Стоячие камни, кн. 2: Дракон судьбы - Елизавета Дворецкая

– Передай Стюрмиру конунгу, что я скоро приду к нему на Острый мыс! – говорил тем временем Фрейвид. – Но лучше было бы, если бы он сам пришел ко мне сюда с войском Юга и Востока. Фьялли здесь, а не там, и уводить от них войско не так уж умно!

– Может быть, ты и прав, я передам твои слова конунгу. – Хёгни кивнул. – Но мне сдается, конунг зовет тебя к Острому мысу, чтобы убедиться, что ты друг ему, а не Торбранду Троллю. Все знают, что твоя дочь была обручена сначала с кем-то из его людей, с каким-то его родичем. Так что лучше тебе приехать за ней самому.

– Я приеду! – сдерживая негодование, ответил Фрейвид. – А ты, Альрик годи, – он повернулся к Сновидцу, – сегодня же поедешь к Стоячим Камням! Я должен покончить с моей злой судьбой как можно быстрее!

Фрейвид посмотрел на Хёрдис и невольно вздрогнул: она встретила его тем острым блестящим взглядом, живым и вызывающим, каким он был раньше. Ведьма проснулась, и Фрейвида пробрала дрожь от страшного ощущения, что дракон снова где-то близко и готов к битвам. Если не одолеть его в этот раз – это будет конец.

И он был во многом прав. Ведьма снова проснулась, ее неукротимый дух был готов к новой борьбе. И что значили эти жалкие ремни на ее руках?

Наутро хутор Угольные Ямы опустел. Сам ее хозяин со своим маленьким, но доблестным войском поехал на юг вместе с Фрейвидом хёвдингом и его дружиной, а Альрик Сновидец с десятком хирдманов повез в глубь Медного Леса Хёрдис Колдунью. Оба отряда отправились в путь одновременно. И, оказавшись за воротами, Фрейвид и Хёрдис одновременно обернулись друг к другу. Взгляды их встретились, и больше в них не было вражды, а только желание увидеть и запомнить навсегда. Оба они знали, что расстаются навеки и больше никогда им не придется встретиться в мире живых. Вот только кому жить, а кому умереть, решают боги, а человеческие предположения нередко оказываются ошибочными.

Фрейвид неподвижно сидел в седле, провожая глазами Хёрдис, и испытывал облегчение оттого, что наконец-то избавился от этого несчастья. Но к облегчению примешивались смутная грусть и тревога. Теперь он ясно осознавал то, что все двадцать лет ее жизни ускользало от его внимания: она была истинным его порождением, и именно ей, единственной из четверых детей, в полной мере достались все качества отца. Если бы он понял это вовремя, если бы обратил на нее внимание еще в детстве и воспитал как свою дочь, а не как «дочь рабыни», то все могло бы сложиться совсем иначе. В ней он мог бы найти опору гораздо более сильную, чем в Вильмунде или даже в самом Стюрмире… Чего стоил только Большой Тюлень и фьялленландские корабли… Но поздно!

Наконец Фрейвид стряхнул неуместную задумчивость, хлестнул плетью по конскому боку и поскакал прочь от ворот усадьбы. Но с расстоянием невидимая нить не рвалась, Фрейвид по-прежнему чувствовал, что Хёрдис где-то близко, что она невидимо стоит у него за плечом. Ему казалось, что вместе со своей злополучной дочерью он и сам какой-то частью вскоре переселится в иной мир. Или – останется в этом.

Глава 5

– Посмотри, Хродмар, там опять камень! – воскликнул Снеколль и тронул товарища за локоть.

Обернувшись, Хродмар увидел, что его веселый приятель многозначительно двигает светлыми бровями и кивает куда-то в сторону. Они вдвоем шли впереди небольшой дружины из двух десятков хирдманов, посланной Торбрандом конунгом разведать дорогу. Снеколль Китовое Ребро, которого ничто не могло заставить долго молчать, уже успел сравнить их отряд с языком дракона, которым тот сначала ощупывает добычу, прежде чем съесть, и теперь искал, чем бы еще позабавиться. Вот только Хродмар был не слишком склонен поддерживать разговор.

– Ну и что? – спросил Хродмар и на всякий случай окинул быстрым внимательным взглядом серую гранитную скалу, выдающуюся во фьорд. Скала была похожа на дракона, который лежит на брюхе мордой к самой воде, как будто пытается выпить море. – Камень как камень. Чем он тебе не нравится?

– Там, возле усадьбы Фрейвида Огниво, тоже был камень, помнишь? Такой большой, бурый, а под ним жил тот тюлень. Помнишь, от которого мы едва ушли живыми?

– Ну и что? – повторил Хродмар, стараясь не показать недовольства, но брови его сами собой хмурились.

– Вот я и подумал: может, у квиттов под каждым большим камнем живет по своему чудовищу? – с притворным ужасом продолжал Снеколль.

