как поступал с теми, кто плохо отзывался о Свете Зотовой. Я вдруг подумал: «А ведь Зотова — это тоже „перемены“, которые я привнёс в жизнь Вовы Сомова». В этой изменённой реальности Светлана Зотова не погибла при взрыве машины своего отчима. И стала «дамой сердца» конопатого «рыцаря». Не явилась ли именно Зотова причиной нападения на Вовчика? Скольким парням рыжий боксёр «настучал по лицу» за косые взгляды на предмет своего обожания?

Вариант с ограблением казался мне более вероятным, чем тот, где участвовала Зотова. Но версия с местью за обиду тоже выглядела «возможной». Особенно, если Вовчик перешёл дорогу тому же Веслу (Рудик такое бы ему не простил). Не имело смысла спрашивать о Веселове самого Светиного «рыцаря»: рыжий агрился на обидчиков «дамы сердца», не спрашивая имён и фамилий — не тушевался даже перед старшеклассниками. Да и не факт, что от рук моего приятеля пострадал именно Весло. Удар в нос мог схлопотать любой из тех парней, которые девятого января подстерегут Вовчика на пути из Дворца спорта. Логика подсказывала, что если исключу деньги из «формулы видения», то это не сведёт вероятность нападения на мальчишку до «приемлемого минимума». В случае с угрозой для жизни моего юного рыжего приятеля вообще не существовал «минимум», который я назвал бы «приемлемым»!

Я нахмурился, отвлёкся от рассуждений о Зотовой и о деньгах. И сходу придумал ещё парочку вариантов причин, по которым в следующую среду могло случиться нападение. Прикинул: отсутствие в «формуле» денег или неявка Вовчика на место встречи с хулиганами исключали лишь некоторые. Но не гарантировали, что такими способами я не сменю только время и место убийства. И не сделаю его последствия такими же, как в случае с Оксаной Локтевой: в «этот» раз погибла не только девятиклассница, но умерла и её мама. Я представил, что случится, если в Вовчик встретится с теми подростками не один, а в компании со Светой Зотовой. Увижу ли я такой «поворот» во время нового «приступа»? Или лимит «видений» с участием Вовчика уже исчерпан? Подумал: достаточно ли прошло времени после того несостоявшегося октябрьского взрыва машины, чтобы мне «показали» новую опасность, что грозила Зотовой в случае неявки Вовчика в среду на рандеву с хулиганами?

От догадок и предположений разболелась голова. Я потёр виски, поборол желание снять шапку и подставить давно нестриженую шевелюру под холодные порывы ветра, чтобы остудить «вскипавший» от размышлений мозг. И снова пожалел о том, что уже не вплету в свои ближайшие планы Каховского. Подумал, не воспользоваться ли и мне «гениальным» планом Юрия Фёдоровича — тем, что «дядя Юра» провернул для спасения Нины Терентьевой. Но тут же отмёл эту мысль: решил, что вряд ли нанесу столь же выверенный удар, чтобы «сотрясти» мозг, прятавшийся под рыжей шевелюрой мальчика. Вариант с больницей и сотрясением мозга я отмёл. Но задумался над тем, кого из «взрослых» могу привлечь для спасения Вовчика. Сразу же вспомнил об Иване Сомове и о Викторе Егоровиче Солнцеве. Кандидатуру Фрола Прокопьевича Лукина благоразумно исключил. Но тут же задал себе вопрос: не станет ли и вмешательство этих «взрослых» лишь отсрочкой гибели Вовчика?

Представил, что вечером девятого января я встречу Вовчика у ступеней Дворца спорта. Встречу не один — в компании с папой. Каким способом Виктор Егорович справлялся с хулиганами, я уже видел. И не сомневался: отец не стушуется при виде агрессивной компании подростков. Вот только я вдруг усомнился в том, что присутствие учителя физики («Витюши») испугает приятелей Веселова. Я допускал, что парни не нападут на нас. Но не верил в то, что они не перенесут нападение на следующий раз (такое возможно, только если именно деньги станут главной и единственной целью их нападения). Вряд ли парни побоятся рассердить физика. Я покачал головой и подумал, что в случае с Юрием Фёдоровичем Каховским ситуация выглядела бы иначе. Подполковник полиции — не «Витюша». Милиционер увидел бы хулиганов «в лицо» — этот факт мог «охладить» обидчиков рыжего боксёра. Одним только своим присутствием Каховский показал бы парням, что Вовчик находится под его защитой.

Я решил, что перенос нападения на другую дату меня совершенно не устраивал. Потому что именно осведомлённость в том, что и когда произойдёт с Вовчиком, давала мне шанс спасти мальчику жизнь. Раньше девятого января рыжий не пойдёт вечером по улице со спортивной сумкой на плече. Я в очередной раз поговорил с приятелем на тему сумки — тот заверил меня, что носит её исключительно в «Ленинский» на «треню». Я проконтролирую, что бы парень до среды вообще не бродил лишний раз в одиночку по городу (на всякий случай). Неизвестные мне советские граждане уже скоро пометят облысевшей ёлкой место, где хулиганы нападут на Вовчика. Я не сомневался, что опознаю ту ёлку, когда пойду во вторник на самбо. Мне оставалось лишь явиться через недёлю на это место. И объяснить приятелям Веселова (и самому Рудику), что Вовчик под защитой, что любое нападение на моего рыжего приятеля в перспективе обойдётся нападавшим очень и очень дорого.

Вот только эту самую «защиту» для Вовчика ещё нужно организовать. Я покачал головой. Подумал, что подростки вряд ли испугаются лишь моих утверждений. Поэтому мне предстояло решить, чем именно подкреплю свои слова. Снова промелькнула мыслишка «просто убрать деньги». Но я опять прогнал её — не в последнюю очередь, потому что вспомнил слова Каховского. «Знаешь, зятёк, что стало твоей главной ошибкой в случае с Оксаной Локтевой? — спросил меня Юрий Фёдорович. — Ты обрёк девчонку на смерть, когда решил, что сумеешь спасти её в одиночку. Но у тебя не было шансов. Тебе могло помочь её уберечь только чудо. Но оно не случилось». Я снова мысленно согласился с Зоиным отцом: в случае с Оксаной Локтевой у меня «не было шансов». Задумался: а есть ли шанс справиться «в одиночку» теперь? Представил, сколько раз мне в будущем предстоит «спасать». Подумал: пора задействовать то, что в будущем спасёт не только Вовчика.

Я остановился, запрокинул голову — позволил вновь посыпавшимся с неба снежным хлопьям приземлиться мне на нос, на лоб, на щёки. Слизнул с губ большую снежинку, но не почувствовал её вкус — лишь ощутил холод на языке. Вспомнил, как в прошлой жизни мы с Валеркой Кругликовым после удачных выступлениях на городских соревнованиях ели в кафе мороженое вместе с парнями из «третьей» группы