– Тебе надо было оставить дома твой язык! – сурово сказал Хродмар, вовсе не желая улыбнуться в ответ.

Ему было очень неприятно вспоминать события лета, принесшие фьяллям так мало славы. Но Снеколля это, кажется, забавляло. Свои подвиги он начал с того, что еще в семнадцать лет, живя в усадьбе отца, при дележке китовой туши пришиб одного из соседских работников китовым ребром, за что и получил соответствующее прозвище. Злоязыкий Асвальд сын Кольбейна говорил иногда, что Снеколлю, как видно, и самому досталось по лбу другим концом того ребра, и с тех пор он смеется, как дурачок, от всякой малости. Это было преувеличением, но иной раз и Хродмару хотелось, чтобы его товарищ получше понимал, над чем не стоит шутить.

– А этот камень похож на дракона! – увлеченно продолжал Снеколль. – Смотри, смотри, он шевелится! Вот сейчас он встанет…

– Тебя он съест первым! – отрезал Хродмар. – Умоляю тебя – помолчи!

Снеколль посмотрел на товарища, вздохнул.

– Раньше ты не был таким, Хродмар! – печально сказал он. – Я знаю тебя почти восемь лет – ты всегда был веселым, разговорчивым и не запрещал другим смеяться. Ты был почти скальдом, а теперь я уже и не помню, когда ты в последний раз сложил хотя бы самый простенький кеннинг. Хотя бы слов из пяти-шести… Что с тобой случилось? Та квиттинская ведьма заколдовала тебя? Или ты беспокоишься о своей невесте?

Хродмар не ответил, но дернул уголком рта, и Снеколль торопливо продолжал, стараясь высказать все, что думал, пока Хродмар снова не велел ему молчать:

– Ты забыл слова богов: от судьбы не уйдешь! А это хорошие слова! Если дочь Фрейвида предназначена тебе богами, ты получишь ее! Получишь, даже если все ведьмы и великаны Квиттинга и Йотунхейма* захотят тебе помешать!

– Я в этом не сомневаюсь! – упрямо сказал Хродмар, не глядя на Снеколля и обращаясь как будто к самой судьбе.

Тоска по Ингвильде уже стала ему привычной, как боль незаживающей раны.

– Вот и хорошо! – Снеколль опять повеселел. – Значит, ты идешь на свою свадьбу! Помни об этом, и пусть тролли грустят и вздыхают, пока не лопнут!

Хродмар покосился на его румяное воодушевленное лицо и наконец улыбнулся. Ему было трудно поверить, что Снеколль старше его на целый год и что дома, в Аскефьорде, его ждут жена и трехлетний сын. В своей неукротимо-радостной вере в лучшее Снеколль казался подростком, еще не узнавшим горестей и разочарований. Но сейчас он был, пожалуй, не так уж и неправ. Да, путь на собственную свадьбу у Хродмара получился длинноват. Он тянется уже полгода – через свои и чужие земли, через Островной пролив и реку Бликэльвен, на которой остановилась большая часть того войска, которое дал фьяллям Бьяртмар конунг, через север Квиттинга, через множество усадеб и недолгих битв с их хозяевами, через окраины Медного Леса, куда никто из чужих не пойдет по доброй воле.

Теперь север полуострова кончился, уже несколько дней фьялли шли по земле, которая звала своим хёвдингом Фрейвида Огниво. Никто во всем войске, не исключая и самого Торбранда конунга, не думал об этом человеке больше Хродмара. Для него это имя было связано со множеством противоречивых чувств – с острой ненавистью и щемящей тоской по утраченному счастью. Ингвильда уже казалась ему прекрасной мечтой, сладким сном, а не живой девушкой; он почти не верил, что когда-нибудь снова увидит ее наяву, но стремился вперед, ближе к тем местам, где она жила, противореча сам себе в своих надеждах и опасениях. Где Фрейвид и где Ингвильда? Только об этом Хродмар и думал, вступая на землю Западного побережья Квиттинга. Поэтому он и попросился у Торбранда в передовой отряд, сам вызвался захватить какой-нибудь хутор или усадьбу и разузнать у квиттов что-нибудь об их хёвдинге.

– Пахнет дымом! – сказал Снеколль, смешно дергая носом, и Хродмар очнулся от задумчивости. – Должно быть, близко жилье.

Он оказался прав. Пройдя еще немного, дружина Хродмара заметила впереди крыши хутора. Затаившись на опушке, фьялли выждали некоторое время и не заметили ничего подозрительного. Ворота были закрыты, со двора не доносилось почти никаких звуков. Вот две женщины прошли по двору, негромко переговариваясь. Скрип двери в тишине густеющего вечера показался особенно громким, слышным далеко.

– Там пусто! – сказал Снеколль. – То есть там нет мужчин. Должно быть, все ушли в войско Фрейвида.

– А где само это войско, хотел бы я знать? – пробормотал Хродмар.